Гнев короля демонов

Томас кивнул.

— Самая древняя из рас, мы вели вас от гибели к гибели.

— Есть риск, — сказал старик, — но есть и цель. Мы многое знаем.

Томас снова кивнул и вернулся к Кэлису.

Доминик смотрел мимо Томаса круглыми глазами.

— Никогда бы не поверил.

Накор засмеялся.

— Сколько бы я ни увидел, я никогда не считаю, что видел все. Вселенная то и дело подбрасывает нам сюрпризы.

— Как это вам удалось прибыть всем вместе? — спросил Кэлис.

— Долгая история, — сказал Накор и, достав цуранский шар для перемещения, добавил:

— Их осталось немного. Надо бы где-то раздобыть еще.

Кэлис улыбнулся.

— К сожалению, проход в Келеван находится в Стардоке, а Стардок теперь крепко держат кешийцы.

— Не так уж и крепко, — заметил Накор с усмешкой.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Кэлис.

Накор пожал плечами.

— Пуг попросил меня что-нибудь придумать, вот я и придумал.

— Что? — спросил Томас.

— Расскажу, если мы выживем, и судьба Стардока будет иметь какое-то значение.

— Кэлис, — сказал Томас, — что ты подразумевал, говоря, что видишь в этом камне «кое-что»?

Кэлис с удивлением посмотрел на отца:

— А ты разве ничего не видишь?

Томас посмотрел на Камень Жизни; этот предмет был знаком ему больше, чем кому бы то ни было на Мидкемии. Отринув все посторонние мысли, он стал вглядываться в прохладную изумрудную поверхность и через мгновение уловил слабое мерцание внутри. Но это было все, что он почувствовал.

— Я не вижу никаких образов, — наконец сказал он.

— Они очень нечетки, — сказал Кэлис. — Но я видел их с самого начала.

— Что именно? — спросил Накор.

— Это трудно описать словами, — ответил Кэлис, — но, по-моему, я видел истинную историю этого мира.

Накор сел на пол.

— Ух ты, как интересно! Пожалуйста, расскажи мне, что ты увидел.

Кэлис сел и задумался, словно пытаясь собраться с мыслями, и тут откуда ни возьмись появились Миранда и Пуг.

Томас приветствовал старого друга и Миранду, а потом предложил им сесть.

— Что тут у вас? — поинтересовался Пуг.

— Кэлис собирается рассказать нам о том, что он видит в Камне Жизни, — ответил Томас.

Кэлис поглядел на Миранду и Пуга и, выдержав его пристальный взгляд, улыбнулся.

— Рад снова видеть вас обоих.

Миранда улыбнулась в ответ.

— Мы тебя тоже.

— Я должен рассказать вам о Камне Жизни.

Накор повернулся к Шо Пи:

— Если все еще хочешь носить мантию ученика, запоминай каждое слово.

— Да, учитель.

— Камень Жизни, — начал Кэлис, — это Мидкемия как она есть, отражение всей жизни, которая была до этого, есть сейчас или еще будет, с начала и до конца времени. — Все затихли, а Кэлис продолжал:

— Сначала не было ничего. Потом возникла вселенная. Пуг с моим отцом видели, как это происходило, я слышал эту историю. — Он улыбнулся отцу. — И не один раз. Когда вселенная возникла, она была разумна, но совсем не в том смысле, какой мы вкладываем в это слово, и мы не в состоянии представить себе эту разумность.

Накор усмехнулся:

— Это все равно что муравьи тащат добычу в муравейник, а над ними на вершине горы сидит дракон. Муравьи не в состоянии представить себе существование дракона.

— Да, но это не полная аналогия, — заметил Кэлис. — Этот разум больше, чем кто-то из нас или все мы вместе можем постичь. Он настолько обширен и так бесконечен… — Он помолчал. — Просто не знаю, что тут еще можно сказать. Мидкемия создавалась как средоточие основных сил природы, неразумных сил созидания и разрушения.

— Ратар и Митар, — кивнул Томас. — Два слепых бога Создания.

— Название не хуже, чем любое другое, — согласился Накор.

— Потом порядок вещей изменился, — продолжал Кэлис. — Возникло самосознание, и существа, которые прежде не осознавали собственных действий, получили цель. Именно мы называем богов, руководствуясь тем, что имеет смысл для нас, но на самом деле они — гораздо больше, чем наши определения. Устройство подобно драгоценному камню с многими гранями, и мы видим только одну, ту, которая отражает существование нашего мира.

— Но он же связан с другими мирами? — спросил Пуг.

— Безусловно, — мягко сказал Кэлис. — Со всеми мирами. Это одна из основных причин, почему все, что мы делаем здесь, сказывается на остальных мирах. Это извечная борьба между тем, что мы называем добром, и тем, что мы называем злом. Она существует в каждом уголке мироздания. — Он обвел взглядом всех, кто был в этой огромной пещере, и сказал:

— Я мог бы говорить на эту тему часами, так что позвольте мне перейти к сути того, что, как мне представляется, я обнаружил.

Кэлис собрался с мыслями и продолжал:

— Валхеру были не просто первой расой, заселившей Мидкемию. Они были мостиком между бессмертным и смертным. Если хотите, это был первый эксперимент богов.

— Эксперимент? — переспросил Пуг. — Какой еще эксперимент?

— Не знаю, — сказал Кэлис. — Я вообще не уверен в том, что мои слова соответствуют истине; я просто чувствую, что это так.

— Это так, — подтвердил Накор.

Все взгляды обратились на маленького изаланца. Накор усмехнулся.

— В этом есть смысл.

— В чем именно? — уточнил Пуг.

— Кто-нибудь, кроме меня, задавался вопросом, почему мы думаем? — спросил Накор.

Все удивленно переглянулись, не понимая, какое это имеет отношение к делу. Пуг рассмеялся:

— В последнее время нет.

— Мы думаем, потому что боги дали нам способность мыслить, — сказал Доминик.

Накор погрозил ему пальцем:

— Ты знаешь, что это — догма, и знаешь, что боги — в такой же степени творение человечества, в какой человечество — творение богов.

— Тогда к чему ты клонишь?

— Да ни к чему, я просто удивляюсь вслух, — сказал Накор. — Вы с Томасом рассказывали мне о том, как искали Маркоса и видели создание вселенной. Это навело меня на размышления.

— И?.. — спросил Томас.

— Ну, — начал Накор, — мне просто кажется, что вы должны начать все сначала.

Пуг посмотрел на него и разразился смехом. Не прошло и минуты, как хохотали все.

— Вот, — сказал Накор, — юмор — это атрибут разума.

— Ладно, Накор, — сказала Миранда. — Так что вы хотели сказать?