Гибель судьи Мрочека
Шрифт:
Морской. В противном случае я хотел бы, чтобы эта сумма также была переведена на счет городской больницы.
20 июля 1967 г, Станислав Мрочек.
Желеховский положил документ на стол.
– Значит, все достается племяннику, да?
– Да, такова была воля покойного. Все. Если он только переедет сюда.
– А как вы думаете, пан Гольдштейн, судья сказал младшему Мрочеку о наследстве?
– Насколько знаю, да. Он говорил мне, что несколькими днями позже написал племяннику письмо, давая понять, что, если он переселится в Порембу, то может считать усадьбу своей собственностью, так как соответствующий
– То ли 24, то ли 25 июля, точно не помню. Но почему это вас так интересует?
– Даже и не знаю. Откровенно говоря, не по какой-то там причине. Просто хочу убедиться на все сто процентов, что все в этой истории в порядке.
– Ох, конечно...- нотариус поднялся с кресла, будто давая понять, что наступил конец разговору. Капитан протянул ему руку.
– Еще одно. Это вы позвонили в Варшаву молодым Мрочекам, чтобы известить их о смерти дяди?
– Нет, - очень удивился нотариус.
– Как мне известно, у них нет телефона. Во всяком случае, Станислав мне никогда об этом не говорил. Я не припомню, чтобы он когда-либо разговаривал с племянником по телефону... Я послал им телеграмму.
– Большое спасибо... До свидания. Еще раз прошу, чтобы этот разговор остался между нами. Я задал вам несколько вопросов, которые вряд ли имеют какое-то значение. Речь идет лишь о том, чтобы все подробно выяснить... До свид...
На столе зазвонил телефон. Нотариус снял трубку.
– Слушаю. Да, комендант у меня.
– Он опустил трубку и посмотрел на Желеховского
– Доктор Ясинская просит вас...
Желеховский поблагодарил кивком головы и потянулся к телефону:
– Алло. Желеховский слушает... Да, конечно. Когда вы хотите, чтобы я приехал? Ладно, буду через десять минут...
Нотариус остался один. Некоторое время смотрел на только что закрытую дверь, потом покачал головой. Медленно взял в руки завещание судьи Мрочека, старательно сложил его вчетверо и положил в ящик, который запер на ключ. Протянул руку к шляпе, висевшей на вешалке.
10. ЗАГЛЯНУЛ В ГЛУБИНУ НИШИ И...
Когда они снова оказались в дядином кабинете, Галина устало опустилась в кресло.
– Боже, какой ужасный день! Сначала лодка, потом похороны, а теперь эта врач. А вчера ночью вон то...- показала глазами на стену, завешенную ковром, к которому теперь был придвинут письменный стол.
Ее муж вдруг подошел к этому столу, отодвинул его и отогнул край ковра. Прямоугольник свежей штукатурки очерчивал границы замурованной ниши. Мрочек снова придвинул стол и уселся рядом с женой.
– Маленький домик в маленьком городке...- промурлыкал словно песенку. Пожал плечами.
– Сам не знаю, что теперь делать? Ничего не понимаю во всем этом. Знаю только, что здесь что-то неладно. Я охотно сбежал бы отсюда, если бы мог.
– Но сейчас уже не сможешь! Нельзя уехать и оставить после себя эту стену. Слушай, а может, мы его сегодня в мешок с камнями… И твоего дядю освободим. Он ли это сделал или ему помогли в этом, - какое это теперь имеет значение? Давай что-то, ради бога, решать!
– Ничего он не сделал!
– решительно возразил Тадеуш.
– Ты же слышала, что говорила врач. Он приехал сюда в середине сорок
– Откуда тебе известно, что не было? Знаешь только, что он убежал. А мог скрываться, и твой дядя его...
Звонок в прихожей раздался остро и коротко, Мрочек вскочил на ноги. Но, вероятно, Вероника опередила его, потому что услышали ее голос, а потом стук в дверь.
– А, это вы, капитан...
– Извините, что снова пришел к вам, - сказал Желеховский, козыряя.
– Садитесь, пожалуйста!
– Галина показала на кресло.
– Спасибо...
– он сел.
– Никогда раньше не бывал у вашего дяди. Очень милый домик.
– А мы начинаем иначе думать, - сказала Галина.
– Наше пребывание здесь становится слишком разнообразным. И совсем не такой он и милый.
– Вы имеете в виду случай с моторкой и разговор с Ясинской?
– Вам и об этом известно?
– Я мог бы сказать, что городок наш очень маленький и все обо всем узнают. Но это было бы неправда. Ясинская сама сказала.
– И какого вы об этом мнения?
– спросил Мрочек.
– Пока ничего определенного сказать не могу. Но как бы там ни было, сожалею, что Ясинская не известила меня сразу же о результатах вскрытия. Ну, а вам благодарен за то, что склонили ее быть со мной откровенной.
– Мне показалось, что я обязан поступить именно так. Не знаю здешних обстоятельств, однако...
– Понимаю вас. Очевидно, вы уже представляете себе, что перед следствием возникают две версии: самоубийство или убийство. Несчастный случай, как видно, исключается. Все, следовательно, приобретает значительно большее значение, чем казалось нам утром, когда... гм... произошел случай с моторкой.
Кивнули без слов.
– Поэтому хотел бы, чтобы вы ответили как можно подробнее на несколько вопросов.
– Он встал и заходил по комнате, затем оперся о стену и посмотрел на Мрочека.
– Не помните ли вы точно, когда Гольдштейн позвонил вам, извещая о смерти дяди.
– Позвонил?
– переспросил Мрочек.
– Нет. У нас нет телефона.
– Извините. Тогда в котором часу вы получили телеграмму?
– В... в...- Мрочек повернулся к жене, - ты же ее принимала, потому что меня не было дома.
– Вы были на работе, да?
– Нет, был выходной. Я еще с субботы поехал на рыбалку.
– А жена сразу же вас нашла?
– Нет, - ответила Галина.- Я не знала, где он. Да и не искала, потому что знала, что вечером вернется. Тадеуш всегда ездит машиной и часто остается ночевать, если найдет хорошее место для ловли.
– Вы были с друзьями или знакомыми, да?
– Нет...- Мрочек улыбнулся.- Принадлежу к рыбакам-одиночкам. Не выношу пустых разговоров и не выпиваю в честь каждой пойманной форельки.
– Но вы же где-то ночевали? В каком-то отеле?
– Нет. Взял с собой одеяло, еду. Ночь была теплая, переспал в машине. Так даже удобнее: проснулся - и за удочку.
– И никого не встретили?
Мрочек покачал головой.
– А когда выехали из дому?
– В субботу утром. Как раз был свободен от дежурства. А вернулся в воскресенье вечером.
– Почему вы обо всем этом расспрашиваете?
– вмешалась Галина.
– Что имеет общего рыбалка со смертью дяди?