Глубокий рейд, книга 2 «Голова»

Нет, ну, Аким, конечно, не думал, что тот странный тип из башни, как его там… Юрасик… да, Юрасик… стал бы ему врать – хотя почему бы не стал? Может, и стал бы. Ведь один крепкий мужичок из той же башни предлагал купить коробки Савченко. Обещал хорошую цену. Да… хорошую цену. И что теперь ему было делать? Савченко нет. Калмыкову и Ряжкину нужны деньги. Вынь да положь им сто целковых. А из тех денег, что ему дала Елена, из восьмидесяти рублей, он потратил тридцать ещё в Преображенской. На одежду для Юнь и для себя, на гостиницу, на обеды, побрякушки всякие…

В общем, теперь все эти мысли не покидали ни пока он сдавал анализы, ни пока его прогоняли через рентгены и томографы.

Потом, когда он наконец вышел к Сашке, то сказал ему:

– Саня… знаешь, в полк я сегодня не пойду. Неохота что-то… Завтра.

– А что, и не надо, – сразу согласился Каштенков. – Давай в чайную?

– Давай, только сначала лодку на пирсы отгоним, а то она у меня на берегу возле дома.

Так и решили сделать, а едва Сашка увидал лодку, так и ахнул:

– Ядрёна тина… Ты глянь! Побили, значит, лодчонку тебе?

– Побили, – бурчит Саблин. – Давай, толкай.

Они столкнули лодку с прибрежного ила и с грязными сапогами залезли в неё. Аким завёл мотор, а Каштенков стал его уже как следует раздражать причитаниями:

– Корму пробили, и дно… и борт вот тоже. О… всю побили… А какая лодка была.

– Да знаю я всё лучше тебя, чего ты мне всё это опять перечисляешь? – недовольно бурчит Аким.

– Вот тебя если послушать… так вы по болоту ехали, а в вас постреляли немного, и вы постреляли немного, только тебя чуть тюкнуло по затылку да по руке задело; а если смотреть на тебя, а потом твою на лодку… то ясно становится, что вас там на болоте в клочья рвали, – разумно рассуждает младший урядник Каштенков. И снова сокрушается: – Эх, как жалко. Такая лодка была… Одна из лучших в станице.

– Саня, заткнись ты уже, а? – злится Саблин, которому эти слова как нож в сердце. Он и сам всё видит. Вроде пока ехали по болоту с Васей и Денисом, думал, что ничего страшного, лишь бы до дома лодка довезла, а тут… Глядеть тяжело: вся лодка в сварке.

Но товарищ не заткнулся, а лишь сменил тему и, как ни в чём не бывало, стал рассказывать, что слышно в полку и как идёт формирование шестой сотни.

– На всю роту шесть грузовиков выделяют, – говорит он. – По штуке на взвод дают, ещё один миномётчикам… Один на штаб сотни Уварову.

– Угу, – бурчит Саблин; он согласен, пусть Сашка лучше про грузовики рассказывает. И ведёт лодку вдоль берега к уже виднеющимся пирсам, у которых, как всегда, крутится много казаков и местных мальчишек.

– Грузовики уже на той неделе придут, – и тут он вспоминает: – Слушай, а вот БТР нам во взвод уже прислали, так прислали не новый, а из второй сотни, на нём и цифры их написаны. Я сказал водилам наши нарисовать. А потом я узнал, что он после капремонта, на мину наскочил сначала, а потом как встал, рядом с ним китайцы вдарили снарядом, в общем, битый весь, весь заваренный, как твоя лодка…

«Вот дурак!».

Саблин злится на товарища, но ничего вслух ему не говорит.

