Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972
Шрифт:
Экранизация великого романа Льва Толстого родилась во многом благодаря тому идеологическому противостоянию, которое существовало между СССР и Западом. Дело в том, что фильм по роману Толстого, который сняли в 1956 году американцы совместно с итальянцами (руками американца Кинга Видора), должен был доказать всему миру, что американцы круче русских. Фильм был продан во многие страны мира, и западная пресса неустанно писала, что эта экранизация явилась значительным вкладом США и Италии в мировой кинематограф и что русским долго еще не угнаться за этими странами в подобных экранизациях. В течение нескольких лет руководители СССР слушали эти утверждения, после чего их терпение лопнуло. И после того как Хрущев провозгласил свой крылатый лозунг «Догоним и перегоним Америку»,
Первоначально главными претендентами на роль постановщиков грандиозной эпопеи выступали мэтры отечественного кинематографа, представители двух кланов – еврейского (Михаил Ромм) и славянского (Иван Пырьев). И у обоих были весьма весомые аргументы стать у руля затеваемой эпопеи. Так, Ромм в киношной среде слыл одним из самых глубоких почитателей творчества Льва Толстого, который чуть ли не наизусть знает многие его произведения. Что касается Пырьева, то он, хотя и считал своим любимым писателем другого столпа отечественной словесности – Федора Достоевского, слыл мастером экранизаций. Его последняя работа – экранизация романа все того же Ф. Достоевского «Идиот» – стала настоящей сенсацией кинопроката 1957 года, собрав рекордную для экранизаций классических произведений кассу – 31 миллион зрителей.
Однако у обоих мэтров, помимо достоинств, были и существенные недостатки. Например, Пырьев, будучи руководителем СРК, успел приобрести в «верхах» множество врагов, которым не нравился его крутой нрав и чрезмерная амбициозность. И эти люди явно не были расположены давать ему лишний повод успешно проявить себя в творчестве, да еще на таком материале, как эпохальное творение Л. Толстого. Однако к оппоненту Пырьева претензии были куда более существенными, поскольку в них была замешана «священная корова» любого режима – политика. Как мы помним, Ромм давно слыл негласным вождем советских евреев-космополитов, что на фоне плохих отношений с Израилем было смерти подобно. Поэтому в споре с русским по крови Пырьевым за право экранизировать «Войну и мир» еврей Ромм в итоге проиграл. «Иван Грозный» (такое прозвище приклеилось к Пырьеву в киношной среде) уже торжествовал победу, когда фортуна внезапно повернулась к нему спиной. Дорогу ему перебежал новый фаворит Кремля Сергей Бондарчук.
Как мы помним, в 1960 году Бондарчук был удостоен Ленинской премии за фильм «Судьба человека» (в нем Сергей Федорович выступил как режиссер и исполнитель главной роли одновременно). После этого произведения, которое мгновенно стало не только классикой советского кинематографа, но и хоругвью в руках русских державников, Бондарчук выбился в молодые лидеры той части советских кинематографистов, которые с конца 50-х годов начали заметно теснить мэтров из числа сталинистов. А поскольку Хрущев тоже стремился к тому, чтобы выдвигать к руководству молодых и талантливых лидеров (их называли «комсомольцами», поскольку многие из них были выходцами из руководящих кадров ВЛКСМ), то у Бондарчука были все шансы продолжить свое стремительное восхождение на кинематографический Олимп.
Стоит отметить, что сам Бондарчук тогда был увлечен постановкой другого классического произведения – повести «Степь» А. Чехова. Поэтому, когда в верхах была названа его кандидатура на роль постановщика «Войны и мира», он был в шоке. Да что он – даже многие его друзья и коллеги были поражены этим предложением. Однако и искушение прикоснуться к великому роману оказалось столь велико, что Бондарчук не решился с ходу отмести это предложение. А после того как с ним была проведена соответствующая беседа на самом верху и объяснены мотивы этой экранизации, он снял всяческие возражения.
