Глаза в глаза

– Лоретту предупредили, что мы вот-вот появимся. Хотя, конечно, за нами могли следить. – Спенсер внимательно осмотрел улицу. – Но даже если так, их тоже мог предупредить Грег.

Аддисон посмотрела под ноги, и Спенсеру оставалось лишь надеяться, что она не заплачет. Все это время она вела себя невероятно храбро.

– Он был с нами даже раньше, чем я появилась на свет. Именно он отвез моих родителей в больницу, где я родилась. Держал на руках Джереми, когда хоронили мою сестру. Каждый день возил его в садик и обратно. Как же он мог в это ввязаться?

Спенсер с трудом представлял себе, как сильно покачнулся знакомый Аддисон мир.

– Вас снова и снова предают самые близкие люди. Расскажите мне о вашей семье. Что с ними произошло?

– Лучше расскажите мне о своей.

– Что? – Никому и никогда не удавалось застать Спенсера врасплох. До сих пор.

– Если вы расскажете мне свои секреты, я расскажу вам свои. Я не могу просто так довериться вам, ничего о вас не зная. У меня такое чувство, будто я выставлена напоказ со всеми потрохами.

«Напоказ?» – обалдел про себя Спенсер, а вслух сказал:

– Я пытаюсь вам помочь.

– Я знаю, но не могу снова и снова открывать вам душу. Извините, что я так говорю, но, так или иначе, вы в моей жизни временно. А те, кто должен был всегда оставаться рядом, рано или поздно меня предают. Наверное, лучшее, что я могу сделать, - это перестать давать людям возможности уничтожить нашу семью.

– То есть, по-вашему, у меня имеются какие-то скрытые мотивы? Что-то помимо того, что вы сами попросили меня сделать – найти Джереми?

Спенсеру очень захотелось что-нибудь ударить. Он понятия не имел, почему ее слова так его задели. Но Аддисон была права. Люди, которых она допустила в святая святых, несли ответственность за исчезновение ее племянника. Лучшее решение – это действительно прикрыть лавочку и прекратить раздавать направо и налево шансы на очередное предательство. Но ведь она сама сказала, что ему необязательно отправляться в ад. А это что-то, да значит. Что ж, ему придется признаться хотя бы самому себе: он хотел, чтобы Аддисон ему доверяла.

– Думаю, да. У вас есть скрытые мотивы.

– Серьезно? – сухо спросил Спенсер.

Дома любой уже побежал бы куда глаза глядят. Но Аддисон, похоже, была напрочь лишена инстинкта самосохранения. Вырвав у него руку, она уперлась кулаками в бока. И хотя внутри Спенсер кипел от злости, все равно она показалась ему чертовски сексуальной. Больше всего на свете ему сейчас хотелось затащить ее куда-нибудь под крышу и не останавливаться, пока они оба не забудут, как дышать. Но вместо этого он склонил голову набок и смерил Аддисон обвиняющим взглядом.

– Сейчас, куда ни посмотрю, я везде вижу заговор. Двое людей, которым я доверяла больше всего на свете, украли Джереми. Даже на психическом уровне от них не осталось ни следа. А мне едва ли не случайно удалось найти того, кто мог бы эти следы найти. Даже дом, в котором я, черт побери, живу, под подозрением благодаря тому, из чего он построен!

– Дом построили еще до того, как мы оба появились на свет.

– Вы специально действуете мне на нервы? Пусть так, но тогда под подозрением сама причина, по которой мы оказались именно в этом доме.

– Да, я специально действую вам на нервы, потому что вы невероятно меня разозлили. Я оказался здесь по двум причинам. Во-первых, чтобы найти вашего племянника. А во-вторых, потому что Родс просил меня ни за что на свете не действовать вам на нервы. Может быть, это каким-то образом обеспечило бы нам благосклонность Совета. И судя по всему, со вторым я по-царски облажался.

Аддисон отчаянно застонала, и Спенсер только сейчас заметил, как она промокла. Оказывается, дождь пошел сильнее.

– Как, бога ради, помощь мне касается Совета?!

– Не будьте идиоткой. Когда-нибудь ваш дед передаст вам свой пост.

– Ни за какие коврижки за эту работу я не возьмусь. Можете передать Родсу, что пытаться ублажить моего дедушку бесполезно. А когда дедушки не станет, Уэйды отдадут место кому-нибудь еще.

Не в силах больше это терпеть, Спенсер крепко обнял Аддисон.

– Что бы здесь ни происходило, я не имею к этому отношения. Понимаете? Скажите, что хоть в это вы верите.

Ее глаза наполнились слезами, которых он боялся всего несколько минут назад. Аддисон заплакала, причем так сильно, будто под натиском талых вод прорвало плотину.

– Верю. Я вам верю.

Ее голос звучал приглушенно и как-то размыто, словно слишком много сил уходило на то, чтобы плакать и говорить одновременно. Оглядевшись, Спенсер заметил небольшой навес, под которым можно было укрыться от дождя. Не отпуская, он потащил Аддисон туда.

– Извините. Я никогда не плачу.

И он ей поверил. Аддисон Уэйд не из тех женщин, которых легко довести до истерики. Она была несгибаемой, как сталь, и Спенсер подумал, чего ей будет стоить эта неприкрытая демонстрация боли, когда она успокоится и обо всем вспомнит. Ему очень не хотелось, чтобы она наказывала саму себя.

– Боже мой…

– В чем дело? – Он снова осмотрелся, пытаясь понять, что ее беспокоит, но ничего не заметил.

Ни с того ни с сего Аддисон стала вырываться.

– Что случилось?

– Отпустите меня, Спенс.

Она назвала его так, как обычно называл Родс. И Спенсер сильно сомневался, что она вообще обратила на это внимание.

– Сначала вы расскажете мне, в чем дело.

– Не получается держать себя в руках… Слишком много эмоций… Все выходит из-под контроля!

 - Что выходит из-под контроля? – Сердце бешено колотилось в груди, в ушах шумел пульс. Спенсер не мог вспомнить, когда так сильно пугался чего-то непонятного. – Объясните, в конце концов, что происходит.

Из Аддисон вырвалась такая вспышка энергии, какой Спенсеру отродясь не доводилось ощущать. У него за спиной с оглушительным грохотом вдребезги разлетелась витрина. Моментально среагировав, он повалил Аддисон на землю, прикрыв ее от летящих во все стороны осколков. Женщина в его руках дрожала и уже вовсю отчаянно рыдала: