Глаз бури

–  Сюда, - сказал принц, отступая от двери, чтобы пропустить кого-то. Это был отец Стренгьярд. На его крутом розовом лице с черной глазной повязкой сияла застенчивая улыбка. Он держал в руках сверток черной ткани.

–  Надеюсь, что это подойдет, - сказал он.
– Это редко бывает впору, я не знаю почему, просто еще одно маленькое бремя, данное нам Господом.
– Он растерянно замолчал, потом, казалось, снова поймал нить разговора.
– Иглаф был очень любезен, одолжив ее. Она примерно вашего размера, может быть только чуть короче, чем нужно.

–  Иглаф?
– озадаченно спросил Изгримнур.
– Кто такой Иглаф? Джошуа, что это за бессмыслица?!

–  Брат Иглаф, конечно, - объяснил Стренгьярд.

–  Твой костюм, Изгримнур, - поспешил добавить Джошуа. Архивариус вытряхнул из свертка полный комплект черного шерстяного монашеского облачения.
– Ты благочестивый человек, дядя, - сказал принц.
– Мне кажется, что этот костюм подойдет тебе.
– Герцог готов был поклясться, что Джошуа прячет улыбку.

–  Что? Одежда священника?
– Изгримнур начинал понимать смысл происходящего, и нельзя сказать, что это ему нравилось.

–  Как меньше всего выделяться из толпы в Наббане, где царствует Мать Церковь и священников всех типов вдвое больше, чем простых горожан?
– Джошуа действительно улыбался.

Изгримнур был в ярости.

–  Джошуа, я и раньше опасался за твой разум, но теперь я вижу, что ты полностью его лишился! Это самый бредовый план, о каком я когда-либо слышал! И кроме того, кто, когда и где видел эйдонитского священника с бородой?!
– Он презрительно фыркнул.

Принц - бросив предостерегающий взляд на отца Стренгьярда, который положил одежду на стул и теперь осторожно пятился к двери, - подошел к столу и приподнял салфетку, под которой были… тазик с теплой водой и сверкающая, наточенная бритва.

От чудовищного рева Изгримнура задребезжала посуда на кухне замка.

***

–  Говорите, смертные. Вы шпионили в наших горах?

Холодное молчание последовало за словами принца Джирики. Уголком глаза Саймон видел, как Хейстен потянулся к стене, пытаясь нащупать что-нибудь пригодное для защиты. Слудиг и Гримрик загнанными глазами смотрели на окружавших их ситхи, уверенные, что жить им остается уже недолго.

–  Нет, принц Джирики, - поспешно сказал Бинабик.
– Конечно, вы можете видеть сами, мы не имели ожидания отыскивать здесь ваших людей. Мы из Наглимунда, посланцы принца Джошуа, и несем на себе задачу огромной важности. Мы ищем… - тролль помедлил, как бы опасаясь сказать слишком много. Наконец, пожав плечами, Бинабик продолжил:

–  Мы идем к Драконовой горе, чтобы отыскивать Торн, меч Камариса са-Винитта.

Джирики сузил глаза, а его одетый в зеленое соплеменник, которого принц назвал дядей, тоненько присвистнул.

–  И что вы будете делать с такой вещью?
– требовательно спросил Кендарайо'аро.

На этот вопрос Бинабик не ответил, а с несчастным видом уставился в пол. Воздух, казалось, загустел от затянувшегося молчания.

–  Она нужна для защиты от Инелуки, Короля Бурь, - выпалил Саймон. У присутствовавших ситхи не дрогнул ни один мускул. Ни один справедливый не вымолвил ни слова.

–  Говори еще, - наконец сказал Джирики.

–  Если мы имеем должность, - сказал Бинабик, - это одна часть истории, которая почти такая же очень длинная, как ваша Уа'киза Тумет'ай ней-Рианис - Песнь о падении города Тумет'ай. Мы будем делать попытку рассказывать вам то, что имеем возможность.

Тролль быстро пересказал главные события. Саймону казалось, что он умышленно многое опускает: несколько раз, рассказывая, Бинабик поднимал на него глаза, явно призывая к молчанию.

Маленький человек рассказал молчаливым ситхи о приготовлениях Наглимунда и преступлениях Верховного короля; передал слова Ярнауги и процитировал слова из книги Ниссеса, которые вели их к Урмсхеиму.

Наконец история была закончена. Джирики вежливо смотрел на тролля, его дядя выглядел настроенным скептически, а тишина была такой глубокой, что казалось, звенящее эхо водопада заполонило весь мир. Это было нереальное и безумное место, и положение путников тоже было полным безумием! Саймон чувствовал, как колотится его сердце, но не только страх подгонял его.

–  В это трудно поверить, сын моей сестры, - произнес наконец Кендарайо'аро, протягивая унизанные кольцами руки в непонятном жесте.

–  Это так, дядя, но, полагаю, сейчас не время говорить об этом.

–  Но тот, другой, о котором говорил мальчик, - начал Кендарайо'аро, в его желтых глазах была тревога, голос полон крепнущего гнева.
– Тот, темный, под Наккигой…

–  Не сейчас, - в голосе принца ситхи звучало раздражение, он повернулся к людям.
– Приношу извинения. Не следовало обсуждать это, пока вы еще голодны. Вы наши гости.
– При этих словах Саймон почувствовал мгновенное облегчение и слегка пошатнулся, почувствовав, что колени его ослабели.

Заметив это, Джирики жестом пригласил их подойти к огню.

–  Сядьте. Наша подозрительность простительна. Пойми, хотя я и обязан тебе кровным долгом - ты мой Хикка Стайя - ваша раса принесла нашей немного добра.

–  Я имею должность частично не соглашаться с вами, принц Джирики, - сказал Бинабик, усаживаясь на плоский камень у огня.
– Из всех семей ситхи ваша семья имеет должность знать, что мы, кануки, никогда не приносили вам никакого вреда.

Джирики посмотрел на маленького человека, и выражение натянутости на его лице сменилось почти нежностью.

–  Ты поймал меня на невежливости, Бинбинквегабеник. После людей запада, которых мы знали лучше, мы, ситхи, любили кануков.

Бинабик изумленно поднял голову.

–  Откуда вы знаете мое полное имя? Я не давал упоминания о нем, и спутники мои также.

Джирики засмеялся. Смех был шипящим, но странно веселым, в нем не было и намека на неискренность. В этот момент Саймон неожиданно совершенно ясно понял, что ситхи ему нравится.

–  Ах, тролль, - сказал принц.
– Тот, кто путешествовал столько, сколько ты, ничему не должен удивляться, и тем более тому, что кому-то известно его имя. Сколько кануков, кроме тебя и твоего наставника, когда-либо видели юг и горы?

–  Вы знали моего наставника? Он умер.
– Бинабик стащил с себя варежки и несколько раз согнул пальцы. Саймон и прочие постепенно рассаживались у огня.

–  Он знал нас, - сказал Джирики.
– Разве не он учил тебя нашему языку? Ты сказал, что тролль говорил с тобой, Аннаи?

–  Говорил, мой принц. В основном правильно.

Довольный, но смущенный Бинабик вспыхнул.

–  Укекук немного учил меня, но никогда не говорил, откуда он сам знает язык. Я думал, что, может быть, его наставник научил его.