Гладиатор

Я, [фамилия имя], согласен на участие в шоу "АрМАГеддон" со всеми вытекающими последствиями.

Я уведомлен, что, принимая участие в вышеупомянутом шоу, я подвергаю опасности свою жизнь и здоровье.

Я уведомлен и согласен, что в случае моей гибели в бою или от полученных травм, ответственность несу я…"

Я нервно сглотнул, чувствуя, как предательски заметно дрожат руки.

– На самом деле, можешь пока об этом сильно не задумываться, – успокоительно проговорил парень. – Вот это ты на каждую битву подписывать будешь. Но поначалу на действительно опасные битвы тебя не только не позовут, но даже и не пустят… Реймонд тебя зовут? – Он удивленно взглянул на меня. – Что, правда?

– Правда, – устало отозвался я. – Реймонд Ренатович Загорский.

По правде говоря, я не знал, почему мои родители решили назвать меня именно так. Что хотели этим сказать или подчеркнуть… Хорошо хоть фамилия не Иванов. Быть Реймондом Ивановым в среднестатистическом российском городе было бы совсем странно.

– Хе, забавно. Меня можешь звать Гарик. Я здесь администратор. По сути, самый главный, не считая дирекции. Можешь сразу меня запомнить, я тут за всё и отвечаю: за подбор соперников, за ваши призовые, за документы, личные данные, за ставки, за билеты и ещё за кучу всего… – он обращался со мной как с мальчиком, хотя ему самому я дал бы двадцать – двадцать с небольшим. – Да, ещё псевдоним себе заполни.

Подумав, я начертил в графе “псевдоним” корявое “Рекс”. Администратор одобрительно кивнул.

– Ну чё? Когда драться? Завтра готов?

– Чт… Нет! – ужаснулся я. Господи, как всё быстро! Я не успеваю за развитием событий!

– Ладно, а на следующей неделе? Могу подыскать для тебя окошечко.

– Ну…

– Ответ не отрицательный, ставим галочку карандашом! – Гарик черканул что-то в один из журналов. – В какие дни ты можешь? Во все? Ты не сказал нет, я пишу, что во все. Та-ак, номер телефона… – он повернул к себе мою анкету и подписал номер в журнал, а ещё зелёным карандашом поставил на полях букву "Н". – Ну всё, мы вам перезвоним. Гуд бай.

С этими словами он развернул меня за плечи и отправил к выходу. Я бездумно сделал несколько шагов, судорожно пытаясь осмыслить всё произошедшее.

Кажется, скоро моя жизнь кончится.

Меня вызвонили в понедельник следующей недели и потребовали явиться в четверг. “Я приеду где-то в час с чем-то, и ты подтягивайся, надо тебя потестить, прежде чем на арену выпускать”, – сообщил мне Гарик. Боясь опоздать, я, забив на последнюю, самую скучную пару, примчал к 12:50. И три четверти часа протоптался у закрытых дверей, безуспешно звоня в звонок каждые пять минут. Красивая в неоновых цветах гирлянда, которой били обмотаны столбы и косые опоры козырька, конечно скрашивала ожидание, но даже под ее перемигивание танцевать на морозе было не в кайф. В 13:35 к дверям подошел высокий мужчина с выбившимися из-под шапки каштановыми прядями.

– Мы еще закрыты, – не глядя на меня, флегматично бросил он, отпирая двери. – Вход для гостей открывается за час до начала боев, то есть, в 4 часа…

Его уверенный безэмоциональный тон заставил меня на какое-то время оцепенеть, но когда он почти скрылся за дверью, я отмер и закричал:

– Подождите! Но мне администратор сказал…

– А-а, так ты новенький? – голос мужчины потеплел, он посторонился и кивнул мне заходить. – А что ж ты так рано приперся?

– Мне сказали… – обиженно проговорил я.

