Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– На имя начальника ГУВД. Вы же непосредственно к нему обращались за помощью? А писать можно в произвольной форме.

Пока потерпевшая, не желающая считать себя таковой, сочиняла текст, доселе молчавшая Прилепина невзначай поинтересовалась у Эллы:

– А вы не разрешите взглянуть на письмо вашего соседа? Маркелова?

– К сожалению, мы его в тот же день порвали и выбросили, – виновато развела руками Элла.

– Тогда, быть может, вы по памяти перескажете нам текст? Хотя бы приблизительно?

– Да там ничего такого особенного и не было. Дескать: «не ждали?», «скоро вернусь», «вы сломали мне жизнь». И прочее подобное бла-бла.

– Он еще требовал приготовить какие-то деньги, – напомнила вдруг Людмила Петровна, но, поймав на себе испепеляющий взгляд дочери, резко умолкла и снова склонилась над листком.

– Какие деньги? – насторожился Мешок.

– Да у Маркелова на деньгах всегда особый пунктик был. Он почему-то искренне считал, что весь мир ему должен.

Ответ Эллочки прозвучал не слишком убедительно, однако Андрей предпочел не акцентировать внимания. Напротив, кивнул понимающе:

– Что ж, это весьма распространенное явление. Признаться, порой мне и самому такие мысли приходят в голову. Ну как, Людмила Петровна, готово?

– Вот. Возьмите.

Мешечко пробежал глазами текст, удовлетворенно кивнул и убрал листок в папку.

– Прекрасно изложено. Кратко и по существу. – Он поднялся и вернул стул на прежнее место. – Ну что ж, в таком разе извините за беспокойство. И разрешите откланяться.

– Это вы извините нас. За беспокойство, – встала следом за ним и Калугина-младшая.

– Но визиточку мою, Элла, все ж таки не потеряйте. Мало ли что.

– Конечно-конечно, – закивала в ответ та и впервые за время их беседы улыбнулась. Причем очень даже очаровательно улыбнулась. Улыбкой обоятельнейшей акулы. – Обещаю, я буду носить ее под самым сердцем.

– Под сердцем детей носят, а не визитки, – направляясь к двери, тихо пробурчала Ольга.

– Что-что? – не расслышала девушка.

– Я говорю: всего хорошего…

– …Ну и как тебе показалась Элла? – поинтересовался Андрей, когда, выйдя из подъезда, они с Ольгой направились к его машине.

– Отвратительно! Классическая Эллочка-людоедочка!

– Не скажи. У той совсем не было мозгов, а у нашей с головой всё в порядке. Даже чересчур.

– Ага, с головой не без идей, с пятым номером грудей, – хмыкнула Прилепина. – Не очень-то она похожа на жертву насилия. Надеюсь, ты не поверил доводам этой странной семейки?

– Ни единого раза. Что-то эти бабы, что старая, что малая, крутят.

– Так мы займемся этой темой?

– Безусловно. Или ты действительно думаешь, что я могу пойти с этой филькиной грамотой к начальнику ГУВД и сказать: простите, Владислав Юрьевич, ваше указание не выполнено, поскольку нас там больше не хочут?

– В таком случае подожди немного в машине. Я хочу переговорить вон с той старушкой. – Ольга взглядом показала на одиноко сидящую на детской площадке бабку.

– А кто это?

– Не узнаешь? Мы натолкнулись на нее в коридоре, с кастрюлей в руках.

– Соседка по коммуналке? Идеальный источник! Молодец, Ольга! Давай, действуй.

Прилепина направилась завязывать знакомство с «идеальным источником», а Мешок сел в машину, достал мобильник и вот уже третий раз в течение часа позвонил в контору:

– Наташа? Не пугайся, это обратно я… Ага, соскучился. Слушай, ты сейчас чем занята?.. Отложи, это подождет. Срочно найди Сергеича, пусть он отвезет тебя в архив горсуда… Да, прямо сейчас. Найди там дело четырехлетней давности в отношении некоего Маркелова, осужденного к семи годам за изнасилование несовершеннолетней… Нет, копии обвинительного заключения мне недостаточно, поэтому возьми всё дело… Да… Что? Какой «майбах»?.. Ах, да, конечно просил. Сейчас, секундочку. – Андрей порылся в бардачке и достал блокнотик. – Готов, записываю… Как-как? Еще раз имя?.. Людвиг Ромуальдович? Ни хрена себе имечко!.. Президент какой корпорации?.. Ох ни хрена ж себе!! Однако!.. Всё, спасибо. Жду тебя с архивным делом… Ага, пристально жду…

Мешечко отключил трубку и с мрачным видом уставился на запись в блокнотике…

* * *

…Когда в доме нет мужика (один только мужчинка, да и тот в отъезде), заморачиваться после тяжелого рабочего дня с концептуальным ужином совсем не хочется. Так что этим вечером мать с дочерью вполне себе удовлетворились поструганным на скорую руку зеленым салатиком и обжаренными полуфабрикатными котлетами. И вот теперь на маленькой кухоньке соображали на троих. Третьим был бубнящий сводку последних новостей телевизор. Поскольку новости были сродни сводкам с фронтов, звук ему максимально приглушили, дабы не портить аппетита.

– …А что ещё Денис рассказывал?

– Сказал, что, пробыв три дня в Пекине, они переехали в Чэнду и поселились там в четырех звездах.

– Где-где?

– Это столица провинции Сычуань, – объяснила Ольга. – И уже на следующий день поехали в заповедник. Денис, конечно, в полном восторге. Говорит, что сфотографировался с рыжей пандой. Если честно, я и не знала, что такие в природе существуют. Оказывается, они намного шустрее обычных панд и питаются не бамбуком, а яблоками.

– Надо же! – всплеснула руками Ирина Владимировна.

– В общем – у них всё хорошо, – грустно подвела итог утреннего телефонного общения с сыном Ольга.

– А ты, мать, чем вздыхать, сходила бы куда-нибудь да развеялась! Вон, все прошлые выходные дома просидела, вместо того чтобы пользоваться моментом. Начнутся у Дениса школа да уроки, некогда будет собой заниматься.

– «Мать – вздыхать». Хорошая рифма…

– Рифма-то хорошая. Вот только ты у меня – совсем плохая. – Ирина Владимировна отставила тарелку, подсела к дочери, спросила тревожно: – Ольга, скажи мне, только как на духу! У тебя хоть какой-то, хотя бы завалящий, мужик есть сейчас?

– Думаешь, на меня теперь только завалящие клюют? – улыбнулась та.

– Ты давай того, не увиливай. От ответа.

– Есть. Мужик.

– Надеюсь, не мент? – учуяла интригу мать.

– И не надейся.

– О, господи! Ольга, я тебе тысячу раз говорила: заведи ты уже себе нормального любовника, раз с замужеством не получается. Но! Нор-маль-но-го!

– Спасибо за ужин, мамочка. Всё было безумно вкусно. Я пошла.

Прилепина встала из-за стола и вышла в коридор. Ирина Владимировна тревожно выглянула и увидела, что дочь переобувается из домашних шлепанцев в уличные туфли.