Глупая девчонка
Шрифт:
Откладываю тлеющую сигаретку на край пепельницы. Ещё рано. Ещё пару слов.
– Лин подсела на эту дрянь. Но всё упиралось в деньги. А они заканчивались стремительно быстро. Никаких чеков от отца, попросить у меня – равносильно разрыву отношений, да и друзья поняли, что возвращать долги Лина не собирается. Мне кажется, она вообще потеряла своих друзей.
Вижу, как ты опускаешь глаза и стискиваешь губы. Ты тоже видишь в её отражении себя? Или это мой разум сходит с ума, сравнивая мою драгоценную Лин с тобой. Что за шутка судьбы. Пережить это дважды.
– На какое-то время походы по барам прекратились. У неё тупо не было на это денег – я знала. Лин сидела дома круглыми сутками, уставившись в потолок и не желая ничего делать. Вот только без «старых друзей» жизнь казалась не такой яркой – не было привычной бодрости, эйфории. Не было и
Перевожу взгляд на тлеющую сигарету. Она сгорела до самого фильтра. Тушу окурок, мысленно стараясь подавить внутреннюю дрожь. Почему даже сейчас эти чувства такие реальные? Словно она всё ещё рядом. Словно я всё ещё медленно теряю её.
– И что потом? – робко спрашиваешь ты. Я поднимаю глаза. Когда ты успела снять эти ужасные накладные ресницы? Я даже не заметила. Но так гораздо лучше. Не уродуй себя, детка, ты ведь ещё так молода и красива благодаря своей юности. Не спеши взрослеть. Годы ещё принесут тебе свои подарки. Наслаждайся тем временем, что тебе подарено самой природой.
– А потом всё резко изменилось. Лин снова стала весёлой и игривой, снова стала нежной любовницей.
– Почему вдруг? – читаю искреннее удивление в твоих серых глазах.
– Я не могла знать наверняка. Но догадаться было легко. Она снова на наркотиках. Возможно, это снова клубные таблетки. А может, уже что-то посильнее. Другой вопрос – откуда у неё появились деньги на это?.. Я пыталась выяснить причину этой перемены, но Лин только отнекивалась: «Неужели ты не рада, что я просто в хорошем настроении?». Я ничего не отвечала. Просто делала вид, что верю ей. А сама… верила всё меньше с каждым днём…
Мне не нужно смотреть – знаю, ты прячешь взгляд на коленках. Тебе стыдно. Ты понимаешь, что потеряла доверие всех друзей и близких. Ты знаешь, что причиной этого тоже являются наркотики. Что ты чувствуешь, Бри? Сейчас, когда видишь печальную картину своей жизни со стороны? А что почувствуешь, когда услышишь тот конец, который выбрала судьба для моей истории?
– Снова пошли ночные загулы. А потом однажды, Лина появилась дома с большими пакетами, из очень дорогих бутиков. И разложила передо мной новые платья. «Это тебе» — она протянула мне пакет с чёрным кружевным бельём. Я знала, сколько оно стоит. И я также знала, что ей неоткуда взять такие деньги. «Откуда это всё?» — я с трудом сдерживала эмоции. Я даже не знаю, что это было – гнев, обида, страх. Да, скорее страх. Я чувствовала, что что-то не так. Я видела что-то в её глазах, но не понимала, что именно. Но Лин только улыбнулась в ответ. «Да не волнуйся ты так! Папа меня простил. Ты же знаешь, как он любит свою ненаглядную дочурку. Подулся немного и простил. Вот дал мне денег, чтобы я купила себе что-нибудь. А я решила и тебе сделать подарок. А ещё вот» — Лин выложила передо мной стопку купюр. «Это моя половина за квартплату. Я уже обналичила чек».
– Так значит, отец её простил, да? – с надеждой в голосе вопрошаешь ты, как только я замолкаю.
– Нет. Ложь. Это всё была ложь. До последнего слова. Наверное, я с самого начала не поверила в их чудесное примирение. Просто ничего не сказала. Улыбнулась. Убрала в шкаф её подарок. Вместе с деньгами. Я ни доллара не взяла из той стопки. Даже не знаю почему. Просто сердце подсказывало мне что-то неладное. И как оказалось – я была права. Теперь Лин пропадала не только ночью. Но и днём. Давать отчёт мне она, естественно, не собиралась. Говорила, что ищет работу. Врала. А я медленно сходила с ума от волнения. На работе появились проблемы. Диплом был уже на носу, а все мои мысли занимала только Лин и её таинственное преображение. Я видела, какой она возвращается со своих гулянок. Не усталой,
не пьяной. Нет. Она была слегка задумчивой, но при этом сосредоточенно-бодрой. Делала вид, что всё в порядке. Это было не похоже на обычный клубный наркотик. Это было что-то другое. Иногда мне казалось, что даже под утро, ложась со мной в постель, она всё ещё находится под действием чего-то. Но разве так бывает? Я старалась гнать от себя дурные мысли. Но с каждым разом она становилась всё более раздражительной, вспыльчивой. И я понимала – это уже не просто клубные тусовки. Там что-то ещё…– И что ты сделала?