– Кто? Гарик? Он может. Если он говорит в час с чем-то, то скорее всего имеет в виду час и пятьдесят девять минут. Привыкай. Я Тим, маг-врач. Мы с тобой еще много наобщаемся.

Последнее прозвучало более устрашающе, чем обнадеживающе.

Тим ошибся с прогнозом ровно на семь минут. Администратор зашел в здание в 13:52, медленно потягивая что-то дымящееся из стаканчика известной кофейни. Так легко одетый, и такой аккуратный и лощеный, все в тех же мистически бликующих очках, словно прибыл на личном лимузине. Уж никак не на метро.

– Ты опоздал, – бросил медик.

Гарик глянул на часы и ответил.

– Во-первых, начальство не опаздывает, начальство задерживается. Во-вторых – 13:52 это все еще час с чем-то.

Тим усмехнулся.

– Новичок-то тебя час у дверей ждал.

– Та-а-ак ему сочувствую, – Гарик демонстративно потянулся, поставил стакан на стол и завернул в гардероб за стойкой. Оставив там куртку, вернулся, взял напиток и велел мне:

– Ну пойдем посмотрим, чего ты стоишь.

Сначала с меня скучно снимали какие-то медицинские и физические показания, брали кровь, потом делали инъекции и проверяли показания заново. После Тим кивнул внимательно следившему за процедурами Гарику, и я понял, что таможня дала добро.

Мне стало еще страшнее, но Гарик успокоил меня, заверив, что драться я буду с пареньком моего уровня. Потом пара взрослых бойцов, пафосно называемых на шоу гладиаторами, провели инструктаж, сводящийся преимущественно к тому, что, что бы я ни делал магией – это должно быть зрелищно. А после мне и вовсе что-то вкололи, и я на какое-то время перестал слышать паскудный голосок страха, уверяющий, что я ничего не смогу.

…Мне не соврали, когда говорили, что самый страшный – первый раз. Причём только вначале. Когда тебя подстегивает адреналин и допинг, ты выходишь за пределы своих возможностей, становится скорее весело и азартно.

Наверное, впервые в жизни я дрался так. С дурной радостью и боевым ражем. В лучах прожекторов, в свете софитов. С чувством могущества…

Свою первую битву я выиграл. Странная смесь страха и ярости, восторга и драйва. Словно размытые за мерцающей пеленой защитного купола трибуны, яркий блеск разноцветных огней, восторженный гомон зрителей и вещание комментатора. И мигающее на большом табло бесценное “Rex wins”.

В феерии огней и красок я плохо запомнил и едва ли мог воспроизвести детали самой драки, но вот эмоции въелись в память намертво. Я впервые попробовал наркотик под названием “Победа”. И понял, что дальше без него не смогу.

С того дня началась моя новая жизнь. С деньгами. Славой. И верой в себя.

…Радость победы омрачал только тяжелый отходняк после битвы под допингом на пределе сил.

Плата по счетам

После второй успешной битвы Гарик поручил мне продумать имидж, а за два дня до третьей вызвал на Армагеддон и привел ко мне очень яркую личность.

– Знакомься, это Бони, наша стилистка! Бони, это Рекс, ему нужно создать образ, а то при виде него люди паникуют, что случайно зашли на эмо-вечеринку.

Бони хохотнула, а я обиженно надул губы и заправил челку за ухо.

– А ты выглядишь как петух! – запоздало бросил я ему вслед, когда тот уже скрылся за дверью.

– Спасибо! Это и есть мой сценический образ! – со смехом отозвался администратор из коридора.

Бони представляла из себя девицу с кислотно-желтым ежиком, тоннелями в ушах и ультрамариновыми тенями на веках, одетая по яркости под стать шоу. Встретив такую на улице я, наверное изумился бы безвкусию, но здесь, на Армагеддоне она смотрелась удивительно органично. Комплекции она была не хрупкой, может даже пышноватой, но ей шло. На вид я дал бы ей примерно от 18 до 30 лет, и не удивился бы ни одной цифре из этого диапазона.