Гидеон. В плену у времени

Дегтярнику было наплевать на эти похвалы – он не доверял бывшему хозяину. Интересно, что теперь у него на уме? Милорд такой же ненадежный, как и всегда…

– У меня не было известий о Гидеоне с тех пор, как он спасся из Тибурна, – продолжал лорд Льюксон. – Может, волшебная машина и его перенесла в другое время?

– Нет, он остался здесь с мастером Питером Скокком. Это я отправился в будущее вместе с мисс Дайер и ее отцом.

– Значит, мальчик все еще здесь! Занятно!.. И машина у тебя?

– Нет…

– Тогда как…

– Я могу, растворившись, вернуться сюда, но только на короткое время. Я все равно должен возвращаться в будущее.

– Так же, как это проделывали мисс Дайер и мистер Скокк! Но машина позволяет тебе путешествовать из одного века в другой по твоему желанию?

– Выходит так…

– Тогда ты должен тщательно исследовать это искусное устройство!

– Я ничего в этом не понимаю! – разозлился Дегтярник. Он начал ощущать, как его чтото тянет. В него вцепились невидимые силы. – А теперь, милорд, я должен попрощаться. Думаю, ты не поскупишься, отдашь мне эти ничего не стоящие гравюрки как компенсацию… Ты был не прав, скрывая от меня эту тайну…

Лорд Льюксон засмеялся.

– Хочешь сказать, что в будущем ценятся картины мистера Хогарта? Возьми их, Синекожий! Я хочу как следует расплатиться за то плохое, что сделал тебе. Я всегда восхищался тобой, и, думаю, ты заслуживаешь лучшего…

Дегтярник почувствовал боль, скривился и вцепился в картины, успев прошептать:

– За это я смогу купить дом в два раза больше, чем ТемпестХауз.

Он прикрыл веки, и блестящие спирали закрутились перед глазами. Он начинал растворяться. Лорд Льюксон, вытянув руки, кинулся к бывшему слуге, который становился все более прозрачным. Дегтярник слышал, как лорд зовет его, но будто бы издалека:

– Обещай, что еще вернешься, Синекожий! Я тоже жажду увидеть будущее! Если ты согласишься мне помочь, я сделаю заказы всем художникам Лондона! И я горы сверну, чтобы выяснить, каковы истинные отношения между тобой и Гидеоном Сеймуром. Только скажи слово, и все будет сделано!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Тайная подготовка

Признание доктора Пирретти

Доктор Дайер сдержал обещание, данное мистеру Скокку в МиддлХарпендене. Он немедленно связался с миссис Скокк и объяснил, что ее муж находится вместе с Кэйт в середине восемнадцатого века, где разыскивает Питера. Миссис Скокк бросила трубку и залилась слезами. Но когда в течение двенадцати часов ее муж так и не позвонил, она всетаки позвонила Дайерам. Мать Кэйт подтвердила слова мужа и устроила миссис Скокк разговор с доктором Пирретти в Штатах. Разговор состоялся не сразу, поскольку доктор Пирретти должна была переключиться на тайную телефонную линию, чтобы избежать прослушивания.

И теперь мать Питера стояла у окна гостиной, сжимая телефонную трубку и уставившись на солнечный РичмондГрин, а доктор Пирретти повторяла то же самое, что рассказывал доктор Дайер. Миссис Скокк не сомневалась ни в ее искренности, ни в раскаянии профессионала, высказанном доктором Пирретти, и, несмотря ни на что, даже испытывала теплые чувства к ней.

Доктор Пирретти была весьма честным человеком и потому объяснила, что она была против того, чтобы говорить миссис Скокк всю правду. Она также сказала о своей тревоге по поводу непредсказуемости эффекта эксперимента с антигравитационной машиной и о своей решимости так или иначе покончить с этой машиной.

