Гномон
Шрифт:
Гномон: тот, кто знает, призванный убить другие нарративные линии, используя Чертог Исиды как портал. Одного этого довольно для предположения, что его задача — обрушить отдельные истории Хантер друг в друга и вызвать реинтеграцию ее истинной личности. Явно и демонстративно, но, может быть, в этом суть. Вероятно, Смит решил на белом коне проломить все стены ее лабиринта. И это сработало, по крайней мере на первом этапе. Нейт уверена, что там проявилась настоящая женщина, пусть на миг, прежде чем она провалилась на более глубокий, невообразимый уровень психологической маскировки, передав всё, кроме базовых частей своей когнитивной архитектуры, под управление машины, чтобы скрыться в
Инспектор поводит плечами. Она вынуждена признать, что у нее есть нечто общее с Гномоном. Им обоим поручено выявить настоящую Диану Хантер, нырнуть в прошлое, чтобы отыскать во тьме эту женщину. Такое отождествление не слишком ее радует, но это привычно. Она ведь детектив, а Гномон, в совершенно реальном смысле, может оказаться убийцей.
Точнее, с учетом того, что Гномон — искусственный конструкт, — причиной смерти.
Если верен анализ Пахт, Смит заставил Диану Хантер принять внешний нарратив как часть своей логики, наполнив его отсылками к текущим историям — акула Кириакоса, волшебная комната Афинаиды, видения Бекеле. И Чертог Исиды стал открытой дверью, через которую Смит мог забраться внутрь и делать все, что пожелает. В данном случае это привело к истощению и смерти Дианы Хантер, но, похоже, не к ее поражению, поэтому результат можно счесть ничейным. Хотя до сих пор непонятно, за какой приз они боролись.
Какой бардак.
Если только Хантер не заманивала Смита туда, куда хотела, и не оставила эти двери специально, чтобы он их нашел. Если она знала столько, что смогла назвать его по имени и опознать метод противодействия, не так уж нереально допущение, что она могла и то и другое предвидеть. В конечном итоге почти все остальное она предсказала правильно. Предсказала или спровоцировала?
А если смысл ее послания — сам Смит? Смерть же — средство его передачи? Это был бы любопытный пример оптографии: Хантер смотрит на Смита в надежде, что на ее сетчатке в смерти запечатлеется образ убийцы и причина для убийства.
Однако нет причины — нет настоящего мотива. Почему Смит пошел на такой риск с этой женщиной? Кем она была, что пришлось подставиться? Тут есть недостающее звено, тайная школа в Бёртоне или какая-то другая, менее фантастическая правда. Но каким бы ни оказалось это звено, в нем суть, раз за него стоит умирать и убивать.
— Она вызвала у него панику, — с удивлением слышит свой голос инспектор и понимает, что сказала правду. — Сделала что-то, чего он не ожидал, и толкнула к опасным действиям. С того мгновения он пустился в бега.
Да. Смит так старался выглядеть невозмутимым и спокойным. Вот уж точно — надушенным. Он воспользовался всеми средствами контроля над ситуацией именно потому, что контроль оказался иллюзией. Такой воспитанный Оливер Смит и вправду бегом бежит, босиком, поскальзываясь на неверной лондонской брусчатке, но при этом скрипит зубами и пытается сохранять уверенный вид. Костюм в стиле старой империи, непринужденная встреча. Всё в надежде отвлечь ее внимание, чтобы успеть…
Вот, опять. Чтобы успеть сделать что?
Хантер. Все возвращается к Диане Хантер. Это реакция, и она, вероятно, означает, что и Смит гонится за ней, возможно лишь на шаг или два опережая инспектора.
Он не должен восстановить равновесие. Даже то, что ему известно о расследовании, значит, что он привлек ее внимание, хоть она предпочла бы, чтобы было иначе. Все служит своего рода преимуществом, признаком утечки. Он не сумел заткнуть рот Диане Хантер, и это выбило его из колеи. Нейт никогда не являлась сторонницей школы мускулистого детектива, которую любили в Голливуде, где следователь преимущественно ходит
кругами и все громит, пока преступник не попытается избавить его от мучений. Впрочем, если это сработает, инспектор не будет жалеть, что наступила подозреваемому на ногу.— Мне очень жаль, Мьеликки, — вполне искренне говорит Пиппа Кин мгновение и несколько часов спустя, стоя в дверях с двумя положенными согласно процедуре медсестрами, — сама знаешь, как это бывает. Выборка случайная. Я понимаю, время неподходящее, и мы буквально только что виделись. Если хочешь, можем отложить.
Нейт гадает, знает ли она про кошмар, и, если да, откуда. Пожелтевшие синяки на теле инспектора густой усталостью обволакивают легкие так, что трудно дышать. Все верно: алгоритм выбирает офицеров Свидетеля для регулярных проверок на эмоциональные и поведенческие реакции, каждого это касается примерно раз в два года. Данная проверка случилась рановато, но в целом — ничего необычного.
— За пределами погрешности, — шепчет ей в ухо Свидетель, хоть Нейт и не спрашивала. Интересно, он сам предугадал ее вопрос или это Кин?
— Нет, — спокойно отвечает инспектор, — всё в порядке. Пойдемте в гостиную?
— Гостиная — отличный выбор, — соглашается Кин, поскольку ее пациентка только что прошла первую проверку. Они идут в гостиную и садятся под бдительным надзором медсестер. — Шарлотта, принеси нам кофе, пожалуйста?
Шарлотта, низенькая, чистенькая, в туфлях без каблуков, безмятежно улыбается:
— Конечно, Пиппа. Из кофейни на Кэпитал-стрит?
Кин пожимает плечами: facon du chef [41] . Шарлотта уходит, а Кин устраивается в кресле.
— Шарлотта у нас временно, — сообщает она, будто по секрету, — но очень хороша. Из спецслужб. Говорят, может мужчину в бараний рог скрутить и в чемодан запаковать. Я, правда, представить не могу, откуда они узнали такое.
Инспектор интересуется вслух, значит ли эта уступка, что Кин спокойна насчет эмоционального состояния своей пациентки, а Кин отвечает, что не видит непосредственной угрозы нападения. Вторая медсестра сохраняет профессиональную невозмутимость, но Нейт позволяет себе рассмеяться.
41
Facon du chef (фр.) — от шеф-повара, здесь — фирменный кофе.
— Расскажи мне про дело Хантер, — говорит Кин, когда они заканчивают обсуждать недостаток настоящего общения, за который Кин ее пожурила, как двадцать месяцев и пятнадцать дней назад, а также посоветовала развлечься.
(«Государственный праздник, — отзывается в голове воображаемый голос Дианы Хантер, — все патриотичные граждане будут веселиться под страхом расстрела». Инспектор роняет эту ремарку где-то на нейтральной полосе между собой и памятью мертвой женщины. «Эреб», — успевает подумать она, прежде чем связь разрывается.)
— Пока неутешительно, — отвечает инспектор. — Боюсь, есть указания на то, что мы несем за это ответственность.
Она не хочет вдаваться в подробности. Понятия не имеет, кто будет читать отчет Кин — он будет доступен общественности, а она не хочет вспугнуть Смита. К тому же следует учитывать возможность того, что у него есть сообщники. Коррупция всегда выплескивается за свои границы. По определению, она редко остается в одном месте. Нейт надеется, что ее ответ будет воспринят как проявление профессиональной сдержанности.