Главред: назад в СССР 4

Я открыл следующую дверь, уже в гостиную, и на меня разом воззрились встревоженные лица. Так, понятно, одни мужчины и парни. Девушек нет, значит действительно что-то жестокое. Точно — «Рэмбо. Первая кровь». Фильм по этим временам серьезный и даже безжалостный.

— Зубастый, включай, — буркнул Мортэн худощавому пареньку с заячьей губой, и тот, кивнув, нажал на «Плэй».

Видеоряд на экране советской «Радуги» вновь закрутился, и по тому, что там сложно было разобрать происходящее, стало ясно: кассета перезаписана уже не в первый и даже не в четвертый раз. Переводчик гнусавил, и у меня даже на душе потеплело. Совсем как в детстве, только уже в начале девяностых, когда мы собирались смотреть у Суворова «Полицейскую академию»[1].

Мне заботливо подставили табуретку, я поблагодарил Мортэна кивком головы. А потом просто погрузился в просмотр картины с молодым курчавым Сталлоне. Взрывы, драки, выстрелы — что может быть лучше, чтобы отвлечься? Жаль только, что Сивый действительно уже пришел очень скоро, видимо, Мортэн ему как-то сообщил о моем появлении. Молча поздоровался со мной за руку и жестом предложил выйти с ним. Пришлось одеться, потому что поговорить Сивый захотел на улице.

— Извини, Жека, — просипел он. — Финансы компенсирую. Сам понимаешь, это не особо легально. Вот и не распространяемся. А ты кино посмотреть хотел?

— И да, и нет, — улыбнулся я. — Хочу тебе предложить выгодное сотрудничество.

— Какое? — насторожился Сивый.

— Ничего особенного, — я поспешил его успокоить. — Будем тебе завозить по паре десятков экземпляров газет. Обеих. Ты не против?

— Да мне-то что, — мой собеседник заметно расслабился. — Только это… Сильно не распространяйся.

— Скоро сможешь легализоваться, — я раскрыл свой главный козырь. — Слышал ведь о том, что в Союзе должны разрешить предпринимательскую деятельность?

Сивый кивнул.

— Вот и сможешь открыть свой кооператив. У меня еще просьба.

— Какая?

— Во-первых, газеты береги и давай только чтобы почитать, а не рыбу с семечками заворачивать. А во-вторых… мало ли какие интересные личности к тебе заходят или разговоры любопытные.

— Стучать? — уныло спросил лидер «хулиганов».

— Держать в курсе, — поправил я. — Потому что ситуация в городе нестабильная. Вспомни, мы с тобой говорили об этом. А сделаешь все, как надо, помогу тебе не только музей деревянных поделок открыть, но и официальный видеосалон. Плюс сможем потом договориться о публикациях про киносеансы. Мол, что можно посмотреть именно у вас. С расписанием, ценами и так далее. Согласен?

— А вот тут мне бы посоветоваться, — неожиданно сказал Сивый. — Надо мной кое-кто еще есть.

— Так, может, мне сразу с ним договориться? — уточнил я.

Лидер «хулиганов» смутился. Кто же, интересно, этот таинственный «акционер»?

— Евгений Семенович, какая встреча! — раздался знакомый голос. — А вы здесь какими судьбами? Прогуливаетесь?

— Привет, Стас! — прохрипел Сивый.

— Уважаемый, кажется, вы обознались, — строго посмотрел на него Жеребкин, секретарь Андроповского райкома ВЛКСМ.

[1]«Полицейская академия» (Police Academy) — американская кинокомедия 1984 года, режиссер Хью Уилсон. Франшиза была весьма популярна в СССР и постсоветской России. Разумеется, в нелегальной версии с одноголосым синхронным переводом.

Глава 10

Главный комсомолец района был, как обычно, подтянут и хорошо одет. Светлая офицерская бекеша[1] из натуральной овчины, формовка в тон, до зеркальности начищенные ботинки. На лице — фирменная надменная ухмылочка.

— Извините, — пробормотал Сивый. — Очень на моего приятеля похожи, Стасом зовут.

— Ничего страшного, — обезоруживающе улыбнулся Жеребкин, протягивая мне ладонь для рукопожатия. — Я, кстати, тоже Стас. Станислав. Будем знакомы.

— Леонид, — на автомате представился лидер хулиганов.

Я сделал вид, будто не заметил странности в этом разговоре. Хотя было ясно, как солнечный день на море, что эти двое на самом деле знакомы. Вот только Жеребкин по какой-то причине не желает об этом распространяться. По какой-то? Да нет, все предельно просто — секретарь райкома ВЛКСМ тоже посещает видеосалон Сивого.

— А мы с товарищем Набоко обсуждали музей, — я решил не показывать свою осведомленность. — Думаю, комсомолу это тоже будет интересно.

— Вот как? — искренне удивился Жеребкин. — И что за музей?

— Экспозиция поделок заключенных, — ответил я. — Под эгидой газеты. Знаете ли, целый пласт народной культуры, о котором не принято говорить.

— Интересно, — вскинул брови комсомолец. — Если человек перевоспитался… Почему бы и нет. Отсидел, исправился, вышел на свободу с чистой совестью. И помог ему в этом труд. Что же, это по-комсомольски. Я подумаю, Евгений Семенович.

Мне показалось, что он посмотрел на Сивого с явным интересом. Как будто что-то случайно открыл в человеке, о котором думал, будто все знает.

— Вынужден вас покинуть, товарищи, — сказал я, пожав руку Леониду и вежливо кивнув Жеребкину. — А с вами, Станислав, мы еще увидимся вечером.

— До скорого, Евгений Семенович, — ответил комсомолец, затем повернулся к Сивому. — Рад знакомству.

Жеребкин пошел дальше по улице, словно и вправду оказался тут совершенно случайно, а лидер хулиганов решительно открыл дверь в свой подпольный видеосалон.

— Давай-ка вдоль улицы, — попросил я Севу, когда вернулся в машину.

— Так вы же хотели в районный ДК, — удивился водитель. — Он в другой стороне.

— Через Трудолюбия проедем, — я вспомнил, где можно будет вырулить в нужном направлении.

— Как скажете, — покладисто пожал плечами Сева, и «Волга», зашуршав на снегу, тронулась.

Эх, Жеребкин, Жеребкин! Нетерпеливый ты человек — прошелся бы еще вдоль по улице, подтверждая свою легенду. Но нет, развернулся и потопал обратно к деревянному дома с «видиком». Увидел мою «Волгу», быстро отвернулся в сторону, словно бы не узнав.

— Сева, а ты в видеосалоне был? — я повернулся к водителю. — Не напрягайся, я из чистого любопытства. Не вижу в них ничего плохого.

— Доводилось, — кивнул тот. — Мы как раз мимо одного сейчас проехали.

Сева прекрасно понимал, что именно там я и был, но деликатно ушел от этого. Если нужно, начальство само все расскажет.

— Знаю, — сказал я. — Как раз туда заглянул. Обстановка не особо располагающая.

— Есть и получше, — водитель заметно расслабился. — На Любицкой набережной, например. Но там подороже — десятку берут.