Гильдия. Трилогия
Шрифт:
Тайна стояла в горле и просилась на язык. С Нитхой случилось такое… такое… а никому и не расскажешь! Не Рахсан-дэру же!..
Дорого бы Нитха заплатила сейчас за возможность посекретничать со своими сводными сестрами, хотя дома, в Нарра-до, она с ними не очень-то дружила. Но сестры были далеко. И ни одной подруги, вообще ни одной женщины, которой можно было бы доверить тайну!
Из близких людей – только эти парни, которые ей как родные братья…
Искушение оказалось сильнее Нитхи. Она обернулась и загадочным, очень значительным тоном поведала:
– А я сегодня целовалась со Щеглом!
(Она и не заметила, как «он меня
«Родной брат» отвел взгляд от рукописи и хладнокровно спросил:
– Да? И почему об этом до сих пор не объявили на городской площади? Прячут правду от народа?
Юная наррабанка обиженно вскинула голову, что-то прошипела сквозь стиснутые зубы и вышла из комнаты.
Родные братья, да? Близкие люди, да? Нитха, можно сказать, разом повзрослела… а они… они… Один дрыхнет, как сытый крокодил в тине! Другой уткнулся в дурацкий пергамент, да еще шуточки шутит! Никому нет дела до бедняжки Нитхи! Никого не заботит ее судьба! Если Щегол этой ночью ее похитит – они и пропажи не заметят!..
Но девушка слишком плохо думала о напарниках.
Едва из темного коридора донесся злой хлопок ее двери, как Нургидан произнес ясным, совершенно не сонным голосом:
– Я как чувствовал, что этому Щеглу придется ноги выдернуть. Он у меня до последнего костра забудет, как и зачем люди целуются!
А Дайру, не отрывая глаз от выцветшей чернильной вязи на пергаменте, отозвался мечтательно:
– Жаль, он живет не в Издагмире! Я бы его познакомил с Витудагом, господином моим дорогим! А потом бы со стороны любовался, как они друг друга изводят… Ну, ничего, я для этого наглого ворюги и в столице придумаю что-нибудь приятное…
8
Подумаешь, ночь! Подумаешь, лес! Толстого лавочника пугайте лесной чащей, а не разбойничьего атамана! А что лес полон зверья, так пусть это зверье держится подальше от Шершня, не то живо узнает, кто тут самый грозный хищник!
Хуже было другое: Шершень заблудился. Да, бывал он в здешних местах, но давно, почти мальчишкой!
Совался с подсказками Ураган – чародей, живущий в глубине души разбойника. Он, видите ли, тоже посещал когда-то эти места… Шершень отвел душу, крепко облаяв мага: тот не был на здешнем побережье больше семисот лет! А туда же, советовать берется!
Ныло плечо, в которое угодил камень. Болели три пальца на левой руке – хотя, кажется, Шершень не сломал их, когда перехватывал дубинку, а только ушиб…
Наконец Шершень сдался. Влез на нижнюю ветку разлапистого граба, удобно привалился спиной к развилке сучьев, уперся ногами в ствол, повыше поднял воротник куртки, закрыл глаза и расслабился. Матерый разбойник ценил короткие минуты отдыха умел быстро восстанавливать силы.
Проснулся Шершень, когда только-только начало светать. Ветерок, пробившийся сквозь листву, принес запах моря. Оглядевшись, разбойник довольно присвистнул: из черно-зеленой путаницы ветвей краешком проглядывала скала с зубчатой, нервной вершиной – словно дракон откусил от нее кусок.
Шершень все-таки вышел к Кружевной бухте!
Вот только рука крепко болит, побери ее демоны! Пальцы посинели, распухли… Ладно, ему не на лютне играть! Заживет!
Спрыгнув наземь, Шершень нырнул в холодные, росистые волны листвы. Здесь лето еще не желало слышать о том, что осень за морем уже седлает своего рыжего коня.
