Гоблин – император

— Спасибо, Меррем Ортема, — сказал Майя. — Это трудный вопрос, и мы должны тщательно обдумать его. — Но она дала ему возможность перевести разговор на более безопасную тему. — Но тогда получается, что ваш город старше Эзхо?

— О, да, Ваше Высочество. — Она показала в улыбке длинные острые клыки, совсем как у ведьмака в рассказе Ортемы. — И наш Дом и семья матери веками жили в бесплодных землях. Люди селились там всегда, даже до того, как было обнаружено золото и пришли эльфы. Просто сейчас там стало больше городов.

Золотая лихорадка в Эзхо стала темой беседы до конца ужина; даже Осмеррем Пашаван подобрела достаточно, чтобы рассказать историю одного из братьев своей бабушки, который отправился на север в поисках золота, а обнаружил горячие минеральные источники в долине Диано, которые обогатили его больше, чем золотая жила.

— Даже будучи старым человеком, он при каждой возможности отправлялся в экспедицию, но золота так и не нашел.

— Наша мать ездила в Диано на воды, — заметила Дач'осмин Лантевин. — Они не вылечили ее, но почти избавили от болей, за что мы всегда будем благодарны вашему деду.

Майя спросил себя, помогли бы целебные источники его матери, и утратил нить беседы в попытке подавить безмолвный гнев на отца, который так и не разрешил Ченело ту поездку. Его внимание привлек вопрос Лантевела:

— Ваше Высочество, мы правильно поняли, что вы остановили переговоры о браке эрцгерцогини Ведеро?

Майя передернул ушами, в результате чего тихо и нежно зазвенели его серебряные и нефритовые серьги.

— Наша сестра в трауре.

— Но вы разорвали соглашение с Тетимада, а оно, как мы слышали, было близко к завершению.

— Доверяете ли вы своим источникам, Лантевел? — Спросил Пашавар, и Лантевел уверенно кивнул.

— Но все-таки, — сказал он, — не кажется ли вам, Ваше Высочество, что переговоры неизбежно придется начинать заново и, очень вероятно, с менее выгодной позиции.

— Мы не видим ничего выгодного в нашем текущем положении. И наша сестра не желает вступать в брак.

Он мысленно выругал вино, когда заметил, с каким вниманием все присутствующие уставились на него.

— Для женщины благородной крови, — резко заметила Осмеррем Пашаван, — брак не является вопросом собственного выбора. Эрцгерцогиня это знает.

— Так же как знала и наша мать, — сказал Майя. — Мы считаем, что для начала будет достаточно заключить наш собственный брак.

— Лучше бы вы поискали Императрицу в более традиционном Доме, — ответила Осмеррем Пашаван. — Девочки Чередада придерживаются таких же нелепых понятий, как и ваша сестра.

— Мы не находим понятия нашей сестры нелепыми, — возразил Майя. Он сделал глубокий вдох, пытаясь развеять алую пелену ярости перед глазами. Осмерем Пашаван не выглядела особой чувствительной, но он боялся испугать Меррем Ортему. — В отличие от вас, мы не считаем брак единственным предназначением женщины.

— Это спорный вопрос, — задумчиво протянул Лантевел. — Как и вопрос о том, чем же может заниматься женщина, если она по каким-либо причинам не нашла себе мужа.

Он выразительно посмотрел в сторону Дач'осмин Лантевин.

— Женщинам, не имеющим детей в браке, так же трудно найти себе занятие, — сказала она. — Ведь их больше ничему не учили.

— Все женщины имеют обязанности, — отрезала Осмеррем Пашаван, хотя предательски порозовевшие кончики ее ушей показывали, что она вовсе не хотела поразить больное место Лантевада.

— Но чем же определяются границы этих обязанностей? — В голосе Дач'осмин Лантевин звучала вежливая настойчивость. — Не все женщины обладают талантом в воспитании детей. Зачем принуждать их к тому, на что они не способны?

— Мы и понятия не имели, что вы настолько дальновидны, — кисло заметила Осмеррем Пашаван.

Ее «дальновидны» прозвучало почти как оскорбление.

— У нас было достаточно времени, чтобы рассмотреть этот вопрос, — сказала Дач'осмин Лантевин.

Было ясно, что она не собирается капитулировать, и все почувствовали облегчение, когда при смене блюда разговор перешел на пустяки.

На десерт был подан анвернельский торт со специями, и среди довольного сопения Майя наконец решился затронуть тему моста. Как он и ожидал, Пашавар немедленно ощетинился, но при этом совершенно неожиданно высказался о мосте как о «воздушном замке Варенечибела».

— Он не принесет ничего, кроме огромных расходов.

— Мы не знали, что наш отец был заинтересован в строительстве моста.

— Ах, да, — сказал Лантевел, — он считал, если не будет найден способ соединить восток и запад, Этуверац неминуемо распадется. Наверное, он не мог не замечать, что Истандаарта всегда будет нашим слабым местом, если не будет найден способ преодолеть ее.

— Это правда, — согласился Пашавар, — но это не оправдывает всех сумасшедших, одолевающих правительство своими безумными изобретениями.

— Мы разговаривали с джентльменом из Гильдии часовщиков, — сказал Майя. — Он не показался нам безумным.

— Неужели? — Удивился Пашавар, и Майя напрягся. Но Пашавар не выглядел недовольным. — Мы считали вас слишком правильным и послушным для хорошего правителя, но возможно, были неправы.

— Но вы же Свидетель Справедливости! — Запротестовал Майя, и все рассмеялись.

— Мы сказали «Правило», а не «Закон», — едко возразил Пашавар. — существенная разница, Ваше Высочество. — Император, который нарушает законы, опасен, как бешеная собака, но Император, не нарушающий правила, почти так же плох, потому что он никогда не сможет определить, когда пришло время изменить закон.

— Мы понимаем, — сказал Майя, хотя был не совсем в этом уверен.

— Мы не оправдываем привычку и лень.

— Ведь это чревато разрушительными последствиями, — чопорно поддакнул Майя, что снова заставило всех присутствующих рассмеяться.

— Итак, — продолжал Пашавар, — вы разговаривали с часовщиком. Мы полагаем, вы желаете, чтобы теперь его выслушал Коражас.

— Именно, — сказал Майя.

— И вы предпочли бы, чтобы мы не препятствовали этой затее.

— Да.

— Выпейте бренди, Пашавар, — предложил Лантевел. — Так вам будет легче проглотить свои возражения.

— Если ваш бренди не очень хорош, Лантевел, мы будем возражать из принципа. — Пашавар повернулся к Майе. — Это не изменит нашего мнения.

— Конечно, нет.