Глубокий рейд, книга 2 «Голова»

– А, – понимает Калмыков. – Ладно… Придём – и сразу в дорогу?

– Угу, – соглашается Аким и садится к мотору, осмотреть, проверить всё: масло, свечи, тросик акселератора, вал, винт… В общем, всё, чтобы в долгой предстоящей дороге не было с этим никаких сюрпризов.

Он всё успел проверить и перепроверить, ведь товарищей пришлось ждать примерно час. Даже спать захотел. А как только Вася и Денис появились, так сразу сели в лодку, стали надевать свои КХЗ, Аким же завел мотор и на самых малых пошёл к раздвижным воротам. Ряжкин, на сей раз усевшись на нос, махнул караульному: ну, бывай, брат, и тот, махнув ему в ответ, открыл перед казаками большие ворота. И лодка покинула ангар и пошла, включив носовой фонарь, по предутренней темноте на восток на малых оборотах.

– Сбежали мы, значит, от разведки, – говорит Ряжкин, укладывая себе на колени винтовку.

– Как же сбежали, если полночи с ними просидели? – удивляется Калмыков.

– Так они с вами ещё хотели поговорить, – вдруг сообщает радист. – Особенно есаул с Акимом хотел говорить.

– А чего? – Саблин немного насторожился.

– Да этот есаул всё допытывался, – тут Вася вдруг заговорил казённым языком: – Вы можете сообщить нам о цели вашего рейда? А я же ни сном ни духом… не знал, что ему сказать. Сказал, товар забирали в Мужах. А он спрашивает: а что за товар? Ну, я ему и сказал, что не знаю, что старший знает.

Саблин ничего на этот счёт товарищу не отвечает, а лишь думает: «Это хорошо, что мы уехали».

Едва-едва начинает краснеть восток. Ветра нет, мошки просто тучи, луч носового фонаря выхватывает из почти непроглядной темноты стены бурого рогоза да чёрную воду. Мотор тарахтит тихохонько.

А Саблин ведёт лодку и думает, как ему быть с этими ящиками… Чёрт бы их подрал вместе с Савченко. Вот теперь ещё и разведка будет его дёргать из-за них.

– Аким, – окликает его Калмыков.

– Ну, – отзывается прапорщик.

– Как голова?

– На таблетках – нормально.

– Хочешь, я на руль сяду? – предлагает Денис.

– Давай, – соглашается Аким.

Они меняются местами, не заглушая двигателя, и Саблина, едва он привалился к рундуку, сразу начинает одолевать вялость.

«Пока не рассвело, надо бы не заснуть».

Нет, он доверяет Калмыкову, тот правильно «ходит» по болоту, умеет управлять лодкой, но когда рассветет, прапорщику всё-таки будет спокойнее. И поэтому он достаёт сигарету. Как и всякий житель болота, он умеет курить, делая затяжки с чуть отведённым вверх респиратором. И теперь получает от табака настоящее утреннее удовольствие.

Если бы ещё не чёртова мошка.

Глава 2

Аким поначалу даже не мог понять, сколько времени, так как казаки накрыли его тентом, чтобы пыльца не забивала ему фильтры респиратора. Мотор выдаёт хорошие обороты, лодка идёт почти без манёвров. Вот только голова снова начала болеть. И под тентом ему жарко. Ещё и пить охота. Он отбрасывает тент и… жмурится. Потом оглядывается, протирая очки. На руле Вася. Саблин видит солнце…

– Это что, уже вечер?

– Шесть часов скоро! – кричит ему Калмыков. – Ты хорошо поспал, командир.

– А где мы? – Саблин оглядывается. И видит… Да, тут уже пошёл «свой» рогоз, родной, такой, что растёт уже после Надыма, тёмный и более густой.

– Щучью плешь час как уже прошли, скоро Таз, омуты пойдут, – сообщает Денис. – Часов пять-шесть при таком ходе, и дома будем, – он начинает доставать из рюкзака пакеты с едой, – Аким, есть пора тебе, вот что. Мы-то два раза уже кушали.

– Да, надо, – соглашается прапорщик, – но сначала таблетку выпью.

А тут Вася кричит, перекрикивая мотор:

– Аким, сейчас можно на юг взять, как раз часа через два в Преображенской будем, там можно и заночевать! А уже утром и домой пойдём!

Саблин качает головой: нет. И указывает перчаткой на восток: домой, домой едем. А сам после достаёт лекарство, флягу и запивает таблетку.

– Тебе точно врач не нужен?

Нет, врач ему не нужен, он хочет быстрее оказаться дома.

– Держи обороты, Вася! – кричит Аким радисту. – Нужно до Камней дойти, пока не стемнело!

Ряжкин кивает: есть держать обороты.

***

Как и предполагал Денис Калмыков, к длинным мостушкам своей родной Болотной они подошли, едва успев до полночи. Но всё равно народ на берегу был. Были рыбари, что только пришли из болота, выгружали улов, а были и те, что пришли готовить лодки, чтобы до рассвета в болото уйти, проверять вентеря для рыбы и садки для улиток.

– Здорово, казаки! – кричит им урядник Веселенко из второй роты. Сам заядлый рыбак, один из лучших в станице, как и Саблин. Он стоит под фонарём на мостушке и смотрит на подходящую лодку. – Аким, ты там?

– Я, – откликается Саблин, чуть оттянув респиратор. – Здорово, Иван.

– А я тебя по мотору узнаю, – продолжает Веселенко. – Ну, похвастай, что взяли? Или что это у вас там? – он, видно, разглядел в лодке ящики. – Вы не рыбачили, что ли?

– Нет, по делам ходили, – нехотя откликается Аким.

И так как теперь лодка вся оказалась в свете фонаря, рыбак и разглядел в ней всё, а там ещё и большие ящики с бронёй.

– А, так вы с бронёй… Видно, хорошие у вас дела, – говорит Веселенко. А тут к нему ещё кто-то из станичных подходит. И они оба с Веселенко разглядывают проходящую мимо мостушек на малых оборотах лодку.

«Ну, всё… Вся станица уже знает про наш рейд».

Это так неприятно, он понимает, что его теперь измучают вопросами, и не ошибается.

– А что за дела-то у вас, казаки, воевали где? – спрашивает второй казак, которого в темноте и в костюме химзащиты Аким никак не угадает.

– Да нигде мы не воевали, – врёт ему Ряжкин, он понимает настроение прапорщика и подыгрывает ему. – На всякий случай брали, ходили мы на Надым, за улиткой. Только зря прокатались, ничего почти не собрали, ёрш всю пожрал…

– А-а, – понимают любопытные казаки. Они согласны, сейчас как раз сезон на улитку. Ну и что, что люди ходят за нею за тридевять земель, люди ж опытные – знают, что делают.

Эх, не так всё должно было быть. Впрочем, Аким давно привык к тому, что многие станичники интересуются его уловами. И тогда, чтобы не маячить перед рыбаками на берегу, он решил:

– Вася, Денис, я вас тут высажу, а сам к себе пойду, лодку до утра к своему участку отгоню. Там постоит.

– Ты сам-то управишься? – на всякий случай интересуется Калмыков, вспоминая, что Аким вроде ещё не совсем здоров.