Гобелен

– Вы, вероятно, шутите, – упавшим голосом обронил Дервентуотер, беспомощно оглядываясь на пленных товарищей.

Уильям знал: этого и следовало ожидать. И все же сердце забилось часто-часто. Король Георг, оказывается, заготовил иное наказание изменникам. Решил нарушить традицию; возможно, самоутверждается таким способом в новой стране. Возможно, хочет войти в историю как Георг Жестокий.

– Не понимаю, генерал, почему нас называют изменниками, – мы ведь исполняли приказ нашего короля. Истинного короля Шотландии.

Уиллс только усмехнулся.

– Восхищаюсь вашей отвагой, Максвелл. А также вашей чисто шотландской логикой. Впрочем, вряд ли эти качества спасут вашу шею. – Уиллс задержал на нем взгляд, и Уильяму показалось, что сам Страх своими холодными пальцами прошелся по его хребту.

– Вы что же, хотите вздернуть благородных лордов? – уточнил он.

– Разве я сказал «вздернуть»? Извините, сэр, если ввел вас в заблуждение! – Уиллс медленным взглядом обозрел пленников, встретился глазами с Уильямом. – Нет, пока что, джентльмены, я лишь прослежу, как вы сдаете оружие. Ну, начнем, с вашего позволения. Быть может, вы подадите пример, милейший лорд Нитсдейл?

Когда все пистолеты, палаши и кинжалы были сложены грудой на столе перед Уиллсом, он разразился в адрес пленников издевательской улыбкой.

– Благодарю вас, джентльмены. Эй, Коутсворт, – крикнул он своему подчиненному, – налейте-ка нашим подопечным по кружечке эля. Пускай взбодрятся, а то им предстоит долгий путь верхом. Не допущу, чтобы они гордо въехали в нашу великую столицу. Изменников будет преследовать толпа черни, на них будут сыпаться проклятия, а шеи их будут обвивать веревки, связанные с другими веревками – с теми, что на запястьях. Так-то, милейшие лорды. Ну, что же вы приуныли? Пейте за здравие короля.

Глава 9

Лондон, декабрь 1978 года

«Звезды мне благоволят, – думала Джейн, глядя, как задраивают дверь «Боинга-747». – Хорошо, что рядом никто не сел, наконец-то можно расслабиться». Джейн очень боялась соседства с каким-нибудь словоохотливым персонажем. Но салон бизнес-класса был почти пуст – значит, до Сингапура полет будет проходить в благословенной тишине.

Стюардесса не замедлила озвучить мысли Джейн:

– Славно – в следующие пятнадцать часов никто вам не помешает. – И добавила, поставив на бумажную салфетку перед Джейн стаканчик яблочного сока: – Вот из Азии в Австралию всегда много народу летит. Кстати, меня зовут Перл. Во время полета я буду вас обслуживать, мисс Грейнджер.

Джейн мысленно восхитилась безупречным каре стюардессы, да и самими волосами – гладкими, блестящими, черными как вороново крыло. Не возникало сомнений – даже через пятнадцать часов полета волосы не утратят блеска и не растреплются. Чего, увы, нельзя ожидать от волос самой Джейн – они смялись и наэлекризовались от одного только соприкосновения с синтетическим подголовником. На Джейн по-прежнему были темные очки, скрывавшие опухшие от слез и недосыпаний веки.

– Спасибо, Перл. Я намерена всю дорогу проспать.

Стюардесса понимающе кивнула. Джейн отметила легкий макияж, тонкие, правильные черты лица. Машинально подумала: «Должно быть, Перл – дитя любви китаянки и индуса». Перл тем временем мило улыбалась.

– Разбудить вас к завтраку, мисс Грейнджер?

Джейн отрицательно покачала головой.

– Нет, я уже приняла снотворное. Целых полтаблетки.

– Может быть, желаете что-нибудь перед тем, как заснете? Я могу прямо сейчас принести вам перекусить.

Джейн вымучила улыбку.

– Спасибо, не надо.

Своими изящными ручками стюардесса надорвала пластиковую упаковку, извлекла плед для Джейн. Ноготки у нее были выкрашены лаком сливового оттенка, приятно контрастировавшего с униформой. Джейн надеялась, что Перл не заметила ее собственных ногтей, которые пребывали в плачевном состоянии. Целых две недели Джейн не занималась ногтями, думать забыла про маникюр.

