Гнездостроители
Шрифт:
На улице воцарилось молчание.
Шериф медленно повернулся, единственная движущаяся фигура на застывшем полотне. Он смотрел прямо вверх по улице в направлении открытого окна на втором этаже дома позади заброшенной станции. Рука его поднялась, вытянулся палец. Шериф покачал пальцем, словно увещевая непослушного ребенка.
– Я тебя предупреждал, - сказал он.
Смег вполголоса произнес слоринское проклятье. Дурак! Неудивительно, что он остается в полиморфном состоянии и полагается на мыслеоблако - он восстановил против себя всю деревню. Смег перебирал
Шериф перевел взгляд на толпу молчащих детей, пристально оглядев сначала одного, потом другого. Немного погодя, он указал на босоногую девочку лет восьми, с завязанными в хвостики желтыми волосами, в запачканном синем с белым платье на нескладной фигурке.
– Ты тут, Молли Мэй, - сказал шериф.
– Видела, что сделал твой папа?
Девочка опустила голову и заплакала.
Блондинка с гибкой грацией спрыгнула с капота машины вниз и дернула шерифа за рукав.
– Не вмешивайся в процедуру исполнения закона, - сказал шериф.
Блондинка уперлась руками в бедра и топнула ногой.
– Тэд, если ты причинишь этому ребенку вред, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, - гневно заявила она.
Пэйнтер вполголоса забормотал:
– Нет... нет... нет... нет...
– Причинить вред Молли Мэй?
– удивился шериф.
– Нет, ты же знаешь, что я не причиню ей вреда. Но ей придется уйти, и она больше никогда не увидит свою семью. Ты это знаешь.
– Но Молли Мэй не причинила тебе никакого вреда. Это был ее отец. Почему ты не можешь выслать его?
– Есть некоторые вещи, которых ты просто не можешь понять, - сказал шериф.
– Совершеннолетнего взрослого можно увести с греховного пути ненадолго, если вы не возьметесь за его маленького ребенка. Так вот, я бы совершил преступление, если бы делал различие между взрослыми и детьми. Маленькая девочка, вроде Молли Мэй, в данный момент ребенок. Но это никакого значения не имеет.
Так вот оно что, подумал Смег. Вот в чем реальная власть шерифа над этой общиной. Смег внезапно понял, что должно означать слово "бартон". Заложник.
– Это жестоко, - вздохнула молодая блондинка.
– Закон должен быть иногда жесток, - сказал шериф.
– Закон обязан искоренять преступность. Это уже почти сделано. За последнее время единственными преступлениями в окрестностях были преступления против меня. Так вот, вы все знаете, что не можете выйти сухими из воды после подобных поступков. И когда вы демонстрируете такое пренебрежение величием закона, вы должны быть наказаны. Вы обязаны помнить, вы все, что каждый член семьи ответственен за всю семью.
"Чисто слоринское мышление", - подумал Смег. Он размышлял над тем, что можно предпринять, не выдавая своего собственного чуждого происхождения. Надо было что-то делать. И поскорее. Рискнуть запустить приветственный зонд в сознание глупца? Нет. Шериф ничего не разберет в этом шуме от мыслеоблака.
– Тогда, может
быть, ты делаешь что-то не так, - сказала блондинка. Мне кажется ужасно забавным, что единственные преступления направлены на сам закон."Весьма существенное наблюдение", - подумал Смег.
Пэйнтер вдруг принудил себя двигаться и, пошатываясь, пробирался сквозь толпу детей к шерифу.
Девушка повернулась и крикнула:
– Папа! Не лезь в это!
– А ну-ка, заткнись, Бартон Мери, слышишь?
– прорычал Пэйнтер.
– Ты же знаешь, что ничего не сможешь сделать, - запричитала девушка. Он только вышлет меня.
– Хорошо! Я сказал, хорошо!
– рявкнул Пэйнтер. Он протолкался к девушке и встал перед ней, свирепо глядя на шерифа.
– Итак, Джош, - мягко проговорил шериф.
Они замолчали, меряя взглядами друг друга.
В этот момент внимание Смега привлекла фигура, идущая по дороге в деревню. Она словно материализовалась из пыли - молодой мужчина, несущий огромную черную сумку.
РИК!
Смег уставился на своего отпрыска. Юноша шел, словно марионетка, ноги его волочились по земле. Глаза пристально смотрели перед собой, но в них зияла абсолютная пустота.
"Мыслеоблако, - подумал Смег.
– Рик молод, слаб. Он был на вызове, распахнут настежь, когда его поразило мыслеоблако. Сила, пошатнувшая вторичного предка, оглушила молодого слорина. Теперь он слепо идет к источнику раздражения".
– А это еще кто пришел?
– поинтересовался шериф.
– Тот, кто незаконно припарковал машину?
– Рик!
– крикнул Смег.
Тот остановился.
– Стой, где стоишь!
– завопил Смег. На этот раз он послал юноше пробуждающий зонд.
Рик огляделся вокруг, в его глазах постепенно проявлялось сознательное выражение. Он сфокусировал взгляд на Смеге, открыв рот.
– Па!
– Ты кто?
– требовательно спросил шериф, уставившись на Смега. Того сразу же покоробил удар мыслеоблака.
Смег понял, что есть лишь один способ отделаться от этого. Против огня использовать огонь. Аборигены уже знакомы с мыслеоблаком.
Смег начал открывать огораживающие ментальные щиты, потом резко сбросил их и хлестнул по шерифу. Слорин-полиморф отшатнулся назад и рухнул на сиденье пожарной машины. Его человеческая форма изгибалась и корчилась.
– Кто ты?
– задыхаясь спросил шериф.
Перейдя на гортанную речь слоринов, Смег сказал:
– Вопросы здесь задаю я. Назови себя.
Смег двинулся вперед, дети перед ним расступились. Он мягко отодвинул в сторону Пэйнтера и девушку.
– Ты понимаешь меня?
– спросил Смег.
– Я... понимаю тебя.
– Гортанная речь слоринов была неровной и запинающейся, но узнаваемой.
– Во вселенной много перекрестков, где могут встретиться друзья. Назови себя, - более мягко проговорил Смег.
– Мин... я думаю. Пцилимин.
– Шериф выпрямился на сиденье и восстановил кое-что в своем человеческом облике до прежней формы.
– Кто ты?