Гладиатор

– Ну что, Рекс, каковы будут пожелания?

– Ну… – я внимательно посмотрел в зеркало, на свою “эмовскую” прическу что вкупе с голубыми глазами очень пошла бы музыканту… Музыканту, которым мне уже не стать. – Я бы хотел сбритый висок и… А мы сможем покрасить мне волосы в зеленый и фиолетовый?

Бони улыбнулась, показав зубы и аккуратный пирсинг на языке. Кажется, мой выбор она одобрила.

Бони была шестым человеком, с которым я познакомился на шоу. Ну точнее, четвертым. После вертлявого и манерного Гарика, вечно флегматичного Тима и его коллеги-врача Брэдли, обычного на вид мужчины с каштановым ежиком. С двумя же своими соперниками я был знаком очень мало. Первого я даже не особо запомнил, будучи в шоке от драки и первой победы. И не уверен, что встречался с ним после. Второй же, тоже новичок вроде меня, проиграв и отплевываясь от крови, пожелал мне сдохнуть. Поэтому, увидев его на Армагеддоне через неделю, я был почти готов бежать. Однако парень лишь приветливо махнул мне. Светло-русый, с овальным лицом. И не очень аккуратным шрамом, изогнутым, от левой скулы, пересекающим глаз и бровь. Но явно застарелым и походившим на след несчастного случая из детства, а не на боевое ранение. Кажется, кто-то при мне называл его Эйри.

Я, кажется, уже понял что-то про Армагеддон. Его огромным достоинством было то, что даже будучи врагами на ринге, вы могли быть товарищами по жизни. И многие были. Армагеддон будто был напрочь лишен лицемерной грязи, свойственной модельным агентствам, эстраде, театрам и т.п. Где на подиуме или сцене вы друзья-подружки, а внутри – тонете в подковерных интригах, лжи за спиной, кознях с кнопками в обуви, слабительным, подкупами и прочей грязью. Чтобы подложить свинью соперникам и чтобы, скажем, какой-нибудь Большой Директор выбрал именно вас… А на Армагеддоне все было скорее наоборот. И это было чертовски круто.

По результатам работы Бони оказалось, что зелено-фиолетовый мне идет. Примерно также, как самой Бони – желтый с ультрамарином – броско, безмерно смело, но почему-то невероятно хорошо в сочетании с неоном и софитами. На третью битву я выходил в новом, незабываемом образе. Шоу привыкало к новому бойцу. Гладиатор Рекс работал на узнаваемость. И в тот день я взял очередную победу, окончательно уверившись в своих силах.

Правда, мне выбили два верхних передних резца. И нужно было время, чтобы они восстановились.

После трех выигранных битв я уже мог оценить многие прелести статуса Гладиатора. В ответ на успех шоу щедро награждало своих бойцов.

Деньги. Огромные, черт возьми, деньги. За три победные битвы я срубил столько, что без проблем оплатил жильё, начал отдавать долги и вообще жить по-человечески. Ушли в прошлое дни, когда я ночевал под открытым небом, укрываясь от дождя или снега одною лишь курткой, когда ходил по буфетам в поисках чьего-нибудь недопитого чая или хлебной корки, когда на каждом шагу боялся, что меня убьют за долги, когда неделями выживал без сна на одном кофе и сахаре, впахивая ночи и дни… В мою жизнь пришли деньги и комфорт. Это первое.

Второе, это статус. Именуемые гладиаторами пользуются особым статусом в обществе. Особенно – в теневой его части.

Коллекторы отказались покупать мой кредит, а по вопросам первых займов стали гораздо тактичнее. Я перестал бояться, что меня убьют – теперь теневая сторона общества боялась меня. Мне даже удалось сбить некоторые проценты и начать гасить долги.

Третье и очень важное – я научился держать удар. Я узнал, что я сильнее, чем я думаю. И сильнее, чем мне всегда твердили. Что я могу сражаться, что я – не сопляк с мышиными способностями. Я стал смелее, потому что теперь знал, что чего-то да стою. Мне хотелось сорваться с цепи. И вкусить очень, очень сладкую месть.

