Гильдия. Трилогия
Шрифт:
Кто-то тронул трактирщика за плечо.
Лисонька. Певица. Плохо выглядит девчонка: то ли плакала, то ли не спала ночь…
– Хозяин, ты не слыхал, часом: не собирается к нам заглянуть тот парень… ну, Щегол?
Аруз взял девицу за подбородок, твердо взглянул ей в глаза:
– Ты всегда была умницей, милая, так и сейчас не натвори глупостей. Выкинь этого дурня из сердечка. Не потому, что гаденышу по вкусу заморские смуглянки… с этим ты бы разобралась. Дело хуже: мальчишка слишком долго задирал нос. Знаю от верного человека: у Жабьего Рыла лопнуло терпение. Щегол еще ходит, дышит – а сам не знает, что уже труп, осталось на
Когда Хастан Опасный Щит, посланник Круга Семи Островов, покидал дворец, лицо его было невозмутимым. Нельзя было показать врагам свою ярость, гнев, жажду мести.
Хастан шел пешком – считал глупой пришедшую из Наррабана манеру брать паланкин, чтобы проехать несколько улиц. Пусть в носилках катаются изнеженные дамочки, которые до обморока боятся, что их толкнет грубиян-прохожий.
За посланником следовала свита: трое загорелых, обветренных мужчин со шрамами на лицах и двое рослых «щеголей» с перевязями королевских цветов через плечо. Вот эти-то двое, сожри их акула, и были причиной ярости, которая раздирала душу Хастана.
Проклятый Эшузар не дал противнику времени, чтобы собрать силы и возглавить контратаку. Сразу послал за стражниками и велел им повсюду следовать за почтенным посланником. Вон, вышагивают, ухмыляются в усы. Рожи смышленые. Вряд ли удастся скормить им какую-нибудь байку. А именно сейчас надо связаться с Жабьим Рылом! И завтра, когда буря начнет разносить в щепки проклятый Аргосмир от носа до кормы, кто принесет Хастану вести?
Ничего нельзя сделать с погаными соглядатаями. Нельзя даже отослать их подальше. Это все равно что самому написать признание во всех интригах и послать во дворец…
Внезапно посланник остановился так резко, что свита с разгону обогнала его на несколько шагов.
Хастан, морща лоб, глядел вслед четверым бедно одетым путникам, которые только что прошли мимо него и свернули на постоялый двор. Трое мужчин и женщина…
Знал Хастан этих мужчин. Встречался, когда капитанствовал на «Раскате». Эта шайка ловила на дорогах путников и продавала в рабство. Хастан покупал у них добычу (невелик доход, а все деньги!) За главаря у этих разбойников здоровяк по прозвищу Шершень. Остальных и не вспомнить, как кличут. А вот женщина с ними тогда ходила другая – лихая старуха с кистенем за поясом, все ее попросту «бабкой» величали.
А эта, новая, куда моложе. И собою недурна. Такая любого мужика одним взглядом в постель уложит.
В постель?.. А ведь это идея!..
Посланник обернулся к свите – и моряки, когда–то пробивавшиеся вместе с ним сквозь шторм и ходившие на абордаж, не узнали своего капитана. Масленый взгляд, расплывшаяся в поганой ухмылке рожа… вот-вот замяукает, словно мартовский котяра!
И замяукал, бесстыже и сладко:
– Рамарш, ты видел бабенку, что свернула на постоялый двор? Ну, юбка еще цветастая, синий платок по-моряцки завязан?
Рамарш ошарашенно кивнул, хотя бабенку не приметил.
– Бедра-то, бедра! – пропел Хастан, исходя похабной улыбочкой. – Такие бедра и на суше мужику устроят шторм, раскачают до морской болезни! А груди-то, груди – небось тугие, как паруса при попутном ветре! А корма до того ладная – так и охота в нее тараном врезаться!
– Бабенка при полной оснастке, – сухо подтвердил Рамарш.
– Короче, ложись на тот же курс – и под всеми парусами следом! Бери ее на абордаж
и волоки на Серебряное подворье. Не на днях, не завтра, а сегодня, сейчас! Со спутниками ее не ссорься, денег пообещай по-благородному. А чтоб не думали, будто их подругу зовет в гости жалкий купчишка, так прямо и скажи: мол, Хастан Опасный Щит, посланник Круга Семи Островов, просит навестить…Моряк оскорбленно вскинул голову. Он хотел сказать, что он, Рамарш Громкая Волна, не сводник, а первый помощник с «Раската». И что не затем он бок о бок с Хастаном ходил в бой, чтоб теперь добывать потаскух для бывшего капитана, морского ежа ему в глотку…
Что его остановило? Да именно то, что капитан был сейчас сам на себя не похож. Что за игру он затеял?
А Хастан продолжал:
– Меня еще ни к одной бабе так не тянуло со времен плясуньи со шрамом… помнишь плясунью со шрамом, морская душа? Как я за нею бегал… Вот и эта мне так же нужна!
Вот теперь Рамаршу все стало ясно. Так ясно, словно он стоял на шканцах «Раската», а в лицо ему хлестали соленые брызги, и надо было следить, чтоб парни не мешкали с парусами, а уж курс проложить – это дело капитана!
Потому что «Плясунья со шрамом» – не баба, а шхуна, на которой один предатель удрал с Вайаниди. Мерзавец многое знал, нельзя было упускать его, и «Раскату» пришлось крепко погоняться за шхуной…
Рамарш понятливо закивал, подмигнул капитану:
– Сделаем, капитан, приведем в бухту… первый раз, что ли?
Дом стоял особняком, словно брезгливо отодвинулся от своих бедных соседей, – добротный каменный особняк за бревенчатым высоким забором.
Шенги усмехнулся: дом чем-то походил на средней руки купчика, который, разбогатев, продолжает жить на бедняцкой окраине, но задирает нос перед теми, кому меньше повезло в жизни.
Что нос задирает – это точно: ворота выкрашены в ярко-кирпичный цвет, над входом (это видно поверх ворот) вычурная лепнина…
Охотнику не надо было пускать в ход талисман, чтобы узнать, что скрыто за забором. Кабатчик Ярвитуш, которому развязало язык вино с говорушкой, радостно и многословно рассказывал про особняк, стоящий на границе Бродяжьих Чертогов и веселой, беспутной Гуляйки, где мелкие купцы и моряки спускают денежки в игорных домах и борделях.
Особняк этот не видел в своих стенах полуголых девиц, не слышал азартных выкриков: «Дракон, алмаз, подкова! Моя взяла!..» Попробовали бы сунуться сюда подгулявшие купчишки или буяны-матросы! Ах, как вынесли бы их охранники! На пинках бы вынесли!
Помпезный особнячок принадлежал Жабьему Рылу и был местом для спокойных встреч нужных людей. Именно сюда должен явиться человек, заплативший за смерть Шенги.
И человека этого надо было прихватить по дороге, прижать в укромном местечке между заборами и задушевно потолковать о жизни…
Чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, Охотник отошел подальше, к покосившемуся заборчику стоящей в стороне развалюхи, в которой явно никто не жил, прислонился к нагретым солнцем доскам и задумался.
Ну-ка, ну-ка, что за костяшки выбросила сейчас Многоликая, играя на его жизнь?
Три костяшки. Одна из них – покупатель, которому нужна «жгучая тина». Зачем? А демоны его знают… нет, насчет кораблей, набережной и здания таможни все понятно. Неясно другое: с чего это вздумалось загадочному покупателю развлекаться таким идиотским и сволочным манером?..