Гладиатор из будущего. Дилогия

Наконец Клувиан успокоил меня, силой оттащив от изрезанного тела Красса. Уходя из мастерской ваятеля по запасному выходу, мы с Клувианом забрали с собой тело Эмболарии, завернув его в широкий плащ Красса. Остановив в переулке двуколку, запряженную двумя ослами, мы погрузили на нее тело самнитки, велев владельцу повозки ехать прочь из города. Взяв деньги из рук Клувиана, бородатый селянин безропотно согласился, сказав, что он и сам уже собрался обратно в свою деревню. Схоронив Эмболарию в буковой роще на берегу Тибра в полумиле от Рима, мы с Клувианом заночевали в близлежащей деревне в хижине селянина Терпна, оказавшего нам своевременную услугу. На другое утро я отправился обратно в Рим, велев Клувиану купить коня и скакать к Криксу с известием, что задуманное мною дело удачно завершено. «Пусть Крикс всячески подбивает Спартака к походу на Рим!» – сказал я на прощанье Клувиану.

* * *

По возвращении в Рим я первым делом отправился на форум, это средоточие деловой и политической жизни местной гражданской элиты. Убийство Красса не могло не всколыхнуть здешнюю знать, всадников и патрициев. Об этом неизбежно должны начаться пересуды как на форуме, так и в сенате. Друзья, родственники и клиенты Красса, конечно же, не оставят это громкое убийство без расследования. Под их давлением сенаторам придется запустить процедуру следствия по этому делу, назначить следственную коллегию, которой надо будет объявлять ежедневные отчеты через глашатаев о проделанной работе. Так велит закон республиканского Рима.

На форуме я долго толкался среди граждан в чистых белых тогах и среди самого разнообразного делового люда: купцов, ростовщиков, домовладельцев, ланист, мелких чиновников… Форум был местом, где в присутствии свидетелей производились различные сделки, как торговые, так и юридические, когда стороны разрешали некий спор без обращения в суд. Граждане на форуме в первую очередь обменивались новостями, общаясь со знакомыми, слушая глашатаев и читая различные объявления на стене базилики, примыкавшей к зданию сената.

Глашатаи делали свои объявления с возвышения возле ростральных колонн, украшенных носами захваченных в бою боевых карфагенских кораблей еще в пору Первой Пунической войны. Эти объявления касались всех более или менее значительных событий, происходивших в римской гражданской общине.

Вот и сегодня мне пришлось довольно долго торчать возле ростральных колонн, прислушиваясь к гудению многоголосой толпы и к зычным выкрикам глашатаев, объявляющих о последних постановлениях сената, о ближайших предстоящих праздниках, о гладиаторских играх и даровой раздаче хлеба бедноте, о мировом соглашении двух каких-то патрициев, повздоривших из-за спорного участка земли в пригороде Рима, о казни каких-то преступников…

Наконец я услышал то, что хотел услышать. На возвышение поднялся очередной глашатай, тучный и неповоротливый, с лоснящимся от пота мясистым лицом. День выдался жаркий и душный, было видно, что этому разжиревшему глашатаю трудно дышать и двигаться, взбираясь по ступеням на трибуну.

– Славные квириты, да будет вам известно, что отцы-сенаторы назначили дуумвиров Азеллия Сабина и Валерия Потита для расследования подлого убийства патриция Марка Лициния Красса Муциана! – громко провозгласил толстяк-глашатай, высоко подняв правую руку. – Кровь благородного Красса Муциана взывает к отмщению, и гнусные убийцы непременно будут найдены, как и те негодяи, толкнувшие их на это зло! Уголовная коллегия по этому делу будет заседать в курии Домиция на форуме. Всякий человек, мужчина или женщина, свободный или раб, может явиться туда и дать показания, способные пролить свет на это темное дело. За особо ценные показания дуумвиры готовы заплатить от пятисот до пяти тысяч сестерциев.

Жирный глашатай еще что-то вещал толпе, делая различные красивые жесты руками, но я его уже не слушал. Мною овладели досада и отчаяние. Человек, убитый нами в доме ваятеля Исидора, оказался не тем, кого следовало убить. Патрицианский род Лициниев состоит из нескольких больших семейств, объединенных общим когноменом Красс. Таким образом, в Риме проживает несколько патрициев по фамилии Красс. Получается, что я изначально устроил охоту за Крассом Муцианом, купившись на то, что его звали Марком Лицинием, как и будущего победителя Спартака.

