Глава клана

Только они знают, с какой целью появились здесь по мою душу. Может, просто помочь, а может, предъявить права и взять под крыло… с разнообразными последующими вариантами. Однако Москва, которой из-за решения прошлого Совета Старейшин долгое время сторонились, наверное, — самый удобный полис для воссоединения Большого Клана. Не моё мнение, а Марфы, успевшей с помощью Ольги и новых друзей познакомиться с нашей ситуацией. Правда, не повезло им, что я под крылом Ланских оказался, но это другая история.

Так что не стоит думать, что нынешние Старейшины менее хитры, чем предыдущие. Или, что они глупее, чем холмгарёрцы или моя тётка. Так что Ольга Васильевна как моя опекун, посвящённая в некоторые вопросы, и настаивала на «демонстрации тамги». И что бы о себе, то бишь о клане Бажовых, напомнить, и чтобы опять же меня «всякие разные» из других кланов не особо трогали и не пытались втихаря крутить в своих интригах.

Кстати, тамгу на своих одеждах тётка Марфа себе перешила. Раньше у неё было отражённое относительно моего и наклонённое на сорок пять градусов зелёное крылышко. А сейчас она носит такое же, как у меня. Поднятое вертикально и правильно повёрнутое.

Правда, значит это, как оказалась, что она просто связана именно со мной и окончательно покинула свою ипокатастиму. А вовсе не то, что она взяла и вошла в мой мини-клан.

А так… У нас с тёткой вообще странные отношения!

Я стараюсь, но конкретно мною она всегда недовольна. «Приемлемо», произнесённое через губу, — лучшая похвальба. Затрещины, подзатыльники и оскорбления — естественная часть любой тренировки. В то время как ту же Алёну она разве что не облизывает, правда, пока я занят, гоняет как сидорову козу!

Был бы я домашним ребёнком — непременно обиделся бы и заподозрил, что меня за что-то ненавидят. Но я прошёл школу Нахаловки, да и отец о воспитании будущих наёмников много рассказывал. Хотя, оказывается, он был чародеем, но вряд ли врал.

Поэтому я прекрасно видел, как старается конкретно для меня эта женщина. Тянет не только того, на кого было указано сверху, но и его, то бишь мою, учебную руку. А ещё и Алёнку, которая, в отличие от остальных её учеников, совершенно не желает учиться не только драться, но и вообще быть чародейкой.

— И всё равно, — не согласился я с Громовым. — Ламашова — клёвая тётка. Хотел бы я, чтобы она была у нас с сентября. Вместо Мистериона. Может быть, и Леночка бы осталась жива.

Громов промолчал, но в итоге всё-таки пожал плечами. В его понимании, если учиться, то у лучшего. Если тренироваться, то с более сильным. Если любить, то Княгиню…

Но в этот момент я случайно поймал брошенный на меня взгляд, и в нём мне померещилась обида и затаённая боль, так что я оборвал собственные мысли. А ведь всего лишь гильдейская девушка Суханова в совместных спаррингах всегда разделывала гордого Громова под орех! Не могло ли там быть каких-нибудь чувств? Ведь если вспомнить, когда всё было неясно, а я уже вышел из Сеченовской больницы, он обязательно при каждой встрече интересовался именно её здоровьем.

А не того же Алтынова, от которого тоже периодически отгребал. Естественно когда Золотой мальчик соизволил потренироваться с нами в своё свободное время.

Тем более что, несмотря на невозможность реализовать все свои амбиции в родном клане, Никита был если и не свободен в выборе спутницы жизни, то уж своих наложниц вполне мог подбирать самостоятельно. Что было бы невозможно, родись он воздушником в старшей семье главной ветви… Так не была ли одна серая, угукающая мышка чем-то значимым для него?

«Вот ж, блин! Чужая душа — реально потёмки!» — подумал я, вовсе не собираясь лезть в память и теребить приятеля, а вместо этого произнёс.

— Когда у вас возобновление миссий назначено?

— Середина марта, — ответил парень, открывая дверь в госпиталь и пропуская меня перед собой.

— А у нас — апрель, — хмыкнул я. — Наставница говорит, что сразу набьём необходимое количество и вернёмся к тренировкам.

— Наша намерена сделать то же самое, — кивнул Громов, а дальше мы попали в лапы к чаровникам, сразу приметившим как ожоги Никиты, так и наши окровавленные бинты.

Точнее, не настоящему персоналу, а будущим выпускникам этого года Сеченовки, входящим в руки, учащиеся в нашей Академии. Во втором полугодии, когда раскочегариваются первокурсники, их всегда присылают на практику. В противном случае госпиталь просто не справлялся бы с сезонным наплывом пациентов, в то время как у настоящих лекарей имелись более серьёзные дела, нежели лечить порезы и ожоги.

— Письмо пришло? — показательно незаинтересованно спросил Громов, когда мы, освободившись, вышли на крыльцо кампусного медицинского учреждения.

— Хельга рассказала? — не очень вежливо ответил я вопросом на вопрос.

— Да, — кивнул парень. — Испереживалась вся за тебя. Дура…

— Да ладно тебе, — нахмурился я.

— И ты дурак, — отмахнулся Никита. — Влюблённый и везучий.

— Я тебе щас в морду дам, — честно предупредил я его.

— Так ведь в том-то и дело, что дашь. Убедился уже, — усмехнулся парень. — Потому и завидую. Сколько там, три недели прошло, как твоя наставница объявилась? А ты уже меня превзошёл… Эх. Я до этого два месяца каноё… в общем, неважно!

— А почему твой клан своего наставника как репетитора к тебе не приставил? — поинтересовался я. — Разрешено ведь!

— Олег Юрьевич меня и Хельгу Александровну тренировать будет, — ответил Громов, потерев шею. — Из того, что она мне рассказывала о твоей тётке, ясно, что они одного поля ягодки. Только её он любит как дочь, а меня…

Да… Хельга недавно нарвалась на Марфу тоже Александровну. По моей вине причём. Слишком долго, почти две недели, мы не виделись наедине, а мне, словно наркоману, один раз попробовавшему алхимическую дурь, хотелось снова её поцеловать. Ну я и сбежал с одной из пар. С лекции по «Холмгарёрскому праву», зная, что у девушки окно в школьных занятиях. В результате мы были застигнуты врасплох на месте преступления и подвергнуты наказанию. Совместной тренировке. Не спаррингу, а тому издевательству над организмом, которое тётка Марфа зовёт физическим развитием.

С тех пор Хельга её очень уважает… её как учителя вообще уважают все, кто хоть раз бывал на тренировке, а особенно наша шестьдесят первая. А с другой стороны, боится. Особенно после чисто «женского» разговора, который провела с ней Бажова. В котором и рассказала о предстоящей мне дуэли со второкурсником. И что со мной станется, если она и дальше будет мешать мне тренироваться.

В общем, запугала она мою подружку знатно. Однако хоть открыто я с тех пор с ней так и не встречался, наркотиком, похоже, это было не только для меня, но и для неё. Так что тайные свидания в безлюдных углах возле школьной ограды на совпадающих переменах только участились. Поговорить у нас вдоволь из-за спешки не получалось, но эти встречи стали только ещё слаще, желаннее и волнительней.