– Я так сожалею, что пришлось рассказать вам все об этом, у вас и так хватает поводов для беспокойства, но, пожалуйста, – настаивала доктор Пирретти умоляю, проявите максимальную осторожность. Если эта история выйдет наружу, последствия могут быть катастрофические.

Когда миссис Скокк положила трубку, она с удивлением почувствовала себя совершенно отделенной от всего мира. Ее взгляд следил за группой детей с маленькой собачкой. Компания шла к красному почтовому ящику по дорожке, пересекающей РичмондГрин. Никогда еще она не ощущала себя такой одинокой.

Миган обещала Кэйт следить за Сэмом. На следующий день после школы она как раз зашла к нему. Неожиданно на ферме появилась миссис Скокк. Она приехала в Дербишир, чтобы лично поговорить с доктором Пирретти и миссис Дайер. Миган и Сэм сидели за столом на кухне и ели бисквит с арахисовым маслом, когда мама Кэйт привела в кухню красивую женщину с черными коротко стриженными волосами, чтобы познакомить ее с детьми.

– Это мама Питера, – сказала миссис Дайер.

Взрослые закрылись в столовой и проговорили целых три часа. Миган осторожно приоткрыла дверь в столовую, чтобы попрощаться перед уходом домой. Миссис Скокк сразу же встала и попросила Миган прийти еще, да поскорее, потому что ей хочется все узнать о Кэйт и о том, что та рассказывала, если рассказывала, о времени, проведенном с Питером в восемнадцатом веке.

– Кэйт такая же, как ее папа, – сказала Миган. – Они оба невероятно решительные.

– И упрямые! – заметила миссис Дайер.

– Спасибо! – улыбнулся ее муж.

– Уверена, Кэйт и папа Питера найдут вашего сына, – сказала Миган.

Миссис Скокк благодарно улыбнулась ей и обняла.

– Думаешь, всетаки есть надежда?

– Уверена.

Миссис Скокк хотела поселиться в ближайшем отеле, но ее уговорили остаться на ферме. Гораздо легче быть рядом с людьми, которые хорошо понимают твои чувства. Миган часто приходила к Сэму, и, по негласному договору хранить тайну и поддерживать друг друга, все пятеро – двое детей и трое взрослых – старались отгонять плохие мысли, которые неизбежно и постоянно ими овладевали.

Когда доктор Пирретти сообщила Дайерам, что едет в Манчестер с антигравитационной машиной Расса Меррика, папа Кэйт предложил забрать ее из аэропорта. За завтраком чтото в воскресной газете привлекло его внимание.

– Вы только посмотрите на это! – крикнул он из столовой, пролив кофе на блюдце.

Он вошел в кухню с газетой в руках.

– Это же наш беглец из восемнадцатого века!

– Дайте, дайте мне посмотреть, – сказал Сэм, ныряя под руки доктора Дайера и просовывая голову между папой и газетой.

– Оох! Это Дегтярник, посмотрите! Он растворяется!

Миссис Дайер глянула на газету изза плеча мужа.

– Откуда ты знаешь, что это Дегтярник? Он же стоит спиной.

– Я узнал его по вывернутой шее.

– Что, скажите на милость, он делает с какойто картиной, на которой изображена лошадь?

– Это не какаято картина с лошадью – это же Джордж Стаббс. Национальная галерея однажды заплатила много денег, чтобы оставить эту картину в стране…

– И Дегтярник ее украл? – спросила миссис Скокк.

– Странно… но нет…

– Что же он тогда делает?

– Из того, что тут говорится, понятно, что он всего лишь наклеил красный кружок в нижний правый угол картины.

– И это означает, что картина продана? – спросила миссис Дайер.

– Именно так!

Миссис Скокк засмеялась.

– А что об этом думает полиция?

– Они относятся к этому как к какомуто трюку – не понимают, как и зачем он это проделал. Но поскольку ничего не было украдено, сомневаюсь, чтобы они потратили много денег налогоплательщиков на расследование этого дела…