«Кретин! Недоумок! – мысленно ругал я себя. – Прежде чем хвататься за кинжал, мне сначала следовало выяснить, каков Марк Лициний Красс с виду, тогда я не спутал бы его с Крассом Муцианом. По моей вине погибла Эмболария. Вся моя затея пошла прахом из-за глупой спешки!»

Лавируя в толпе, я зашагал прочь с форума. На душе у меня было мерзко и гадко, от ненависти к самому себе я был готов биться головой о стену Неловко задев кого-то плечом, я даже не обратил на это внимания. Однако человек, которого я толкнул, остановил меня, схватив сзади за край плаща.

– Эй, друг, мы, кажется, знакомы! – прозвучал голос на русском языке. – Хорошая погода, не правда ли!

Я резко обернулся. Передо мной стоял Гедеон, одетый в римскую тогу.

– Глазам не верю! – мрачно ухмыльнулся я. – Май фрэнд! Какими судьбами?

– Вот, прибыл по твою душу, приятель, – в тон мне ответил Гедеон. – Надо поговорить, обсудить кое-что. В прошлый раз мы не договорили, как ты помнишь.

– Да уж, – я криво усмехнулся, – в прошлый раз ты смылся как-то внезапно, майор. Я ведь хотел отрезать тебе голову, но не успел.

– Не будем вспоминать о плохом, Андрей, – примирительно проговорил Гедеон. – Идем отсюда, а то на нас уже косятся римские граждане. Их можно понять, ведь русский язык здесь в диковинку.

– Хорошо, идем, – согласился я.

Гедеон уверенно двинулся через толпу. Я шел за ним, стараясь не отставать и одновременно вслушиваясь в разговоры патрициев, кучками стоявших по всему форуму Главной темой обсуждения было убийство Красса Муциана.

Выбравшись с форума на Этрусскую улицу, мы с Гедеоном заметно сбавили шаг. В этот час прохожих было довольно много, но они не мешали нам, занятым серьезным недружелюбным разговором. Мы по-прежнему разговаривали по-русски.

– Зачем ты убил Красса Муциана? – спросил Гедеон.

– Это тебя не касается! – отрезал я.

– Ошибаешься, приятель! – зло прошипел Гедеон. – Это касается моей конторы, которая находится в Лэнгли, а значит, и меня тоже. Ты что, совсем соскочил с резьбы, тупица? Что ты здесь вытворяешь! Ты теперь подрабатываешь наемным убийцей, так, что ли?

– Пошел к черту! – проворчал я, не глядя на Гедеона. – Плевать я хотел на тебя и на твою контору!

– Не плюй против ветра, приятель, – с угрозой промолвил Гедеон. – Я с тобой разговариваю лишь потому, что твоя персона пока еще интересна моему руководству в Лэнгли. В противном случае тебя просто убрали бы, стерли, как ненужный файл.

– Значит, ты прибыл сюда, чтобы опять вербовать меня в свою разведку, – сказал я, прислонившись спиной к стене дома и пропуская проплывшие мимо крытые носилки, которые несли на плечах восемь мускулистых рабов.

– Я уполномочен изложить тебе новые условия, если прежние тебя не устраивают, – произнес Гедеон, как и я, уступивший дорогу носилкам. – Давай зайдем в одну уютную квартирку, которую я снял, пока разыскивал тебя в Риме, и спокойно все обсудим. Идет?

Я молча кивнул. По пути мы с Гедеоном купили небольшой сосуд с фалернским, сушеной рыбы, хлеб и сыр. Переулок, куда привел меня Гедеон, назывался Грязным, здесь не было каменной мостовой и сточных канав, поэтому повсюду были лужи и грязь. Ширина переулка была чуть больше двух метров. Двух– и трехэтажные дома стояли здесь очень плотно, из-за этого солнечные лучи не могли пробиться в переулок, где царили сырость и полумрак. Снятая Гедеоном квартирка состояла из двух смежных меблированных комнат и еще одного помещения с ванной. Находилась эта квартирка на третьем этаже довольно ветхого каменного дома с деревянными лестницами, полами и перекрытиями. В коридоре было темно, поэтому Гедеон долго возился с висячим дверным замком. Наконец от открыл его и пригласил меня в свои неказистые апартаменты.