Дядюшку Антона я встретил, когда отошел от третьей битвы. Опыта хватало. Уверенности было уже через край, злобы и подавно. А главное – я не хотел бы, чтобы добрый дядюшка Антон прознал, кто я теперь. И потому не желал тянуть.

Я сам попался и позволил ему выследить меня. Добрый дядюшка не знал, что нынче жертва и охотник поменялись ролями. О-о, как он был рад загнать меня в тупик! И – о-о-о! – как рад был я.

Этой ночью Мышонок собирался показать дядюшке Крысу отросшие клычки.

С добрым дядюшкой Антоном были двое парней. Он нередко брал с собой кого-то, кто мог подержать меня в вертикальном положении, если я слишком быстро сдавался, и он не успевал наиграться.

Сначала он даже не понял, что что-то изменилось… А потом я показал зубки.

Я очень быстро расшвырял его парней; поняв, что всё серьёзнее, чем им обещали, парни поспешили трусливо сбежать. Мне они были даром не нужны, и я охотно отпустил их.

А вот дяде я не мог позволить уйти… Ох, как воодушевлял этот ужас в его глазах. Может быть, он даже видел нового гладиатора Рекса, вот только не узнал в нем сопливого плаксу-племянничка. И тем приятнее было вкусить эту месть. Я его “покусал”. Самоуверенного старого ублюдка. Впервые за все годы нашего неприятного знакомства.

Вишенкой на торте, я забрал у него медальон с двадцатью восемью его зарубками. И, по диагонали перечеркнув последнюю, сказал: “Начинаем обратный отсчет. Двадцать семь”.

Ужас в его глазах стал еще сильнее. Я уходил, оставив его, такого красивого и солидного крыса, плеваться кровью на асфальте в обоссаном переулке. И осознавать, что наш разговор неокончен.

Это было преступное, злое, но сильное удовольствие. Хотелось повторить.

…На Армагеддоне мой вдохновенный рассказ восприняли холодно и неободрительно. Гарик морщился, качая головой, Бони всю дорогу сидела с кислым лицом, так выразительно глядя на меня, будто с немым вопросом “Неужели правда?”. И тогда ещё едва знакомый мне гладиатор по прозвищу Крушитель подал голос:

– Это какая-то лажа, парень, то, что ты придумал. Неужели ты выбрал стать таким же как он?

– Но я…

– Ты ведь собрался сделать ровно то, за что сам ненавидел этого человека. Ты собрался перенять именно то, от чего тебя воротит. Ты презираешь его… Но почему-то собираешься пойти его путем…

Я молчал. А Крушитель, суровый крепкий мужчина с угловатым лицом, стриженый почти под ноль, проговорил:

– Не становись такой же сволочью, Рэй. Я верю, что ты не такой.

Тем же вечером я выковырял из треклятого медальона мамину фотографию, а сам медальон с гнусными зарубками утопил в Москве-реке.

И это было четвертым. Мне помогли не свернуть не туда.

Это шоу для меня стало настоящей школой жизни. И не надо восклицать: “ах, чему же может научить человека жесточайшее батальное шоу своего времени?!” Многому. Многому хорошему.

Ах да, и в-пятых. Гарик научил меня говорить “дурила”.

Свою четвертую битву я проиграл. Проиграл ужасно, больно и позорно. Ставившие на меня возмущенно орали у ресепшна, я слышал. В сети, на странице Армагеддона к анонсу посыпались гневные комментарии от десятков людей.

Первый проигрыш после трех побед подряд.

И соперник-то главное моего ранга. Еще и новичок сопливый! Какой-то щегол с девчачьей кличкой Сэнди. О-ох, сколько срубили те безумцы, кто ставил на него!..

Увы. Армагеддон столь же щедр к победителям, сколько безжалостен к проигравшим. Ты многое теряешь, и ничего не получаешь взамен, кроме утешительной награды в виде боли и позора.

Медпомощь – только базовая, чтоб не помер. Либо за деньги. За столько, сколько и должна стоить медпомощь такого класса. Я ничего не отложил с прошлых побед, а “за участие” Армагеддон не платит.