Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991
Шрифт:
Народный артист РСФСР А. Тарковский».
Судя по всему, это послание не удивило Ермаша. И уж тем более не напугало. Наверняка он давно предполагал, что Тарковский способен совершить нечто подобное, окажись он за рубежом. Однако объяснять поведение режиссера-невозвращенца перед вышестоящим руководством Ермашу все равно пришлось. Поэтому почти сразу после получения письма – а на календаре была середина июня 1983 года – в Госкино была написана разъяснительная записка, которая начиналась со следующих слов:
«По мнению Госкино СССР, излагаемые в письме мотивы действий Тарковского А. А. являются результатом выстроенного в течение ряда лет самим режиссером представления о якобы предвзятом к нему
Авторы записки, конечно же, лукавили: предвзятое отношение к Тарковскому в Госкино было. Как уже отмечалось, по разным причинам: как из-за неординарности таланта режиссера, так и по причине сложности (и некассовости) его кинематографа. Плюс – нелегкий характер Тарковского, который отпугивал от него даже его коллег. Например, в своем письме режиссер сетует, что, когда он лежал с инфарктом, никто не навестил его ни разу. Однако вряд ли подобное могло произойти по приказу Госкино – наверняка это было следствием каких-то сложных интриг в низах кинематографического цеха.
Можно предположить, что решение Тарковского остаться на Западе могло даже обрадовать руководство Госкино, поскольку таким образом с их плеч сваливался один из самых проблемных во многих отношениях режиссер. Ведь золотая пора советского кинематографа безвозвратно уходила: шедевров появлялось все меньше, а «касса» была уже не та, что десятилетие назад. В такой ситуации субсидировать «штучный» кинематограф Тарковского Госкино было все труднее и труднее. Поэтому его отъезд был весьма кстати, и в Госкино наверняка с удовольствием потирали руки: мол, пусть теперь Запад раскошеливается на кинематограф Тарковского и носится с ним как с писаной торбой. Кстати, в разъяснительной записке Госкино подобные мысли были изложены следующим образом:
«Рассмотрев обращение Тарковского А. А., Госкино СССР считает, что его решение остаться за рубежом едва ли является только следствием эмоциональной неуравновешенности и определенной неудачи на Каннском фестивале, откуда Тарковский А. А. рассчитывал вернуться с главным призом. Сосредоточившись на собственном эгоцентрическом понимании нравственного долга художника, Тарковский А. А., видимо, надеется, что на Западе он будет свободен от классового воздействия буржуазного общества и получит возможность творить, не считаясь с его законами. Однако поскольку кино является не только искусством, но производством, требующим значительных трат, можно предполагать, что дальнейшее существование Тарковского А.А. за рубежом будет связано либо с утратой декларируемых им патриотических чувств со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо оно станет невыносимым, и режиссер обратится с просьбой о возвращении в СССР…»
Авторы записки ошиблись в своих последних предположениях. Тарковский не утратит своих патриотических чувств к родине и не станет участвовать в тех антисоветских акциях, которые устраивали на Западе его коллеги-«отъезжанты» (вроде того же Юрия Любимова). Не станет он и бомбардировать советское правительство просьбами о возвращении на родину. Впрочем, последнее можно объяснить тем, что сделать это режиссер просто не успеет – помешает смерть, последовавшая в конце декабря 1986 года.
Отметим, что демарш Тарковского изменил в положительную сторону судьбу его бывшего друга и соавтора (по «Андрею Рублеву») Андрея Михалкова-Кончаловского. Как мы помним, тот еще в 1980 году уехал делать карьеру в США, однако никаких лавров на этом поприще там не снискал, сняв там всего лишь один фильм, да и тот короткометражный. Короче, прозябал в полунищете. Судя по всему, так бы оно и дальше продолжалось, если бы в 83-м Тарковский не остался на Западе.