Поскольку отказать Пырьеву впрямую было невозможно, был придуман беспрецедентный для отечественного кинематографа ход: ему и Бондарчуку было предложено снять «пилотные» варианты фильма (несколько эпизодов) с тем, чтобы комиссия Минкульта во главе с Фурцевой, просмотрев обе версии, выбрала достойного кандидата. В 1960 году режиссеры сели за написание
сценариев. Но спустя несколько месяцев Пырьев внезапно охладел к этой постановке. Почему? На этот счет существует несколько версий.Согласно одной из них, в деле была замешана женщина. Пырьев тогда был сильно влюблен в молодую актрису Людмилу Марченко и собирался именно ей отдать роль Наташи Ростовой (они даже репетировали роль во время отдыха в Ялте летом 60-го). Но Марченко не любила Пырьева и не собиралась связывать с ним свою жизнь. И когда она сказала об этом режиссеру, тот похоронил и ее как Наташу Ростову, и всю экранизацию в целом.
По другой версии, все выглядело иначе и Пырьева заставило отказаться от экранизации осознание бесполезности спора с Бондарчуком, поскольку за последним стояли весьма внушительные силы в лице самого Хрущева, а также его сподвижников, в том числе и из высшего генералитета страны. Это стало понятно в феврале 1961 года, когда на свет явилось письмо видных военных деятелей и работников культуры и искусства, в котором Минкульту предлагался в качестве постановщика именно Сергей Бондарчук. В письме говорилось следующее:
«Как известно, американский фильм, созданный по этому роману, не передал ни художественных, ни национальных особенностей эпопеи Л. Н. Толстого, ни великого освободительного духа борьбы русского народа, чем вызвал справедливые претензии советского зрителя.
Русский фильм «Война и мир» может стать событием международного значения. К работе над ним должны быть привлечены крупнейшие драматурги и мастера кино. Постановкой фильма должен руководить кто-то из лучших наших кинорежиссеров. Наиболее достойной кандидатурой нам представляется лауреат Ленинской премии, народный артист СССР С. Ф. Бондарчук».
В конце того же февраля у Фурцевой состоялось совещание, где окончательно был решен вопрос об экранизации «Войны и мира». На нем, кроме минкультовских работников, присутствовали также представители Госкино (зампред В. Баскаков) и мосфильмовцы (директор студии В. Сурин, С. Бондарчук).
3 апреля Сурин обратился к Фурцевой с просьбой разрешить запуститься с предподготовительным периодом и начать заготовку сценария на три серии (в окончательном варианте фильм разрастется до четырех серий). На эти мероприятия глава «Мосфильма» просил выделить 150 тысяч рублей из фондов Минкульта. 5 мая Фурцева ответила согласием, распорядившись выделить из фондов 30 тысяч рублей. С этого момента началась работа над фильмом.
Стоит отметить, что в кинематографической среде утверждение Бондарчука постановщиком «Войны и мира» было встречено неоднозначно. Многие считали это ошибкой, поскольку не видели в этом талантливом актере столь же талантливого режиссера. Они хоть и считали его фильм «Судьба человека» значительным произведением, однако были убеждены, что даже после столь успешного дебюта ему еще рано доверять экранизацию столь выдающегося романа. Судя по всему, тут в дело были замешаны разные мотивы: как творческие (элементарная зависть), так и идеологические (тем же либералам-западникам претило, что к экранизации допущен не кто-то из них, а державник Бондарчук – ярый пропагандист творчества Михаила Шолохова). Позицию противников этого решения озвучил... Михаил Ромм (кстати, он еще в начале 50-х годов снимал Бондарчука в двух своих фильмах: «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы»). Вот что он сказал по этому поводу на одной из дискуссий в Союзе кинематографистов:
«Кинематограф ограничен во времени, и сейчас мы находим выход из этой ограниченности в том, что стали делать двух-, трех– и четырехсерийные фильмы. Фильм „Война и мир“ будут делать в четырех сериях. А я прежде снял бы один эпизод и посмотрел бы, как будет изображаться Пьер или Андрей. По-моему, выход не в том, чтобы делать бесконечно длинные картины. Мне кажется, что подробность наблюдения и глубина мысли заменят нам широту скольжения по событиям...».
Однако, несмотря на все эти выпады, Бондарчук остался во главе этого проекта и, как мы теперь знаем, создал грандиозное кинополотно. Впрочем, об этом речь еще пойдет впереди, а пока вернемся в самое начало 60-х годов.