Гимназистка. Нечаянное турне

— Мисс Мэннинг благодарит и отказывается, — перевела я Соболевой. — Я бы и вам не рекомендовала принимать это средство часто. Возникает зависимость.

— Вы не представляете, как вы правы, — грустно ответила Соболева. — От всего хорошего вообще быстро возникает зависимость. А это средство просто великолепное. Жаль, что у меня осталось совсем мало. Я, конечно, попробую что-нибудь от российских фармацевтов, но разве наши смогут получить такое качество?

— Наши куда лучше делают, — возмутился Песцов. — Что за привычка превозносить иностранное и хаять наше?

— Положим, Дмитрий Валерьевич, — почти пропела Соболева. — Вы гастроли тоже не для российской певицы устраиваете.

— Для российских я тоже устраивал, — парировал Песцов. — И вообще, искусство — интернационально.

Он усадил мисс Мэннинг в кресло около не горящего камина, и та устало откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Мне бы чего-нибудь горячего, — еле слышно проговорила она.

— Мисс Мэннинг просит чего-нибудь горячего, — перевела я Соболевой. — Странно, что обычный спиритический сеанс так на неё подействовал.

— Ничего странного, — возразила Соболева и энергично потрясла колокольчиком, вызывая горничную. — Вы же сами говорили, Анна Дмитриевна, что мисс Мэннинг — тонко чувствующая натура. Такие всегда близки к потустороннему. — И вошедшей горничной: — Сбегай к кухарке, пусть горячее вино с пряностями сделает, а потом убери всё тут.

— Зачем вино? — удивился Песцов. — Чая будет достаточно.

— Ах, Дмитрий Валерьевич, ничего вы не понимаете, — не согласилась Соболева. — Вино прогревает куда лучше чая. Я настаиваю на вине, если уж вы от героина отказались.

— Я не отказывался, — заметил Песцов. — Отказалась мисс Мэннинг. А я бы не прочь испытать ваше новомодное средство.

— Вы для этого слишком хорошо себя чувствуете, — возразила Соболева, не нашедшая в себе сил расстаться с ценным лекарством ради чужой прихоти.

— Не скажите, ваш спиритический сеанс выжал из меня все соки.

— Вы не выглядите обескровленным, — не согласилась Соболева.

Наверное, Песцов действительно не нуждался в лекарственных стимуляторах, поэтому решил не настаивать и спросил:

— Как вы думаете, какой царь к нам приходил?

— Он не назвался, так вправе ли мы пытаться отгадать его имя? — неуверенно ответила Соболева. — И мы даже не знаем, наш или не наш.

— Отвечал же он на русском, — заметила я. — Значит, наш.

— Ах, дорогая, для духов не существует разницы в языках, — снисходительно бросила Соболева и разразилась длинной нудной лекцией об особенностях духов. Лекцию слушать было куда менее интересно, чем следить за горничной, шустро убиравшей следы спиритического сеанса. По её чётким движениям было понятно, что делает она это не впервые. Интересно, привлекала ли Соболева прислугу к своим попыткам вызова духов? Очень уж знающе кивала горничная в некоторых местах. Или просто слышала это уже не первый раз?

Песцов уселся на поручень кресла рядом с мисс Мэннинг и взял её за руку.

— Разницы в библиотеках для духов тоже нет, Ксения Андреевна? — внезапно прервал он Соболеву.

— Это вы к чему, Дмитрий Валерьевич? — прервавшись на полуслове, недоумённо спросила она.

— К той библиотеке, которую нужно найти.

— Вы так говорите, словно знаете, о чём шла речь.

— Догадываюсь.

— И о чём же?

— Вы сами говорили, Ксения Андреевна, что не всё следует рассказывать.

Соболева бросила весьма задумчивый взгляд на Песцова и выдала:

— То есть речь в предсказании шла о вас и вы знаете, что нужно сделать? Точно, дух же сказал: «Он знает», а мужчина из нас троих только вы один.

Соболева посмотрела на Песцова так, что со стороны наверняка бы показалась влюблённой. Но на самом деле, она просто гордилась своей догадливостью.

— Именно.

— Так что же такого вы должны сделать? — азартно спросила Соболева. — Дмитрий Валерьевич, не томите, рассказывайте.

— Даже дух сказал, что это тайна.

— Что они говорят? — слабо спросила мисс Мэннинг у меня.

Пришлось пересказать и дальше переводить. Впрочем, Соболевой не удалось выжать из Песцова больше, чем он уже выдал. У меня создалось впечатление, что он лишь дразнил хозяйку дома, чрезвычайно возбудившуюся от прикосновения к тайне. Верил ли он сам в то, что предсказание касалось именно его?

Наконец принесли глинтвейн, и мисс Мэннинг начала цедить по глоточку, всё более интересуясь разговором. Стоило бокалу опустеть, она сказала:

— Дмитрий, я хочу вернуться в гостиницу.

— Ксения Андреевна, мы с мисс Мэннинг вас покидаем, — тут же сорвался он с места, оставив свой бокал недопитым. Впрочем, у него это уже был второй, так что он не сильно пострадал. — Можем оставить Анну Дмитриевну. Переводчик мисс Мэннинг сегодня не понадобится.

— Пожалуй, я тоже вернусь в гостиницу, — не согласилась я. — Мы же отправляемся рано утром, не так ли?

Песцов недовольно дёрнул носом. Наверняка уже запланировал меня тут забыть. Но пока не подвернётся другой работы, я буду держаться за мисс Мэннинг обеими руками, так что пусть не надеется, что я так бездарно потрачу выпавший шанс и спрятаться, и заработать.

В гостиницу мы вернулись вместе. Песцов предлагал взять сани для мисс Мэннинг, которая продолжала чувствовать сильную слабость. Но она отказалась, выразив желание пройтись, пусть даже для этого пришлось опираться не только на кавалера, но и на меня. Но я не возражала. После душной соболевской гостиной действительно хотелось вдохнуть чего-то свежего. Морозный воздух улицы был прекрасен, он пах свободой. Оставалось только сожалеть о невозможности перекинуться и побегать по снегу. Но и так идти и дышать полной грудью было замечательно. Даже мисс Мэннинг к концу прогулки почти пришла в себя и начала улыбаться и шутить с Песцовым, что не помешало ей проститься с ним на пороге своего номера. Дверь за ней закрылась, а Песцов неожиданно спросил у меня:

— Как вы думаете, Анна Дмитриевна, не притворяется ли Филиппа?

— Вам лучше знать, Дмитрий Валерьевич, — заметила я. — Вы знакомы с мисс Мэннинг куда дольше моего. Да, боги не обидели актёрским талантом мисс Мэннинг, но использует ли она его против вас? Мне кажется, во время сеанса ей действительно стало плохо.

— Можно подумать, мне стало хорошо, — пробурчал он недовольно. — Тайны, библиотеки — ерунда же, Анна Дмитриевна?

— Совершеннейшая, — подтвердила я. — А какую библиотеку вам надо найти?