Глубокий рейд

– Есть! Разрешите выполнять?
– спросил Гордиенков.

– Подождите. Не торопитесь.
– Холостяков, нагнувшись над столом, искал какую-то бумагу.

"Эк ведь не терпится, - с восхищением смотря на лейтенанта, думал Осипов.
– Мне бы такого..."

– Сегодня прибывают на пополнение лошади, - проглядывая бумагу, проговорил подполковник Холостяков.
– Приходите в штаб, самых лучших выберем в разведку. Остальных отправим в дивизии.

– Есть!
– Гордиенков, повернувшись, поспешно вышел, точно поддразнивая майора четкостью шага, звоном шпор и хрустом новеньких полевых ремней.

Майор Осипов встал. К приказу о выборе лошадей он не мог отнестись равнодушно. Бывшего пехотинца подполковника Холостякова он вообще недолюбливал. А теперь ему казалось, что, пользуясь властью командира группы, подполковник решил ему досадить. И на Осипова, как говорится, "накатило".

– Почему же, товарищ подполковник, вы себе лучших коней оставляете? мрачно спросил майор.

– Значит, нужно...

– А там еще дивизия будет отбирать.

– Если нужно, конечно будет, - отвечал Холостяков.

– Ага! Значит, полкам клячи достанутся, одры? Ну, уж...
– Майор не вытерпел и вставил крепкое словцо.

Холостяков уже привык к этой дурной привычке майора, но тут его взорвало.

– Черт знает что!.. Какое-то лошадиное помешательство! Увидят хорошего коня - завидуют, уводят друг у друга. А потом приходят в штаб, кляузничают: тот полк там-то прихватил лошадок, а другой еще где-то. Вот и разбирайся! Чудные люди кавалеристы! На них и обижаться невозможно, но...

– Вы не знаете душу конника!
– перебил Осипов.
– Душа кавалериста!.. Это ж душа артиста! Да что там артисты!.. В картине "Александр Невский" вместо артиста на коне снимался полковник Доватор! Я сам...

– Позволь!
– удивленно перебил Холостяков.
– Ты говоришь, Доватор? Да ведь полковник Доватор назначен командовать кавгруппой!
– Подполковник открыл полевую сумку и подал Осипову бумажку.
– Лев Михайлович... Он или нет?
– спросил Холостяков.

– Он, конечно!
– пробегая бумагу глазами, воскликнул Осипов.
– Вот уж действительно неожиданность!
– Осипов от радости вскочил и тут же снова сел.

Холостяков, не разделяя радости майора, сухо спросил:

– Молодой?

– Не старый. Сорока еще нет.

На столе хрипло запел полевой телефон. Холостяков снял трубку.

– Передайте, что в этом направлении действуют две разведгруппы. Как получим данные, немедленно вышлем...

Подполковник повесил трубку и наклонил голову к карте. Неожиданно щелкнул по столу и сказал:

– Штаб армии требует тщательно проверить район Коленидово - Ордынка. Там, судя по карте, лес и непроходимые болота. Зачем это нужно? Не понимаю...

– Я слышал, что мы предназначены для действия по тылам противника. Может, поэтому?
– спросил Осипов.

– Да ну, чепуха!
– досадливо отмахнулся Холостяков.
– Двадцать шестое июля забыли? Едва в окружение не попали. Хорошо, что вырвались... Я смотрю, все вы заражены кавалерийской удалью, романтикой партизанской... Думаете, немцы, как наполеоновские солдаты, в медвежьих шапках пришли.

– В касках со свастикой. Знаем... Не в этом дело!
– сердито стукнув о пол шашкой, возразил Осипов.
– Промашку-то надо все-таки признать... А штабным командирам нужно научиться получше руководить боем...

– Скверная манера все неудачи валить на штабы!
– выкрикнул подполковник.
– В атаку на танки с клинком в руках не пойдешь!

– Танки можно жечь.

– Ну конечно! А самолеты можно за хвост ловить - так выходит по-вашему, по-кавалерийски?

– А по-вашему, получается, что мы вроде как и не знали, что в этой войне будут участвовать танки и авиация...

– Только уж не кавалерия!
– резко оборвал Холостяков.

Осипов, сжав губы, свистнул два раза - дерзко, по-мальчишески, как обычно подзывал свою кобылицу Легенду.

Холостяков нервно дернул плечом. Застегнув полевую сумку, проговорил:

– Свистеть, я думаю, можно и на улице...

– Извините, привычка!.. Речь идет о практическом использовании конницы в этой войне.

– Предположим...

– Предположим, что мы пять лет в академии надрывая печенки изучали азы военной стратегии и пришли к убеждению, что конница выполняла и еще будет выполнять свое назначение, только надо ее умело и толково использовать. Поэтому я отворачиваюсь от этой вашей теории, как от лживой догмы. Мы плетками махать не собираемся. А пойдем немцу в тыл. Пусть погоняются за нами. На магистралях можно создать такое положение - взвоют немцы! Конница должна и обязана дезорганизовать вражеские тылы, и так, чтобы немцы на железных дорогах, на большаках ночью носа не смели показать! Чтобы кавалеристам да не нашлась работа? Слушать не хочу! Расчетливый хозяин найдет место каждому гвоздю!..
– закончил майор Осипов, всерьез начиная сердиться.

– Ну, ну!.. Горячий вы человек, - примирительно сказал подполковник Холостяков.

Осипов молча закурил. Что верно, то верно: человек он был горячий.

Спор Осипова с Холостяковым был прерван приходом младшего лейтенанта. Коренастый, розовощекий, в черной каракулевой кубанке, он отрапортовал:

– Младший лейтенант Ремизов явился за получением задачи!

– Карта у вас есть?
– спросил подполковник.

– Так точно!
– Ремизов торопливо расстегнул сумку. Порывшись в бумагах, растерянно пробормотал: - Кажется, в хате оставил, на столе... Разрешите, я мигом сбегаю?

– Как это можно боевую карту где-то оставить?
– хмурясь, спросил Холостяков.

Ремизов молчал, раздражающе шмыгая носом.

Осипову он не понравился. На новых синих брюках младшего лейтенанта блестели сальные пятна, сапоги грязные, шпоры тронуты ржавчиной. "Лодырь", - подумал майор. Покосившись на Ремизова, с усмешкой заметил:

– Постелил на стол вместо скатерти, ну и забыл, что это боевая карта.

Ремизов скривил углы опущенных губ, но ничего не ответил.

– Поселок Ордынка знаете где находится?
– не обращая внимания на реплику Осипова, спросил Холостяков.

– Знаю, - ответил Ремизов.
– Там лесозавод сгоревший...

– Правильно.
– Подполковник развернул карту.
– Смотрите сюда. Между деревней Коленидово и лесозаводом есть брод. Переправьтесь на ту сторону и разведайте эти два пункта. У меня есть сведения, что деревня Коленидово занята противником. В Ордынке никого нет, но это надо уточнить.

– Вчера на переправе наших двух разведчиков убили - засада... нерешительно заявил Ремизов.

– Мне это известно, - перебил Холостяков.
– Ночью осторожно переправьтесь на лодке, предварительно понаблюдайте. Ясно?