Гнев истинной валькирии

– Возьми. Надень эту штуку перед посадкой. Не сейчас, Лусиан на нас глазеет.

– Как ты догадался? – удивилась она. – Он действительно на нас таращится, но ведь ты сидишь к нему спиной!

– Я чувствую. А он не случайно выбрал кресло, откуда тебя хорошо видно – никто не загораживает. Обзор отличный, и он им воспользуется на полную катушку, помяни мое слово.

Мэй посмотрела на вещицу, которую Джастин ей подсунул: маленький деревянный прямоугольник на шнурке – в самый раз на шее носить. На пластинке красовалась буква, одновременно похожая на N и H.

– Что это? – спросила Мэй.

– Хагалаз, – пояснил Джастин. – Вороны сказали, что медальон можно повесить на серебряную или золотую цепочку, но это нарушает аркадийские законы против тщеславия, и я решил действовать по старинке. Носи его под одеждой, а если кто и увидит, то не обратит на кулон внимания – это же не дорогое ювелирное украшение. Кто на побрякушку покусится?

– Ты сам сделал медальон?

– Ага, – сказано было скорее с иронией, чем с гордостью. – Мэй, я, между прочим, на все руки мастер.

И тут Мэй осенило.

– Минутку, это магический амулет? Для защиты от сверхъестественных сил?

Она попыталась вернуть медальон, но Джастин решительно отвел ее руку.

– Он скроет тебя, никто не поймет, что ты избранная. Можешь не носить, конечно, но тогда к тебе наведается кто-то столь же приятный и настойчивый, как инфернальные жуки. Только аркадийского разлива.

Мэй подозрительно оглядывала украшение, но уже не пыталась отделаться от него:

– Я не знала, что ты умеешь делать… всякое такое.

– Мне это не доставляет удовольствия, поверь, – сообщил он. – Но я держу слово и оберегаю своих.

Мэй посмотрела ему в глаза:

– Ты требуешь меня для себя?

Он подмигнул и поднялся:

– Даже мечтать не смею! Но пожалуйста, сделай мне приятное, надень кулон и не снимай его во время поездки. Кстати, когда мы вернемся в РОСА, тоже не снимай. Ладно. – Джастин принялся озираться по сторонам и осведомился: – А где же наше шампанское?

Внезапно он осекся и уставился на экран эго, принадлежавшего Мэй.

– Что там у тебя?

– Я просто изучаю материалы перед поездкой, – ответила Мэй.

С фотографии на экране на них глядел первосвященник аркадийской религии – Великий Ученик, как его называли официально. Он стоял, облаченный в расшитые драгоценностями ризы, головной убор его блистал каменьями – какая нарочитая, варварская роскошь! В одной руке он сжимал золотую чашу, в другой нечто вроде короткого золотого жезла, увенчанного фигуркой орла.

– Я думала, тебе известно все насчет местной религии, – заметила Мэй.

– Конечно, но… – Джастин продолжал изучать изображение на экране. – А здесь, случайно, не сказано, что у жреца за жезл?

– Данных немного: это символ власти Великого Ученика. Жезл можно увидеть только по особо торжественным случаям во время праздников или религиозных служб.

Джастин со вздохом поднялся с места.

– Замечательно, – пробормотал он. – Похоже, Гераки ничего не выдумал.

Джастин поплелся в хвостовую часть самолета, а Мэй осталась одна. Она недоуменно повертела кулон: что теперь с ним делать? Надеть? Но тогда Мэй признается – и Джастину, и самой себе, – что она, преторианка, связана со сверхъестественным! Но, как правильно сказал Джастин, разве ей хочется, чтобы знающие люди указывали на нее пальцем и насылали всякие напасти? Кроме того, когда она спросила, почему получилось, что Матушка Оран не опознала в нем избранного, Джастин ответил уклончиво: мол, у него есть свои способы утаить информацию. Вероятно, он намекал именно на амулет. А ведь все сработало! И Мэй решилась: выждав, когда никто на нее не смотрел, она быстро надела шнурок на шею и опустила кулон в вырез платья.

Она также хорошо понимала важность того, что Джастин сделал амулет своими руками. Он рассказывал, что давным-давно к нему явился скандинавский бог и спас его жизнь, надеясь, что Джастин отблагодарит его. Однако Джастин представил дело так, что ему не пришлось платить по счетам, но Мэй чувствовала: ситуация коренным образом изменилась. Джастин, естественно, будет помалкивать, но кулон четко указывал на то, что Джастин успел заключить с Одином какой-то уговор. Может, именно поэтому ее отношения с Джастином стали теснее, чем прежде. А еще Мэй не винила Джастина за скрытность: ведь она сама ничего не говорила ему о видении с девочкой под алым бархатным флагом.

За час до посадки стюарды предусмотрительно убрали шампанское, и публика в салоне заметно скисла. Аркадийцы не позволили джемманскому самолету войти в их воздушное пространство, поэтому судно приземлилось на аэродроме военной базы РОСА. Дальше им предстоял путь по суше и воде, поскольку граница проходила по реке. Их должны были отвезти в аркадийскую столицу, Дивинию. Мэй почувствовала, как в ней растет напряжение, а посмотрев на соратников, поняла по их лицам: импланты предельно активированы. Преторианцы прямо рвались в бой.

На базе их приняли очень радушно, Лусиан задержался, чтобы поговорить с тамошними солдатами и улыбнуться каждому из присутствующих. В конце концов это тоже избиратели, и они вполне могли повлиять на местных сенаторов, чтобы те при выборах консула голосовали за Лусиана. Рядовым такое отношение понравилось безумно, а Мэй впечатлило, что они моментально переключились с восторгов на дело, когда пришло время отправляться к границе. От Аркадии их отделяла река, что вовсе не уменьшало потенциальной опасности: вояки ни на минуту не ослабляли бдительности.

Через реку они переправились на военном катере: на другом берегу находилась аркадийская база. Делегацию встретил отряд солдат в зеленой униформе, и они-то держали оружие наготове. Не считая женщин и военнослужащих с базы, с Лусианом прибыло всего пятнадцать человек, в основном преторианцев, облаченных в обычную серую и красно-коричневую форму. Мэй отметила, что аркадийский «почетный караул» превышал джемманов по численности примерно в четыре раза.

– Добро пожаловать в Аркадию, сенатор Дарлинг!

Здоровяк в форме выступил вперед. На его груди звенели медали, судя по знакам различия, перед ними стоял генерал.

Если Лусиан и нервничал, то виду не подал. Точнее, Лусиан хорошо скрывал тревогу.

– А вы, разумеется, генерал МакГроу! Приятно познакомиться, генерал!

Сенатор решительно протянул руку, которую генерал безо всяких колебаний пожал. Мэй показалось, что она расслышала коллективный вздох облегчения – причем с аркадийской стороны тоже. Прекрасное начало.

– Должен предупредить, – произнес МакГроу, – что с приятностями, увы, придется подождать до Дивинии. А я, к сожалению, должен покончить с некоторыми досадными формальностями. Необходимое зло, как говорится, надеюсь, вы войдете в мое положение.