Пробиваясь к приметной «укушенной» скале, разбойник
вдруг ощутил, что в его душе пошевелился, давая о себе знать, дух древнего чародея.«Атаман, поговорим, пока мы вдвоем…»
– Раз атаманом величаешь, значит, что-то тебе от меня надо, – весело ответил вслух Шершень, обеими руками разводя перед собой гибкие ветви орешника.
«Надо, – с неожиданной серьезностью отозвался Ураган, не обратив внимания на приятельское поддразнивание. – Очень надо, чтоб ты поразмыслил, за какое серьезное дело мы беремся. Если этот мальчишка-раб и в самом деле успел прочесть рукопись…»
– Да помню я, помню, – хохотнул разбойник. – Да разве ж я против? Вот на Аргосмир пиратов натравим, а там можно и мальчишку изловить. Я в жизни много чего пробовал, а вот колдуном еще не бывал, да и мир завоевать как-то не довелось. Занятно будет попробовать, всемером-то… может, про меня еще в летописях напишут!
«Всемером… я к этому и веду. Мы с тобой сразу нашли общий язык, мы друг друга понимаем, вдвоем мы сумеем вершить великие дела. Но зачем нам истеричка и дура Орхидея? Зачем нам подлец Фолиант?»
– А куда их денешь? Они в моих друзьях прочно засели, как клещи в собачьей шкуре.
«Ты, наверное, еще не проснулся? – мягко укорил Шершня голос изнутри. – Я же сказал: вдвоем мы сумеем вершить великие дела!»
– Но куда же… а-а!
«Понял?.. Ну, если хочешь, ставь себе Красавчика на память о былом. Все равно нам понадобится исполнитель для мелких поручений. А те двое… это просто! Здесь же, у тебя под ногами, есть нужные травки. Щепотку им в еду…»
– Ты мои мысли читать умеешь? – перебил мага Шершень.
«Нет. Слышу лишь то, что ты произносишь вслух…»
Пожалуй, на этот раз Ураган не лгал. По пути с острова Эрниди шайка пару раз попадала в передряги. Подавать голос было нельзя, и атаман молча взывал к Урагану: мол, подскажи, тертый прохвост, что бы ты сейчас сделал? Но ответа не было…
– Не умеешь, стало быть… жаль, жаль… Не прочитаешь, стало быть, что я о тебе, паскуде, думаю. Придется хорошее утро поганить помоечными словами.
«А если без помоечных слов? – невозмутимо отозвался чародей. – Если помягче?»
– Если помягче, Ураган, то ты сукин сын и гад последний!
«Успокойся…»
– Да твое счастье, сволочь ты древняя, что тебе нельзя в ухо дать! – От ярости Шершень неловко перехватил нависшую над лицом ветку, та хлестнула его по щеке.
«Ругайся сколько хочешь, но подумай над тем, что я сказал. И умоляю тебя во имя всех богов: будь осторожен! Есть сядешь – первый кусок кинь бродячей собаке! Спать ляжешь – под одеялом свою куртку приладь, будто спящий лежит, а сам в другое место ночевать иди. Доверяй только мне, у нас одно тело на двоих, мы должны его беречь…»
– Да какого демона…
«А как бы ты думал? Сейчас Орхидея нашептывает Лейтисе то же самое, что я говорю тебе. Подлец Фолиант тоже не молчит, но ему сложнее, потому что Недомерок – дурак. Я-то сделал ставку на то, что ты соображаешь быстрее твоих дружков. Неужели я ошибся?»
– Ваш гадючий клубок из Кровавой крепости может друг друга перекусать и сожрать. Оно и понятно. Нас бы четверых запереть на пятьсот лет в одной камере, так и у нас бы яд с клыков закапал. Но с нами такого не было. Мы из разных бед друг друга выручали, надо будет – Серой Старухе шею свернем! Лейтиса мне была как мать… ну, помолодела – стала как сестра. Парни – как братья родные…