– Сейчас принесу туалетные принадлежности. Возможно, вы пожелаете снять туфли и надеть носочки. А еще вам явно пригодится темная маска на глаза, – мягким грудным голосом произнесла Перл, открывая белоснежные зубы в улыбке, не ответить на которую было просто невозможно. – Потому что верхний свет мы еще часа два не погасим.

С этими словами Перл удалилась – поняла, что Джейн хочет остаться одна. Лайнер стал набирать скорость, и Джейн далеко не сразу заметила возле своего пустого стакана пакетик с нужными в полете мелочами, а также меню – на всякий случай.

Ее уже клонило в сон, она мечтала о нескольких часах полного отдыха. Но прежде, чем заснуть, Джейн последовала совету стюардессы – сбросила туфли, укрылась пледом, положила под голову подушку. Затем она максимально опустила спинку кресла, улеглась. Теперь перед глазами были огни манчестерского аэропорта, мерцавшие сквозь дождь с чернильно-черного неба. До самого Чанги, сингапурского аэропорта, Джейн не поднимется с места, в Сингапуре не выйдет размяться. Нет, она останется в салоне лайнера, и пусть вокруг нее суетятся с пылесосом и тряпками, готовятся к перелету в Сидней.

Джейн убедила себя, что снотворное ей необходимо для физического расслабления. Только бы долететь до Сиднея, а там местный перевозчик мигом доставит ее в Элис-Спрингс, где у нее договоренность насчет аренды автомобиля. Джейн считала, что самостоятельно проедет три часа до Улуру, ведь в Австралии у нее откроется второе дыхание. Уилл, верно, уже в Америке, тихо спит в мэрилендской клинике, в окружении родителей – а значит, Джейн не станет терять ни секунды, значит, выполнит свое обещание, заберется на дорогую сердцу Уилла скалу. И пусть ее желание считают странным и даже маниакальным! Джейн окажется на пересечении линий лей, в одной из самых главных и мощных, если верить нью-эйджерам, энергетических воронок; ощутит магнетическую силу, сквозь толщу тысячелетий расслышит голоса древних людей – предков нынешних австралийских аборигенов.

«Мой пульс будет биться в унисон с пульсом духовных сил Земли, я стану сопричастна древней магии, – думала Джейн. Казалось, ее сознание употребляет выражения Робина. – Кровное родство подобно золотым нитям в гобелене жизни». Тоже фраза Робина; тогда Джейн не поняла, к чему он клонит. Она вообще мало что поняла во время разговора с ясновидцем. Казалось, он-то все знает про Джейн и про Уилла, но хочет, чтобы Джейн дошла до этих сведений своим умом. А Джейн до сих пор не уверена, правильно ли она расшифровала намеки Робина. Наверно, правильно; иначе почему она предприняла путешествие длиной в многие тысячи миль, в Южное полушарие, на другую сторону планеты – причем решение оформилось мгновенно? Почему пестует уверенность (которая больше пристала героине волшебной сказки), что ей по силам изменить судьбу – или судьбы, как намекнул Робин?

Джейн ощущала прилив свежей энергии – и сама сознавала, что фраза отдает безумием. Родители, конечно, возражали против путешествия; тут помог Холлик. Как ему удалось уговорить родителей, Джейн не представляла, но испытывала к Холлику благодарность. Джейн пообещала каждое утро излагать свои планы на день, поклялась ставить отца и мать в известность о каждом своем шаге, начиная с посадки в арендованный автомобиль, дала адрес мотеля возле Айерс-Рок. Отец настоял на том, чтобы в аэропорту Сиднея Джейн встретили на лимузине и сопроводили к терминалу внутренних авиаперевозок. По мнению Джейн, это была перестраховка, но спорить она не стала. Ее слезно просили звонить по утрам и вечерам. Чтобы родители убедились в ее адекватности, Джейн согласилась практически со всеми требованиями. Предложила сестре лететь с ней; сестра, к большому облегчению Джейн, вежливо отказалась. Да, Джейн и Джульетта нежно любили друг друга – но слишком уж различны были их характеры. Услышав о планах насчет восхождения на Улуру, Джульетта скроила такую недоверчивую мину, что Джейн точно рассмеялась бы, не последуй за миной обвинения в эгоизме и ребячестве, не промелькни в тираде Джульетты слова «нелепость» и «посмешище».