Глубокая охота: Империя наносит ответный удар

— В шакалы разжалую, — пообещала Рысь. — А будешь много выделываться, и до крысы у меня скатишься!

— Сначала заднюю табуретку себе возьми! — фыркнула Рена. — Крысами она тут раскидывается! Без задней табуретки несчитово. У нас тут, кстати, такой хороший мальчик есть, как раз для тебя берегли…

— И ты? — взвыла Рысь. — И ты, да? Ты пятая уже за сегодня! Убью!

— Ну слушай, правда же непорядок, — воздела руки перед собой в примиряющем жесте подруга. — И командир просил, чтобы к тебе ни у кого придраться не получилось. Если мы эту вот рекламацию хотя бы через нашу принцессу Джурайскую её старшим родственникам пересылаем, тебя всё равно под микроскопом будут разглядывать все, кому мы ей мозоли отдавим. И обязательно спросят, а чего это у вас главный податель бумаги сама устав нарушает, да ещё настолько дерзко, что смеет летать без задней табуретки?

Рысь зашипела и демонстративно шумно воздвиглась из-за стола. Жалобно тренькнули внутренности пишмашинки.

— На плац всех, — приказала она. — В строй. Немедленно.

В этот момент Рыси казалось, что ещё немного, и она просто закипит от раздражения. Проблем у временного командира наземной лётной полусотни и без своеволия личного состава более чем хватало.

Обещанные Такэдой самолёты пришли вовремя. Но вот своих новых счастливых обладательниц совершенно не обрадовали. Рысь сначала даже не поняла сути претензий, но когда поднялась в небо с подчинёнными для облёта сама, разницу заметила тут же. Новенькие, только что из цехов В-Д, «Казачки» упрямо отказывались демонстрировать привычные для неё по лётному клубу характеристики.

— Дубовые они какие-то, будто колода с крыльями, — пожаловалась командиру одна из подчинённых.

В облётных лепестках вокруг Гранд-Отеля вылезла и ещё одна проблема. Новые самолёты жрали топливо куда жаднее, чем привычные Рыси машины «чёрной» полусотни. И если для морского бомбардировщика с его топливными баками или дальнего истребителя сопровождения это не самая большая проблема, лёгкий палубный истребитель-бомбардировщик совершенно неиллюзорно терял в своих основных параметрах — времени и дальности патрулирования. Терять ещё одну машину только из-за бинго по горючке Рыси совершенно не хотелось.

Штурм одной из проблемных машин со вскрытием капота силами штатной наземной команды подтвердил неприглядный факт по горячим следам. Незначительные по отдельности снижения характеристик отдельных деталей вместе сливались в серьёзные потери. Новые машины соответствовали старым разве что по стойкости на обстрел пулями основных винтовочных калибров — но именно этот «неубиваемый» каркас отжирал у ослабленного движка столько, что разница в скороподъёмности, максимальной скорости, потолке, управляемости, и, что особо раздражало, потреблении топлива на милю, откровенно бесили.

Да, формально «казачок» предназначался только для эскортного патрулирования, сопровождения, поиска слабо защищённых целей и, так уж и быть удара по одиночным «торговцам» с недостаточным прикрытием — если повезёт.

Только вот личный боевой опыт Рыси наглядно свидетельствовал, что реальная война за архипелаг требует от машин и экипажей совсем другого. И если в экипажах она уверена была, то вот новая техника не выдерживала никакой критики.

И тут, посреди совершенно непривычной для неё работы с бумагами — такой сюрприз от своевольных подчинённых!

Марыся Пшешешенко вздохнула. Строй замер на перфорированном металле накидного аэродромного покрытия. Штаб-сержант, как и положено, стоял чуть в стороне от шеренги непосредственных подчинённых Рыси.

— Берти Мак-Кавадзои, три шага из строя! — приказала она.

Штаб-сержант вышел не задумываясь, без малейшей заминки.

— Задней табуреткой, стало быть, хочешь летать, — сказала в пустоту Марыся. Парень ситуацию прочитал верно, и на риторический вопрос отвечать поостерёгся.

— Сейчас все! — объявила Рысь, — кто ещё собирался подойти ко мне сегодня, или ещё когда, чтобы просить взять штаб-сержанта в экипаж, сделают один шаг вперёд!

И демонстративно задрала голову к небу.

Перешёптывания, если они и были, потонули в шумной работе порта и гуле патрульной двойки на взлёте с южной оконечности Гранд-Отеля.

— Та-ак, — Рысь проводила самолёты взглядом и вернулась на землю. — Вы… да вы издеваетесь, курва?

Строй её подруг был всё так же идеален. Просто теперь стоял на шаг ближе к штаб-сержанту и командиру.

— Ты их что, реально всех попросил, чудище ты шотландское? — не выдержала она.

— Суммарно пятьдесят шесть раз, командир, — отрапортовал штаб-сержант.

— О, курва, — Рысь с размаху закрыла лицо ладонью. — Ну за что мне это, а? Я же лётчик-истребитель…

— И тебе нужна задняя табуретка! — не сдержался кто-то в строю. Рысь так и не заметила кто.

— Прекратить балаган! — оборвала смех она. — Я понимаю, что вы ему тут выдали охренительный кредит доверия! На безрыбье и на безделье! А мне как быть, курва? Я же командир! Лицо за всё это блядское шапито лично ответственное! Мне то как это всё оформлять?

— Ваши подчинённые с юридическим образованием, все трое, предлагают использовать прецедент заклада гонора боярского от 1897 года по делу «Братья Ремингтон против Арисака», — предложил Берти Мак-Кавадзои. — В случае битвы об заклад, совершённой перед лицом достаточно родовитых свидетелей, куда более важные неписаные правила родов конфедерации игнорировать не получится, а суммарный гонор командира и части…

— Отставить юридические пояснения! — не выдержала Рысь. Берти послушно смолк. — Гонор вам, значит, подавай! Заклад вам, значит! Родовой, курва! Боярский!

Её взгляд метался по строю как у кошки в декоративном птичнике за полсекунды до прыжка. Несколько десятков глаз ели начальство поедом и вид имели настолько лихой и предвкушающий, что Рыси становилось не по себе. Как-то сразу вспоминались наставления деда об авторитете командира и печальная судьба тех ничтожных остолопов, которые в разные годы на его памяти авторитет этот ухитрились растерять ещё до начала боевых действий. После чего кому-то не то что в отставку подавать, стреляться пришлось.

Рысь стреляться не хотела.

Она даже в отставку не хотела. Её взгляд метнулся за самолётами на взлёте. Те как раз закладывали плавный левый вираж для облёта скального пальца Гранд-Отеля перед выходом на маршрут.

— Значит так, — Рысь, наконец поняла. — Боярский заклад. Когда мы отсюда вылетаем, мы каждый раз делаем облёт Гранд-Отеля. Уставной. Так вот — если в очередной наш облёт ты помашешь мне руками с вершины Гранд-Отеля, я, так уж и быть, возьму тебя своей задней табуреткой.

По строю пронёсся неразборчивый гул.

— Хаи! — Берти Мак-Кавадзои уставным жестом впечатал кулак в район сердца. — Ренпо банзай!

— Ренпо банзай! — слитно взвизгнул за его спиной девичий строй.

— А вообще знаешь, ракетницу бери, курва, — выдохнула Рысь. — А то вы так старательно радуетесь, что мало ли, сколько у меня к тому дню наберётся желания тебя старательно проглядеть!

Махнула рукой и побрела обратно в палатку — воевать с многоголовым бумажным змеем уставной рекламации на качество поставленной техники.