Глава 4

Всякому человеку хоть иногда хочется, чтобы другие люди проявляли к нему уважение и интерес. Вот и у простого болотного казака Дениса Калмыкова такое желание случалось. И тут как раз выдался ему повод покрасоваться. Именно в этот день, когда все остальные станичные, его однополчане и люди, промышляющие рыбу в болоте, стали проявлять к нему неподдельный интерес. Стоило Денису появиться в чайной, как другие казаки, что с утра обсуждали в заведении свои уловы и иные важные дела, стали звать его, человека, не избалованного вниманием, к себе за столы. Но так как со всеми желающими он посидеть никак не мог, казаки сдвинули столы и усадили Калмыкова во главе. Усадили и стали ему подносить и спрашивать: а ну, Денис, рассказывай, куда с Саблиным ходили? Что делали? Как вы от переделанных отбились? В общем, о том, что Аким с товарищами ходил на Камень, а на обратной дороге встретил нелюдей, в станице уже все знали. Видно, с первой заставы уже пришла радиограмма в полк. И Сашка сразу разобрался в ситуации:

– О… дружок твой… уже готовый, кажись, – говорит он, увидав, как Калмыков, улыбающийся и красный, машет им рукой, мол, идите сюда. Да, кажется, Денис уже крепко выпил.

Конечно, все, сидевшие в чайной, стали смотреть на вошедших, и в первую очередь смотрели на него, на его голову, всё ещё в бинте.

– Аким, а с головой что? – спрашивает кто-то из казаков из-за стола, что был справа от двери.

– Да нормально, жить буду, – отвечает Саблин и идёт дальше к столу, за которым был Денис. А стол ломится от закусок и выпивки. Казаки уже разгорячились. И почему-то Акиму всё это веселье не понравилось. Он подошёл к казакам и, поздоровавшись, сказал Калмыкову:

– А ты что тут празднуешь-то?

– Да вот с товарищами… мы это… поговорить сели… – как будто оправдывается Калмыков.

– О, – сразу оживились выпивохи, что потчевали Дениса. – Начальство пожаловало!

– Уж и попраздновать казаку нельзя! Выпил бы с нами, Аким.

– Ему теперь нельзя, не положено. Он теперь командир взвода.

– Пошли, – говорит Саблин Калмыкову, не слушая подвыпивших балаболов. – Провожу тебя до дома.

Денис особо и не противится, только долго ищет свою фуражку, потом наконец находит её и встаёт: ну пошли.

Его видавший виды квадроцикл тут, у чайной. Каштенков едет с ними.

– Ты сильно не гони, – просит Саблин товарища, видя, что тот и вправду «хорошо взял».

– Я тихонько, – обещает Денис и ведет квадроцикл не спеша.

Так они доезжают до самого края станицы; до болота тут уже далеко, воду качать сюда затратно… Естественно, что растительность на участках… ну, скудная, что тут сказать. Хатки все низкие, как пришибленные, и панельки солнечные везде старенькие, с низким КПД. У одной такой пришибленной хатки с невысоким, неровным забором Денис и останавливает свой квадроцикл под навесом.

– Зайдёте в гости, может? – Калмыков не предлагает, он скорее просит.

– Ну зайдём, – удивляя своего зама, соглашается Аким.

– Маша! – сразу кричит Калмыков, открывая перед казаками дверь. – Маша, гости у нас!

Суета, малые дети, их четверо – те, что постарше, видно, в школе – прибежали смотреть на гостей. Всё в доме старое, но в общем чистенько. Душно здесь, но откуда тут быть прохладе, если кондиционер больше гудит, чем нагоняет холода. А ещё – вот этого Саблин не жаловал – лампы все тусклые.

Мария, худая и немного испуганная баба, старалась что-то собрать на стол, а что там соберёшь, если у тебя столько ртов, а тыква и кукуруза вся вялая без воды. Ни сала, ни яиц в доме нет. Вяленая дрофа – видно, Денис добыл в песках – да улитки, несколько штук. Водку, правда, нашла, полграфинчика. Казаки сели за стол, выпили по одной, немного поговорили с хозяйкой насчёт детей, да и собрались уходить. Денис хотел разлить ещё по одной, но Саблин ему сказал, накрыв свою рюмку ладонью:

– Хватит, завтра трезвым будь, я с утра в полк пойду, потом, как освобожусь, – думаю, к полудню – соберёмся, ты, я и Вася, и все наши дела обсудим.