Главред: назад в СССР 4

— Москва не сразу строилась, — улыбнулся Арсений Степанович.

— Именно, — я поддержал его мысль. — И у нас все получится постепенно. Начнем, как и планировали, с аудиогазеты и короткометражек от кинокружка.

— В видеосалонах можно ведь документальное кино показывать, — напомнил Бульбаш. — Как раз об истории, о медицине… И коли уж мы обратили на них свое внимание, — он хитро прищурился, глядя одновременно на всех нас, — почему бы не предложить и им подписку на аудиогазету?

— Но как же договоренность с Нигматуллиной? — возразил я. — Я ей обещал, что она будет первой. Без монополии, разумеется, однако у нее фора.

— Ты договорился про заведения общественного питания, — спокойно парировал Виталий Николаевич. — А видеосалоны — это совсем другое. И ты сам сказал, что никакой монополии.

Не знал, что у Бульбаша есть предпринимательская жилка!

— Слушай, а ведь ты прав, — я внимательно посмотрел на своего заместителя. — Только я бы, пожалуй, не стал упирать на юридические казусы… У нас ведь как газета распространяется? Я имею в виду бумажная…

— По подписке, в библиотеках, в киосках «Союзпечати» и на информационных стендах, — напомнила Клара Викентьевна. — Кстати, хулиганов, которые все газеты сорвали, так и не нашли, Евгений Семенович?

— Насколько я знаю, нет, — я покачал головой. — А еще эта ситуация показала нам, что печатным изданиям не хватает каналов распространения.

— Что ты имеешь в виду, Женя? — вскинул брови Хватов.

— А то, что нам надо расширять охват, — ответил я, зачерпывая аппетитный винегрет. — Подписка же, насколько я помню, не только для граждан, но и для предприятий?

— Все верно, — кивнула Клара Викентьевна. — Заводы и учреждения тоже подписаны на «Андроповские известия». С «Вечерним Андроповском» пока только продажа, подписку не успели открыть, решается вопрос с почтой.

— Вот! — я назидательно поднял указательный палец. — Нам нужно, чтобы обе газеты вещали из каждого утюга. Почему мы исключаем качалки? Туда ходит много народу. А еще… У нас ведь в городе есть подпольные видеосалоны?

* * *

Когда я был маленьким, в Андроповске уже вовсю процветал серый видеобизнес. Поначалу это были скромные «квартирники» — когда счастливый обладатель дорогущего магнитофона приглашал знакомых и знакомых знакомых к себе домой. За просмотр бралась определенная такса, вроде бы от рубля до десятки с человека. Откуда я знал об этом — Тайка рассказывала, потому что ходила в один из таких видеосалонов, экономя на мороженом и прочих радостях.

Родители, когда узнали, поначалу ее отругали, потому что слухи ходили разные. Например, что там не только иностранные комедии крутили и фильмы про карате, но и эротику, даже чересчур откровенную порнографию. В итоге с сестры взяли обещание, что кино она смотреть будет, но только исключительно одобренные мамой и папой жанры. Насколько это соглашение соблюдалось, не знаю, но Тайка во всяком случае ни разу не проговорилась.

Параллельно, насколько опять же я помню, развивался столь же «серый» прокат — кассеты, стоившие бешеных денег, давались за пятерку в сутки. Об этом я узнал уже от того самого друга Лешки Суворова, у которого был видеомагнитофон. Он мне и рассказал, что родители берут напрокат фильмы. А некоторые, по его же словам, и вовсе брали сам аппарат за тридцатку на двадцать четыре часа. Удовольствие было не из дешевых, и посмотреть пару-тройку фильмов за выходной стоило в итоге под полтинник. При средней зарплате всего в полторы сотни. Дешевле, конечно же, было сходить в подвальный или квартирный видеосалон.

О существовании одного подобного я точно знал — вот кто бы мог подумать, что на той самой улице, где размещалась качалка Сивого? Адрес мне подтвердил и Бульбаш. Наверняка были и другие, но именно этот пользовался наибольшей популярностью. Туда-то я и решил навести еще один рабочий визит. Наверно, еще год назад не стал бы связываться, но раз уж скоро частные видеосалоны станут легальными, почему бы не договориться заранее.

— Спасибо за компанию, коллеги, — поблагодарил я и понес к мойке поднос с пустой посудой.

Спустя минут десять водитель Сева уже мчал меня на служебной «Волге» к знакомому двору, рядом с которым стоял старый деревянный дом. Вернее, целая вереница таких домов, но мне нужен был конкретный. Попросив Севу остановиться подальше, чтобы не привлекать внимание, я прошелся пешком.

Здание было роскошным, но только раньше. Сейчас же его крылечко покосилось, как и наличники на окошках. Они, к слову, были закрытыми, но оттуда, если прислушаться, доносились звуки работающего телевизора. Взрывы, крики и нудный монотонный голос, озвучивавший сразу всех персонажей. Я улыбнулся. Кажется, все-таки не ошибся адресом.

Набрав в грудь побольше воздуху, я громко постучал по толстому ставню. Никакой реакции — видимо, звук не проходит. Что ж, значит, заявим о себе по классике. Подошел к двери, постучал уже в нее. И вот тогда звук резко прервался. Кто-то затопал, вышел в прохладные сени.

— Кто там? — недоверчиво спросил ломающийся подростковый голос.

— Старшие дома есть? — отозвался я. — Я из общественного контроля, народная дружина…

Едва я успел договорить, внутри завозились, грохнуло, кто-то зашипел от боли, придавленный. Потом дверь отворилась, и на меня воззрилось угрюмое лицо. Угрюмое и знакомое.

— Мортэн, привет, — поздоровался я с помощником Сивого. — А я кино пришел посмотреть.

— Здравствуйте, — наконец, выдавил из себя парень. — А вы с Леонидом договаривались?

— Нет, но не думаю, что он будет против, — я решил не обманывать и сказать как есть. — Он, кстати сам где?

То, что Сивый имеет отношение к подпольному видеосалону, оказалось удачей. Со знакомым, пусть и хулиганом, проще договориться. Тем более что он на крючке у КГБ, а для меня уже выполнил не очень приятное, но весьма нужное поручение.

Поликарпов-то, кстати, мне об этом не сказал. Не счел необходимым? С другой стороны, это информация явно не первостепенная — я спросил, в чем замешан Сивый, и мне ответили, что ничего серьезного. Впрочем… Тут уже сработала память реципиента, и подсознание услужливо вытолкнуло наружу знание о статье 228 советского УК. Первая часть запрещала распространение порнографии, а вторая — тиражирование материалов, прославляющих насилие и жестокость. При необходимости подтянуть под одно и другое можно было почти любой фильм. И крики с выстрелами красноречиво говорили о том, что на сеансе как раз крутят что-то кровавое. Может, КГБ закрывает глаза, потому что сюда может заглядывать специфический контингент? Катраны же милиция и та же контора держали для этих целей — среди картежников было и есть много сильных града сего. С видеосалонами, по идее, могло быть так же.

— Ну… Он скоро подойдет, — наконец-то решился Мортэн. — Проходите. Пять рублей за фильм.

— Конечно, — с готовностью кивнул я, протянув соответствующую купюру, но тут же подумал, что Сивый, конечно, ломит цены.

Помощник лидера «хулиганов», оказавшегося подпольным кинопрокатчиком, впустил меня внутрь, показал ряд вешалок, даже тапочки. Последними я побрезговал, лучше в носках похожу. От грязи, если что, проще их отстирать, чем от концентрированного запаха пота многочисленных ног.