– Я проследила за ней. Днём. Взяла выходной на работе (сослалась на плохое самочувствие) и дождалась, пока Лина выйдет из дома. Она меня не замечала и спокойно шла куда-то, а я неотступно следила за ней. До тех пор, пока она не свернула в переулок и не постучала в высокую железную дверь. Дверь ей открыл охранник, видимо, без труда узнавший её. Железные ворота закрылась. А я так и осталась стоять в неведении.
– Это был какой-то частный дневной бар?
Ты знаток таких заведений, Бри? Надеюсь, нет.
– Нет. Это был не бар. Это был бордель.
Тошнота подступила к горлу. Прямо как тогда, когда я впервые через знакомых узнала, что это за заведение. И руки также тряслись. И также хотелось плакать. Хотя нет. Сейчас хочется не плакать. Сейчас хочется курить. Я снова потянулась за сигаретой.
– Бордель… — осторожно повторяешь ты. В стеклянных глазах застыл страх. Неужели, ты стала чувствовать себя копией Лин? Ты испугалась за своё будущее, Бри? Что ж. Значит, мои мучения не напрасны.
– Да. Публичный дом с очень дорогими, можно сказать эксклюзивными проститутками. Я узнала об этом через одного старого друга. Он бывал в этом заведении. Частный клуб. Дорогостоящий эскорт, только для богачей. Таких, как отец Лин. Разве не ирония? Не удивлюсь, если он и сам бывал в числе гостей этого клуба. Ведь по забавному стечению обстоятельств директором и полноправным хозяином борделя был его лучший друг. Солидный бизнесмен имел неплохой доход с «вип»-клуба. И Лина стала одной из его эксклюзивных кукол. Её отцу, разумеется, не полагалось знать, чем занимается доченька (строжайшая конфиденциальность). В то время Лин рекламировали как «дочурку миллионера» и многие конкуренты её отца с удовольствием платили деньги за то, чтобы отыметь развратную принцесску в любой удобной позе.
Боль. В сердце? Нет. Болит рука. Я сама вцепилась ногтями в собственную ладонь. А сердце. Оно уже не болит. На том месте жёсткие рубцы, они берегут ту вечно кровоточащую рану, которую оставила ты. Лина.
– Как она там оказалась? – голос ломается. Ты что? Тебе страшно, Бри? Или ты поняла, какую боль доставляют мне эти воспоминания. Не будь со мной такой заботливой. Я же никто. Не забыла?
– Насколько, я поняла, Лин знала этого бизнесмена – как-никак лучший друг отца, и сама попросилась на работу, чтобы достать деньги на наркотики. Конечно, было проще продать дорогие платья и украшения, но свой фетиш она берегла свято. Кроме того, она не видела в этом ничего постыдного. Секс, за большие деньги, в частном заведении с очень «уважаемыми» клиентами. Она всегда любила секс, во всех его проявлениях. Так почему бы не поразвлечься с тем, с кем тебе скажут? Немного порошка для эйфории, музыка и страстный трах, а после – зелёные купюры, наличными – и целый мир у твоих ног. Как всё просто…
В тот момент даже голос не дрогнул. И глаза ничуть не заслезились. Разве что похолодели вновь. Да только в душе я рыдала, как тогда, сидя дома, в нашей постели, с болью понимая, что моя любимая стала проституткой.
– Ты.. ты… рассказала ей, что всё знаешь?
– Да. В тот же день. Я ревела, кричала, швыряла её дорогие тряпки и снова ревела навзрыд. А она только стояла, молча, в дверях и ждала, пока я успокоюсь. Её тёмные глаза не говорили ничего – ни страха, ни боли, ни сожаления. Они стали стеклянными. Уже давно. А я всё плакала… А потом, когда слёзы кончились, я вдруг спросила: «Это правда? Скажи, что это неправда! Скажи, что ты никогда этого не делала и никогда не будешь!». «Да, я трахаюсь и получаю за это деньги» — отрезала Лин, и моё сердце будто остановилось. «Только знаешь – это всё же лучше, чем горбатиться официанткой за жалкие гроши. Я отдаю Итану больше половины, но этого всё равно хватает на любые шмотки и даже на нашу квартиру. Я могу купить всё, что пожелаю. И я могу уйти тогда, когда захочу. Потому что я сама пришла туда. Не за долги, не под дулом пистолета. Мне просто это нравится. Я такая!»