Глас вопиющего

исчезнет! Ой, неужели будет?.. Господа, успокойтесь. Это

я медитирую… Можно хоть помечтать в нашей веселой психушке? Мысли жгли меня и не давали успокоения даже

ночью. Ой, анекдот старый вспомнил. Милиция (это сейчас внутренние органы носят название «полиция», как во всем мире, а раньше было другое название – милиция) пристала как-то к одному жителю, похожему на Карла Маркса, с большой бородой и такой же большой шевелюрой, требуя, чтобы он сбрил бороду и постригся. Ну, во время совка ничему удивляться не следовало, хотя и сейчас многому не удивляюсь. Мужчина пожал плечами и ответил им так: «Ладно, бороду я сбрею, а мысли, мысли?».

Глава 4

Визит к Главе управы, или Чего приперлись?!

Заснув глубокой ночью, я неожиданно проснулся через часа два, долго ворочался, желая успокоиться и вновь заснуть. Мариночка приоткрыла глаза и спросонья недовольно пробурчала:

–Ну, чего ты?… Кряхтишь. Вертишься, не спишь чего-то…

Я только хмуро взглянул на нее и напряженно молчал, не желая рассказывать о своих невеселых думах – она не раз удостаивала меня придуманным ею иронично – издеватель-

ским титулом «Наш мыслитель – шизофреник», поэтому не хотел услышать снова свое домашнее прозвище.

Покачав недовольно головой, Мариночка вздохнула полной грудью и повернулась на другой бок, а через минуту захрапела.

Пролежав с закрытыми глазами некоторое время, я поднялся в предутренней темноте и подошел медленно к окну. Звезды еще блестели, но рассвет занимался теперь быстро. Я равнодушно смотрел на отдельные фигурки

прохожих со своего пятого этажа и старался ни о чем не думать. Сегодня у меня был выходной день – работаю по графику: два дня работы по двенадцать часов, потом один день выходной, потом снова два дня работы по двенадцать

часов.. Я решил сегодня сходить в Управу, только Мариночке ничего не скажу.

Тихо посвистывая, я пошел на кухню. Примерно через полчаса на кухню зашла вялая Мариночка, зевая.

–Чего ты так рано встал?– удивилась она, открывая холодильник.

Я промолчал, сосредоточенно жуя бутерброд.

–Молчишь, да? Чего молчишь, Сократушка? Мой философ – шизофреник новую думу думает?

Хотя я решил мирно прожить этот день, тут не выдержал и ответил горячо:

–Хватит! Хватит тебе надо мной издеваться!

–Да разве я издеваюсь?

–Хватит! Я нормальный человек, слышишь?

Мариночка пожала плечами, недовольно поджала губки и промолчала. Однако женщина долго молчать не может, что и подтверждает мой личный опыт. Она заявила с непонятным мне восторгом, громко чмокая:

–А я вчера интересную программу о реформах смотрела.

–Да ну? И о каких же реформах говорили?

–Ну, о разных…

–А ты поконкретней.

–Говорили, что реформы нам нужны.

Я засмеялся:

–Ах, одна болтовня о реформах, которых нет?

–Фу, дурак!– разозлилась Мариночка.– Настроение испортил.

–Дурак, говоришь? Реформы, говоришь? Была у нас недавно одна реформа.

–Какая?– заинтересовалась Мариночка.

–Заменили мэра с кепкой на мэра с плиткой.

Мариночка изменилась в лице, помрачнела.

–Что молчишь? Разве я не прав, Мариночка?

Мариночка недовольно поджала пухлые губки и не ответила.

Да, еще!– продолжил я, хихикнув.– Раньше были все товарищами, а теперь стали друзьями.

– Как это?

–Как, как… Ты же смотришь каждый день свой зомбиящик? Там постоянно называют всех почему-то друзьями. Еще реформа обращений?

Мариночка пожала плечами:

–Ну и что? Вежливое обращение.

–Гм, вежливое? Да не могут быть все товарищами, тем более друзьями! Неужели не понимаешь? Реформа обращений: были все совками – сотоварищами, а теперь неожиданно стали друзьями. А культура начинается с

мелочей, которые порой не замечаешь: как поздоровался

и когда, как обратился и что сказал, как ведешь себя в

обществе. Товарищ или друг – слишком интимное, что ли, обращение, товарищей не может быть много у каждого человека, тем более друзей!

–Ну, ты и зануда!– оборвала меня Мариночка.

–Нет, ты послушай… Общеизвестное официозное обращение «товарищ» ушло в забвение, но на смену ему явилось сходное обращение – друг (стыдливая замена обращению «товарищ»). Так же, как и товарищ, друг не может быть обращением к совершенно постороннему человеку в обществе.

–А ты хочешь зваться господином?– удивилась Мариночка.

–Ничего плохого в таком обращении не вижу. Понимаю, некоторых коробит обращение «господин» или «госпожа», но можно вспомнить и более удобоваримое «сударь» и «сударыня».

–Сударыня? Какая я сударыня?

–Значит, ты друг Мариночка Страдальцева,– решил я.

–Ну и что?

–А то… Когда тебя кто-нибудь толкнет в транспорте или

обругает, ты не ругайся, ведь вокруг одни друзья.

Мариночка тяжело вздохнула, покачав головой.

–Разве я не прав, Мариночка?

–Дурак! Фашист!– услышал я ее гневные слова в свой адрес, после чего Мариночка начала одеваться и

собираться на работу.

Увы, видно, наша любовь остыла, как это ни прискорбно… Былой бушующий пожар страсти превратился в тихую гавань. Хотя я обиделся и решил не разговаривать с Мариночкой, но через минут пять не выдержал и сухо сказал ей:

–Попрошу больше не оскорблять меня.

–Ой, ой, мы обиделись?

–Обиделся.

–Ладно, извини… А я вчера по телевизору еще одну актуальную передачу смотрела.

– Надоел твой телевизор. И о чем?

–Обсуждали, сколько было любовниц у Вождя.

–Гм, у того с мохнатыми бровями?

–Нет, у другого.

У той бальзамированной мумии?– презрительно усмехнулся я.– Очень актуальное обсуждение для нашего времени!

–Ты, как всегда, надо всем иронизируешь. А вот еще. Один депутат предлагал провести референдум.

–Слово- то какое диковинное! Референдумы у нас проводятся за границей, чтобы проводить аннексию других территорий.

–Только без намеков, пожалуйста.

–Ладно, вернемся к телевизионной теме. О чем же референдум?– вскользь поинтересовался я.