Гиены в средней полосе

– Юль, давай выходим. Как раз там отвлекутся от нас, - потащил я ее к выходу.

– Ааа... а там... что?
– договорила она уже на крыльце.

– Давай, закрывай, и пошли, пошли, - подтолкнул я девушку в сторону администрации, как только она ключ в замке повернула, и зашагал вместе с ней по протоптанной на тротуаре тропинке.

– Там, похоже, вроде того, о чем я тебе рассказывал, про людей странных, бездушных. Ничего хорошего, пойдем быстрей.

– А мы... а ты им не поможешь?

– Я должен им помочь?
– резко остановился, и посмотрел ей в глаза. Они этого заслуживают, помощи моей?

Она промолчала. Тут в суетливые крики с той стороны улицы, куда ушли пьяные братаны, вплелся дикий вой, резко оборвавшийся. Стало тихо.

– Пойдем быстрее, пока сами не нарвались, - я взял ее под локоть, и мы опять зашагали быстрым шагом вверх, к администрации. Сполохи огня по-прежнему плясали на стенах окружающих площадь домов, метались причудливые тени.

Дошли быстро, и без проблем, хотя я и мандражировал, постоянно оглядываясь. Девушке старался свое беспокойство не показывать, успокаивая ее короткими фразами. Подошли к площади, и я осторожно заглянул за угол, осматриваясь. Юлия прильнула ко мне сзади, выглядывая из-за плеча. Я покосился на нее - лицо немного испуганное, в темных глазах мечутся отсветы пламени. Девушка заметила мой взгляд, потупилась смущенно, и тут же отстранилась. Прислонилась она ко мне без задней мысли, совсем как тогда, когда зуб вырывала. Как некстати вспомнил о зубе, сразу боль почувствовал. Кровь пульсировала в десне, заболело теперь даже сильнее, чем в кабинете. Ладно, пройдет. Я оторвал взгляд от лица Юли, оценивая происходящее на площади. На парковке у отдела чадили пламенем две машины, одна из них буханка. Та, на которой я сюда приехал, скорее всего. Если есть еще одна с похожим багажником самопальным и двумя такими фонарями на крыше. Рядом стояла пожарная шишига, маячки не работали, огонь никто не тушил. Поодаль приткнулась две кареты скорой помощи - газель и буханка. Метались люди по площади от здания ментовки к зданию администрации, создавая причудливые тени на стенах домов. Несколько человек стояли просто курили, хорошо видны огоньки сигарет. Ну да, любое дело сначала перекурить надо. Посреди площади стоял расстрелянный внедорожник, все двери нараспашку. Рядом с лежащими телами несколько человек, досматривают. Так. Некоторые в ментовской форме, доктор в халате из здания отдела вышел, вытирая руки. Следом появились сразу несколько групп с носилками. Двоих запихнули в буханку, одного на носилках, второго с носилок сняли, усадили. Буханка без сирены, но включив проблесковый маячок, уехала. Осматривая площадь, я периодически оглядывался, чтоб никакая вражина сзади не подкралась.

– Ну что, махновщины вроде, нет, пойдем спросим, что случилось?
– посмотрел я на девушку.

Она кивнула, а я взял ее за руку, и мы зашагали к зданию милиции. Подойдя ближе к чадящим машинам, убедился, буханка та самая. Значит, Федорович где-то в здании. Вероятнее всего, прилетела банда каких-то залетных, и устроила переполох, закидав гранатами отделение, зачистив по быстрому, и сделав ноги. И даже с одного раза готов угадать, что сделали это, скорее всего товарищи из колонии красноборской, о бунте в которой мне Федорович по дороге подробно рассказывал. И по похожему сценарию, вспомнил я его рассказ, там здание администрации гранатами закидали, здесь отдел. И откуда столько гранат нарыли. Вот только интересно, все они тут остались, бросил я быстрый взгляд на расстрелянный внедорожник, или убег кто. Вспомнилась стрельба вдалеке. Кому-то могло не повезти, если таких же по дороге встретил.

Мы между тем уже к крыльцу отдела подошли. Многие окна в здании выбиты, даже на втором этаже, видны следы пожара, потеки воды на стенах. Ясно, значит, что пожарные тут тушили.

– А ну стоять, - включил командира большой усатый мужик, в одиночестве куривший на крыльце, - кто такие?

– Пал Евгенич, это я, Юля Лисицина, - опередила меня моя спутница.

– Ааа, Юленька, не признал тебя сразу, - голос мужика потеплел моментально. А кто это с тобой?

– Это..., - сделала она паузу, не зная как меня представлять.

– Со Змеиного я, с поезда.

– Ясно, ясно. А тут что делаешь? Ухажер?
– тут же посмотрел он на девушку.

– Поклонник, - опередил ее с ответом, и широко улыбнулся.

– Ууу, смотри, поклонник, Юленьку обидишь, после женщинам токмо другом сможешь быть? Усек?

