Глориана, или Королева, не вкусившая радостей плоти
Шрифт:
Мастер Толчерд появился из-за громадной медной сферы, кою обрабатывал кувалдой.
– На сей машине, Гермистон, я намерен отправить тебя сквозь Время!
– Не сегодня, я надеюсь, мастер Толчерд.
– Не в ближайшие месяцы. Тут еще пахать и пахать, как теоретически, так и механически. Мне споспешествует доктор Ди. Он не с вами? – Фанатично-дружелюбные глаза мастера Толчерда перекатывались так и эдак. Он оголил переломанные зубы в вопросительной улыбке. Вытер лысую голову, сбиравшую пот.
Тан потряс заключенными в тэм-о-шэнтер волосами.
– А се кто такой? –
– Путешественник. Прибыл сюда не столь уж и давно посредством мерцающей пирамиды, что растворилась и посадила его на мель.
Мастер Уэлдрейк отвернулся, изучая собственные черты в сияющей меди сферы.
– Значит, идет обмен между мирами?
– Вестимо, – невинно отозвался мастер Толчерд. – Тан доставляет многих обратно, многих попросту забирают. Есть и те, кто приходит и уходит без помощи тана либо моей. Видели бы вы некоторых созданий…
Мастер Уэлдрейк поднял длань.
– В какой-нибудь другой день, сир. Я не стану тратить ваше время.
– Но я всегда готов наставить тех, чей поиск Истины искренен.
– Наставьте меня позднее, мастер Толчерд. Вы рассказывали нам о пришельце.
– Его зовут Кэлхун, и он утверждает, что прибыл из Уайт-Холла – и носит баронский титул. Он понимает почти всю мою научную философию, но мало что кроме нее. Впрочем, он довольно симпатичен, одного со мной поля ягода. Но безумен, видите? Ага! Вот идет доктор Ди.
Облачен в бурое, с белыми пятнами на подбородке и шее, великий мудрец прошагал, приветствуя всех с неким удовольствием, пока не напоролся взглядом на леди Блудд и не смутился.
– Весьма польщен… сожалею, что не смог…
Леди Блудд нахмурилась. Она не могла найти объяснения происходящему.
– Вы обещали мне что-либо, доктор Ди?
– О мадам, молю вас… – Он низкопоклонствовал. – Молю вас!
Большие глаза леди Блудд округлились еще более.
– Я в недоумении, сир, но, если мое присутствие для вас нежеланно, я буду счастлива уйти.
– Нет, нет. Принимать столь славный интеллект – огромная честь. Более того, кое-кто здесь… – он оглянулся на свившиеся трубки, – он там… вы должны познакомиться, если пока что не знакомы. – Доктор Ди на несколько секунд полиловел. Он ткнул указательным пальцем между воротником и горлом. – Хырфыр! Ваше Величество!
В темноте раздался крик:
– Здесь, Ди! – С сильным акцентом.
– Король Рудольф. Мы собрались подле сферы.
То был молодой король-ученый из Богемии, энергично приближавшийся к верстаку, дабы бросить взгляд на реторты, – руки сложены за спиной, одежды по-охотничьи зеленые; дублет, брюки, фуражка с козырьком.
– Что се такое?
– Я представлю вас леди Блудд.
Король Рудольф, улыбнувшись, поднял глаза.
– Мы старые друзья. Переписывались пару лет назад, когда первый научный труд леди Блудд был напечатан в Праге. И беседовали раз или два при моих визитах ко Двору. Мне в высшей степени приятна такая компания. И мы встречались также, если не ошибаюсь, с мастером Уэлдрейком. Меня восхищали его стихи. Хотя в последнее время я почти не…
– Я мертв! – возгласил миниатюрный
поэт. – Вот почему. Я мертв уже довольно давно.– Так, значит, вы заявились к доктору Ди ради воскрешения?
Доктор Ди улыбнулся.
– Моя репутация обременительна, Ваше Величество. Многие приходят ровно с таким запросом – относительно близких и любимых, само собой. Но если вы правы, мастер Уэлдрейк будет первым, кто попросил о томлично.
Поэт опер коченеющее тело об изгиб сферы.
– Возможно, вам следует попросить мастера Уэлдрейка посетить Двор Богемии, – предложила леди Блудд. – Он твердит, что мы здесь – филистеры. Между тем все знают, что Эльфберги – великие художники в своем духе, и ученые тоже.
Доктор Ди похлопал короля по спине.
– Се прекраснейший Эльфберг из всех! Солдат, поэт, ученый!
– И, боюсь, кошмарный дилетант. – Богемский король был очарователен. (Он опубликовал три превосходных поэтических сборника, два научных трактата и труд по естественной истории, а также возглавил успешную Македонскую кампанию против Татарской Империи каких-то пять лет назад.) Уэлдрейк питал к нему сильное отвращение и утешил себя, измыслив строчку-другую (Как снисходителен сей король, / Что споро любую играет роль, / Пусть он для отребья будет герой).
– Не в роли ученого, – сказал Уэлдрейк вслух.
Леди Блудд оглядела лабораторию.
– Видимо, мы должны предложить королю радушный прием, мастер Толчерд?
– А?
– Глоток вина, может быть? – сказала леди Блудд. – Есть у вас вино? – Она добавила: – Или что-нибудь? – Она взяла огромный фиал. – Вот сие?
– Урина беременной жабы, – сказал мастер Толчерд. – Не думаю, что она алкогольна.
Доктор Ди услужливо поделился знаниями:
– Не урина, нет. Немногие виды урины являются…
Леди Блудд отошла от верстака в тень, всматриваясь в ниши.
– А се что?
– Часть моих механических комедиантов. Я намерен создать целую труппу, чтобы представить ее Королеве.
Металлические фигуры человеческого роста покачивались, подобно трупами на виселице, и чуть позвякивали: Колумбина, Пьерро, Капитан Фракасс, Скарамуш – новейшие костюмы, персонажи модной Комеди-Паризьен, сияющая медь, серебро и пылающая эмаль.
– Превосходно, – пробормотала леди Блудд. Наклонившись, она подобрала с пола пыльную флягу. – Как вы даете им жизнь?
– Шестерни и пружины, леди Блудд, моей собственной конструкции. – Он шлепнул свисающую ногу, та будто дернулась. Потянулся, дабы развернуть изысканную марионетку; та не без достоинства вглядывалась во что-то над своей головой. – Требуется еще установить стержни… и ходовую пружину… иначе я устроил бы вам демонстрацию…
Гермистонский тан, обняв короля Рудольфа за плечи, принялся толковать об особенностях барочного железного экипажа в дальнем конце хранилища, Колвин же помогал сенильному барону Кэлхуну, кой поднялся со стула и удалялся в переднюю. Доктор Ди примкнул к леди Блудд и мастеру Толчерду в разглядывании Колумбины в серебряной юбке, пока что без волос, крутящей пируэты как бы на незримой поверхности.