Глаз Паука
Шрифт:
– Великие Небеса, да сделайте же что-нибудь! – отчаянно выкрикнул Рейф.
Навряд ли Хасти услышал его слова во все усиливающемся шуме, но «что-нибудь» он сделал. Увы, толку от этого «что-нибудь» вышло чуть-чуть. Око сверкнуло алой вспышкой, раздался короткий оглушительный свист, и жуткий, сводящий с ума рев обрезало, как ножом. Гигантский паук по-прежнему упорно выдирался на поверхность, только теперь делал это лишь под хруст взламываемого камня и вопли испуганных людей. И оставалось ему совсем немного.
Эсма метнула в Одноглазого трескучую синюю молнию. Хасти молча сложился пополам и рухнул навзничь. Бегом, насколько позволял вздрагивающий пол, жрица
Наперерез ей метнулись сочащиеся смертельным ядом клыки и рубиновые глазки Хозяина Великой Паутины – а навстречу им взлетел кривой туранский ятаган.
…Теймураз иль'Ваххаби потерял всю свою «гвардию». Большинство полегло под мечами живых и ржавыми ножами неупокоенных, а несколько уцелевших пустотников-Обращенных попадали замертво, стоило только Хасти коснуться магии Ока. Иль'Ваххаби остался один – слишком хороший воин, чтобы пасть в обычной схватке, он носил в себе недостаточно Пустоты, чтобы разделить печальную участь «серых». С самого начала, когда все пошло наперекосяк, он так и не смог пробиться на помощь Эсме: неупокоенные отчего-то кидались на него втрое злее, чем на прочих стражей. Теперь вот пробился, но поздно.
Со дня частично пройденного им ритуала Пустоты иль'Ваххаби почти не испытывал обычных человеческих чувств – по крайней мере, сколько-нибудь сильных чувств, затмевающих разум. Ему уже начинало казаться, что он превыше пагубных страстей. Превыше боли. Боли он и впрямь не ощущал, однако сейчас бесстрастный воин испытывал сильнейшее раздражение пополам с досадой. Все пошло прахом. Кто бы мог подумать, что слепая случайность да обычные люди, этакий вот сброд – воры да наемники – способны разрушить планы Вездесущего?!
Или, возможно, именно таков и был Его план, ибо кто может понять помыслы божества?
Так или иначе, теперь единственное, что осталось, это достойно умереть.
Ну не злая ли насмешка судьбы – быть сожранным тем, кому верно служил?!..
Неистовый туранец отвлек на себя чудовищное воплощение Хозяина – несомненно, ценой собственной жизни. Эсма вновь потянулась к талисману. И вновь неудачно. Чья-то сильная рука грубо отшвырнула жрицу прочь.
Перед ней стоял Аластор Кайлиени, зло сверкая глазами. За его спиной Одноглазый потихоньку поднимался на ноги.
– Живучая тварь, – процедил Альс, доставая нож. – Вредная, кусачая сколопендра. Может быть, мы все здесь умрем, но ты будешь первой. По твоему приказу убили моих друзей и мою жену. Ты убила множество людей, своими руками или чужими, а сама до сих пор жива – так не пора ли исправить эту несправедливость?
Он занес клинок для удара. Эсма, настороженная, как пантера, чуть отступила назад, понимая, впрочем, что этого недостаточно – вот если бы еще пару шагов… и демон с ним, с Оком.
– Нет, – вдруг сказал Хасти, хватая Аластора за руку.
– Что?! Какого…
– Это Эсма Ворчунья, знахарка.
– Ты рехнулся?! Она опасна, как стигийская кобра!
– Она спасла мне жизнь, – упрямо возразил Одноглазый.
– А сколько жизней погубила?! – вскричал Аластор, вырывая руку и нанося удар.
Но Эсме Халед хватило этой маленькой заминки как раз на пару шагов. Удар Альса запоздал – жрица с удивительной для своего сложения ловкостью нырнула в портал, который тут же сомкнулся за ней, не оставив на гладкой стене ни малейшего следа.
– Зачем ты это сделал? – яростно выкрикнул Аластор. – Она…
– …выйдет из магических врат на крохотном островке посреди Закатного
Океана. Я позаботился. Уверяю тебя, выберется она оттуда нескоро. Если вообще выберется.Стены и потолок подземного капища содрогались все сильнее. Неподалеку с тяжким грохотом осела колонна, за ней еще одна. В темноте Теймураз иль'Ваххаби насмерть сцепился с гигантским пауком – судя по звукам, и тому, и другому приходилось несладко.
– Альс! Хасти! – завопили сразу несколько голосов. – Скорее сюда! Скорей же!
Ши стоял, пригнувшись, возле низкой дверцы, из которой лился неясный свет. Дверца была прорезана прямо в колонне. Аластор на миг оторопел. Потом до него дошло.
– Помнишь городскую казну? Я еще тогда задумался: а что, если отмычки, – воришка многозначительно побренчал связкой чрезвычайно знакомых отмычек, и по физиономии его расползлось в точности такое выражение, какое бывает у кота, догадавшегося, как безнаказанно добраться до миски со сметаной, – открывают не дверь, а место? Так я был прав. Прошу.
Предпоследним в странную дверцу прошел Рейф. Последним – Хасти. Зачем-то Одноглазому позарез понадобилось задержаться.
Как незамедлительно обнаружилось, с другой стороны дверца открывалась прямо в спальню некоего розового особняка на улице Лодел.
…Слуги покинули «Альнеру» сразу, как только поняли, что дело нечисто; «черные балахоны», перепуганные до потери сознания, выскакивали изо всех дверей еще довольно долго и сразу попадали в руки месьора Рекифеса с его немедийцами. Никто даже и не думал сопротивляться. Напротив, большинство были просто до неприличия счастливы, некоторые изъявляли желание немедленно и чистосердечно раскаяться.
Рекифес мог их понять. Спустя десять ударов сердца после того, как стремглав выбежал последний Искатель Истины, рухнула крыша, и стены дома начали заваливаться внутрь. Огромная куча мусора, в которую превратилось большое и роскошное имение, неведомой силой сминалась и проваливалась сама в себя. Под конец из руин ударил в небо ядовито-зеленый луч и послышался жуткий, замогильный стон…
Хасти не зря, рискуя жизнью, старался подольше задержаться рядом с Оком. Одноглазый маг – а после всего происшедшего ни у кого из участников не оставалось и тени сомнения в магических способностях Хасти – уходя, сделал все, чтобы печальная история «Альнеры» не повторилась никогда.
Глава девятая
Представление продолжается!
Слитный шум голосов напоминал рокот океанского прибоя – налетал, на мгновение оглушая, волок за собой и разбивался о камни дождем сверкающих брызг. Конное Ристалище славного города Шадизара, вмешавшее до пяти тысяч зрителей, сегодня было переполнено едва ли не вдвое – люди стояли и сидели в проходах, на каменной ограде, вскарабкались даже на каменную квадригу, украшавшую главные ворота Поля. Гулявшие последние две седмицы по Шадизару слухи обещали горожанам нечто невиданное и потрясающее. Сегодня с утра любой, сумевший наскрести денег для оплаты самого дешевого места, устремился к Конному Полю, по пути прихватывая с собой любопытствующих родственников, друзей, подружек и корзинку с едой – поскольку основная часть зрелища должна была разворачиваться после наступления сумерек. Месьор Аддах Рабиль, владелец Ристалища, весьма удивился этому требованию нанимателей – они пожелали взять Поле в найм на две ночи.