Девушка сжала мне локоть, как только он договорил, потянув чуть назад. Лица я ее сейчас не видел, но наверняка зарделась до ушей. Я уже сегодня видел, как она моментально краснеет.

– Пал Евгенич, - не стал я даже отвечать на страшные угрозы, - я с Зориным сюда приехал, с Константин Федоровичем, вон карета кстати наша догорает, а его вы не видели?

– С Федоровичем приехал? А сам где был только что?

– Я ему зуб удаляла, - теперь уже Юля меня опередила. Пал Евгенич, а что здесь произошло?

– Ух, девочка, ничего хорошего. Налетели на двух машинах, гранатами отдел закидали, заскочили внутрь, постреляли, кого смогли, и быстро свинтили.

– Красноборские?
– спросил я.

– Красноборские, - утвердительно кивнул усатый.

– Одна машина значит ушла?

– Да. Повезло, как раз мужики возвращались из АТП, потрепали уродов. А так бы все соскочили.

– Пал Евгенич, а Константин Федоровича то видели?

– А, Федорыча. На втором этаже он был, когда началось, больше не видел.

– Ясно. Спасибо большое. А негде погреться, - кивнул я на девушку, пока я Федоровича поищу?

– Есть, конечно, Юлечка, пойдем я тебя в мэрию сведу, чаем угощу, - подошел и взял лисичку под руку усатый.

– А где искать потом?

– На первом этаже, как зайдешь, налево по коридору, столовая там будет.

– Ясно, спасибо, - кивнул я обоим сразу, и пошел в отделение.

Двери целые, что неудивительно. Высокие, монументальные. Такие только тараном. Зато как зашел, сразу разгром полный. Все стены в следах от пуль, осколков, мебель разломана, и до кучи водой все залито. Кое-где тела еще лежат, но уже к стенам оттащены. Суетятся люди, крик стоит, а с улицы не слышно.

– Где Митрича найти?
– огорошил я вопросом спешащего на улицу капитана с безумными глазами.

– А? Что?
– не понял вопроса он, но притормозил.

– Щербаков, Дмитрий Мелетеевич? Митрич, где найти?
– как Щербакова тут почти все называют Митричем, я слышал, и если его так называть, думаю, возникнет меньше вопросов, зачем он мне и кто собственно я такой.

– Там!
– ткнул указательным пальцем капитан наверх.

– Там?
– удивился я, и тоже ткнул пальцем в небо. "Все что-ли, закончился Щербаков?" - мелькнула мысль.

– Там!
– уже большим пальцем показал капитан себе за спину, в сторону лестницы, и убежал.

– Ясно, - сам себе тихо сказал я, и, поправив автомат за спиной, направился к лестнице.

На лестнице тоже Чечня, следы от пуль на стенах, а кровь будто из плошек по сторонам расплескивали. Осторожно, стараясь не наступать на бурые лужи, начал подниматься на второй этаж. Кто-то тут не вовремя на площадке кучковался. Дали хорошо, на стене кровищи набрызгано, штукатурка пулями выщерблена, окно разбито. Переступив через раскиданные ошметки одежды и окровавленные бинты, поднялся на второй этаж. Так, лево, право. Налево если, двери распахнуты, в коридоре остатки горелой мебели, видно тушили когда, раскидывали. Тела лежат вдоль стены, человека три, или четыре, отсюда не видно. Справа все поцивильней выглядит, и там кабинет Щербакова, точно. Темно, вокруг все скрипит, гремит, шелестит, ругается матом, командует, орет, и никого из людей не видно. Эффект присутствия, блин. Пошел по темному коридору, вспоминая. Подошел к третьей по счету двери, вот оно. Постучался, реакции никакой. Толкнул дверь, и остановился тут же.

– Упс, - вырвалось у меня.

В хлам раскуроченной и подгоревшей комнате на упавшем шкафу сидело два по виду усталых мужика, перекуривая. На полу лежало несколько тел.

– Хули надо?
– тихо, почти без интонации спросил меня один из них.

– Здорово, мужики. Митрич тут?

Один из них медленно посмотрел влево, потом вправо. Потом глянул на меня, и ответил.

– Нет.

Захотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но я сдержался.

– Пал Евгенич с улицы послал, спрашивает, Зорина, Константин Федоровича, тут не видели?

Последовала долгая, секунд в пять, тягучая пауза.

– Там он. В коридоре лежит, - кивнул один из обмороков.

– Окей, спасибо, - кивнул я им, и дернулся выйти. Только дернулся, и тормознул у двери.

– Мужики, сигареты не будет?
– почти от двери обратился я к этим, что-то в их виде глаз резануло.

Опять пауза, и один из них потянулся за пазуху за сигаретами. Когда лез во внутренний карман, я увидел мелькнувший под бушлатом белый замызганный халат. Ясно, санитары из морга, или медбратья из больницы.