После этого скандала интерес к советским «отъезжантам» резко поднялся, и Голливуд обратил наконец внимание на Кончаловского. Причем руку помощи ему протянули два еврея – владельцы кинокомпании «Кэннон» Менахем Голан и Йорам Глобус. И хотя их детище пользовалось в киношном мире дурной славой (в основном их кинокомпания выпускала фильмы класса «Б»), однако для Кончаловского это значения не имело – он тогда был готов работать даже у дьявола, лишь
бы выбраться из нищеты и доказать своим коллегам– соотечественникам, что он не неудачник (а то в СССР над ним уже все смеялись). В итоге «Кэннон» заказал ему снять фильм по собственному сценарию «Возлюбленные Марии» (это была экранизация рассказа А. Платонова «Река Потудань»).Последнее совещание
Тот удар по «кассе», который нанес советскому кинематографу кинопрокат-83 (как мы помним, только пятерка фаворитов недобрала свыше 40 миллионов зрителей в сравнении с предыдущим годом, а фильмов, собравших на своих сеансах больше 30 миллионов зрителей, оказалось всего лишь 14 против 26 пришедших в кинотеатры три года назад), должен был сигнализировать Госкино о наступлении серьезных проблем в отрасли. Получалось, что тот курс на коммерциализацию советского кинематографа, который был взят в конце 70-х, став поначалу палочкой-выручалочкой, впервые давал сбой. Однако в Госкино весьма спокойно отнеслись к этой неудаче, поскольку объясняли ее скорее объективными факторами, чем субъективными.
Во-первых, начинал сказываться тот демографическом спад, который случился в центральных областях СССР в первой половине 70-х (он был связан с тем, что жизнь в стране тогда налаживалась и большинство людей, мечтая пожить для себя, решались заводить всего лишь одного ребенка, а то и вовсе какое-то время жить без детей). Именно он и стал одной из причин падения посещаемости кинотеатров в следующем десятилетии, поскольку главную аудиторию кинотеатров всегда составляли подростки (дети 10–15 лет). Отметим также, что в 80-е сфера досуга у этой возрастной группы расширилась благодаря бурному развитию эстрады и отечественного рок-н-ролла.
Во-вторых, продолжало стремительно развиваться телевидение, которое отнимало значительную часть аудитории у кинопроката благодаря собственным передачам (новинок на ТВ выходило все больше, причем лучшие из них теленачальство специально вставляло в свою сетку вещания по выходным) и благодаря все более широкому показу художественных фильмов, взятых у Госкино (отметим, что фильмы эти передавались на ТВ бесплатно).
И, наконец, в-третьих, на отток зрителей из кинотеатров повлияла большая политика. Особенно в том достопамятном 1983 году. Ведь это был первый (и последний) год правления Юрия Андропова, который начал широкомасштабную борьбу за дисциплину. Одним из проявлений этой борьбы были рейды милиции и дружинников по кинотеатрам. Они происходили в будние дни в рабочее время суток и преследовали цель выявить тех, кто, вместо того чтобы находиться на производстве, предпочитал коротать время в праздном ничегонеделании. В результате этих рейдов (а они проводились по всей стране во всех крупных населенных пунктах) число людей, праздно шатавшихся по улицам (и посещавших кинотеатры в том числе), резко сократилось.
Все эти факторы учитывались Госкино, когда оно подводило итоги кинопроката-83. Поэтому тревоги по поводу «худой кассы» тогда никто не бил. Ведь даже общемировые показатели посещения кинотеатров в СССР в то время считались лучшими. Так, если в конце 70-х советский зритель совершал 16 походов в кино ежегодно, то в первой половине следующего десятилетия эта цифра снизилась всего лишь до 14,6 похода. В это же время в США этот показатель соответствовал 4,5 посещения в год на человека, во Франции – около трех, в Японии и скандинавских странах – 1,5, в Венгрии – 7, в ГДР и Чехословакии – 5. Короче, и в этом случае статистика была на нашей стороне.
Между тем причины для того, чтобы всерьез задуматься о состоянии дел в советском кинематографе, у его руководителей были. Поскольку не все было гладко в «датском королевстве». Например, расширение жанрового кинематографа, начавшееся в конце 70-х, не привело к массовому появлению талантливых молодых режиссеров, которые смогли бы прийти на замену корифеям. То есть новых Гайдаев и Рязановых советский кинематограф начала 80-х на свет так и не родил. И хотя исключения, конечно, были (например, молодой режиссер Карен Шахназаров снимет в 1984 году прекрасную музыкальную комедию «Мы из джаза»), но в общей массе эти исключения погоды не делали.