Гнёт Луны

— Милая, мы давно опозорены и посрамлены, — хохотнул Рене. — Это часть жизни каждого из нас. Нас не понимают, презирают, но мы все равно творим и дарим миру уродство наших душ, чтобы другие посмеялись и, — он бережно повернул Ил за плечи в сторону полной дамы, которая кривила нос на картину с красными линиями, переплетенными в клубок, — унизили.

— И это искусство?! — воскликнула тетка. — Да я вам сто таких картин нарисую!

— Вперед, моя милая Илона, — Рене подтолкнул девушку к даме. — Разубедите эту красотку.

Ил медленно вздохнула и шагнула к женщине, которая плевалась от кривых линий на белом холсте. Девушка оглянулась на мужчину и тот кивнул. Что за странный сумасшедший тип? И почему Ил идет у него на поводу?

— А вы нарисуйте, — тихо сказала Ил возмущенной даме.

— Что, простите? — рявкнула женщина.

— Нарисуйте сто картин, — девушка пожала плечами. — Таких же странных и злых. И болезненных.

— Но это же не искусство!

— Верно, это боль. И вам не нравится на нее смотреть, — Ил перевела взгляд на сплетение красных линий. — Многие считают, что искусство должно дарить умиротворение и спокойствие, но почему бы не обнажить негативные эмоции? Заставить посмотреть на свои шрамы, на кровоточащие линии жизни. Здесь нет милого херувима с крыльями и блаженным лицом, здесь только эмоция.

— Ненависть, — прошипела тетка и сжала кулаки. — И я хочу разорвать это дерьмище на мелкие клочки, а потом… потом… — она выдохнула, как разъяренный бык, — потом сжечь!

— Думаю, что картина стоит немалых денег, — Ил пожала плечами.

— Разорвать и сжечь, — повторила женщина.

Девушка подняла табличку и тихо прочитала:

— Кошмар наяву.

И тетка зарыдала, пряча лицо в ладони. Ил оглянулась на Рене, который широко и хищно улыбался.

— Да, моя жизнь один и беспросветный кошмар, — вхлипнула дама и зашагала прочь из выставочного зала.

Ил хотела ее притормозить и поговорить, чтобы успокоить ее внезапную истерику, но подскочивший Рене остановил ее и воскликнул:

— Невероятно!

— Я довела ее до слез, — Ил с непониманием посмотрела на него.

— Искусство дарит эмоции, и она ушла отсюда ими переполненная, — он тряхнул волосами и посмотрел на картину. — Отчаянием и ненавистью.

Рене застыл, созерцая холст, и девушка попятилась от него:

— Я пойду?

— Завтра к десяти жду, — он кивнул, не отрывая взгляда от картины. — Нет, к одиннадцати.

— Окей, — Ил накинула капюшон на голову.

— И придумай какую-нибудь жуткую историю о том, как ты потеряла палец. Я просто уверен, тебе будут не раз задавать об этом вопросы, — мужчина доброжелательно посмотрел в ее лицо.

— Мне его волк откусил.

— Неплохо, — Рене скрестил руки на груди, оглядывая Ил.

— Я серьезно, — та нахмурилась. — Огромный волк откусил мне палец и проглотил его.

— Мне нравится, продолжай.

— И я его убила.

— Да, всем нравяться кровавые истории, — Рене вернулся к созерцанию картины. — Одобряю

Ил постояла еще с несколько секунд и торопливо зашагала по белой плитке к выходу. На улице она позвонила маме и похвасталась, что нашла работу.

— Смотритель в музее современного искусства? — недоверчиво переспросила мать.

— Да.

— Хм, — ответила женщина.

— Ты не рада?

— Нет, рада, моя милая, — вздохнула мать. — И я горжусь тобой. Просто это очень неожиданно.

В сердце Ил вонзилась тонкая игла обиды. Неужели мама не видела в ней творческой жилки? А как же детские рисунки дочери, которая она до сих пор хранила в шкатулочке в нижнем ящичке комода в спальне? Ил многозначительно вздохнула и попрощалась с родительницей, объятая липким разочарованием. Что же, Ил пойдет хвастаться личными успехами с пьяными незнакомцами в баре.

Глава 38. Тётя напрокат

Было странно сидеть среди других оборотней и смотреть, как на импровизированной сцене костюмированные малыши разыгрывают сказку о Красной Шапочке. О злой Красной Шапочке, которая в интерпретации волков была ведьмой, и она пожирала глупых волчат.

— Я рада, что ты приехала, — шепнула мать на ухо Илоны.

Та коротко кивнула. Фериил играл роль разговаривающего мухомора, который был верным спутником главного героя. Грибочек предал Госпожу Ведьму и решил помочь волчонку сбежать из ее логова. Смешная красная шляпка с белыми нашивками на его голове напоминала круглую подушку.

Убежать героям не получилось. В лесу их нагнала Злая Красная Шапочка, которую играла молодая оборотниха, и герои жестоко разорвали ее на части — со сцены в зал полетели алые обрывки атласной ткани и жалобные неправдоподобные крики актрисы.

Зрители громко зааплодировали. Маленькие актеры поклонились и гурьбой скрылись за ширмочкой, чтобы потом тут же выскочить из нее и кинуться к родителям. Феликс, который сидел на первом ряду, подхватил сына на руки и осторожно снял с его головы шляпку мухомора. Ричард что-то сказал улыбчивому Фериилу и потискал его за щечки.

— Храбрый Мухомор, — Ил подошла к оборотням и посмотрела на мальчика, который самодовольно оскалился. — Я восхищена.

— Добро всегда побеждает зло, — Фериил гордо вскинул голову.

— И рвет его на куски, — согласилась девушка.

— А иначе никак, — хохотнул Ричард.

Ил всучила маленькому актеру коробку с черным пластиковым оборотнем. Она понятия не имела, что это за персонаж и почему он стоил баснословных денег, но игрушка ее очень впечатлила мелкими деталями и подвижными шарнирными суставами. Поэтому она потратила часть заначки на волколака из какой-то то ли игры, то ли фильма, то ли сериала и не пожалела о покупке. Ил бы с удовольствием оставила пластикового монстра себе, но она уже не ребенок, увы.

— Ого, — шепнул Фериил, глядя на подарок. — Круто.

— Это мило, — Феликс улыбнулся Ил.

— Ты большой молодец, — она чмокнула мальчика в лоб. — Самый правдоподобный мухомор в истории театра.

— А волшебное слово? — строго цокнул на мальчика Феликс.

— Спасибо, — буркнул он и прижал коробку к груди.

— Мы планируем по мороженке скушать, — Ричард прищурился на Ил. — Не хочешь с нами?

— Простите, мальчики, — девушка неловко улыбнулась, — но я тороплюсь.

— Куда? — Феликс сердито посмотрел на нее.

— На работу, — Ил потрепала Фериила за густую шевелюру и побежала к выходу, мимоходом приобняв разочарованную мать. — Папе привет!

— Илоша, — женщина охнула. — Ну что же ты так…

Но Ил уже скрылась за дверью и метнулась по лестнице. Рене, конечно, без возмущений отпустил девушку на утреннюю театральную постановку, но ее все равно заела совесть. Она отработала всего несколько дней, а уже посмела попросить небольшой отгул.

— Илона! — разъяренный голос Феликса заставил ее притормозить.