Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Твою мать! Не нравится мне всё это!
– А уж как мне-то не нравится! Втравили вы меня в блудняк с этим Быковым! Казалось, чего проще: сунули бы, как в свое время Годлевскому, денег. Так нет, понадобилось целый спектакль разыгрывать. Лжевзяткодатель, лжевзяткосвидетель, лжевзятка… Тьфу! Шекспир и сыновья!
– Я тебе сто раз говорил: Быков взяток не берет! Начитанный ты наш!
– А я на это сто раз отвечал: давать не умеете! – не сдержавшись, снова дал волю гневу майор. – Все берут! Деньгами ли, бабами ли, повышением по должности, любовницами, борзыми щенками – не суть важно. В детстве кино про Электроника
– Ладно, чего теперь воздух сотрясать, – взяв себя в руки, отмахнулся Батынков. Отмахнулся сугубо формально, потому как на душе у него сейчас кошки не просто скреблись – они зарывали. Вернее, пытались зарывать то дерьмо, которое люди из близкого круга Леонида Кирилловича общими усилиями к настоящему времени воспроизвели.
– Воздух не воздух, но я вас предупредил, – напоследок снова напомнил майор. – Отныне с Ковелиной работать предельно корректно. И если есть возможность лишний раз не светиться, то лучше не светиться. Ну всё, мне пора. Будем на связи…
…Вернувшись с работы, Лера с немалым удивлением обнаружила в прихожей стоптанные почти до дыр мужние кроссовки. Зрелище было, что и говорить, из ряда вон, поскольку часы на стене показывали только начало девятого. Госпожа Мешечко уже и забыла, когда Андрей в последний раз приходил домой столь неприлично рано. Что ж, тем лучше: возможно, хотя бы сегодня им удастся наконец решить вопрос с отпуском. Неделю назад лето, перевалив за середину, пошло на убыль, а никакой ясности с семейным отдыхом как не было, так и нет.
Супруга Лера обнаружила в детской. Андрей с Алиской, оба – в огромных, вполголовы наушниках (самопальный подарок Вучетича), уткнувшись в монитор и вцепившись в джойстики, гоняли наперегонки свои спортивные болиды по узким улочкам вирутального городка. Гоняли азартно – с визгами, криками и взаимными упрёками в подрезании и жульничестве. Лера какое-то время понаблюдала за ними, после чего со спины подошла к мужу и тронула его за плечо:
– Андрей!
– Что?!! – не оборачиваясь, громко, как это всегда случается при нахлобученных на голову наушниках, поинтересовался тот, не отрывая взгляда от своего вырвавшегося на полкорпуса вперед болида.
– Черт! Ты можешь хотя бы на минуту оторваться от своих машинок!
– Могу! – с видимым сожалением кивнул Андрей, выпуская джойстик и снимая наушники. На экране его машина тут же пошла юзом и влетела в ближайший столб. Под радостные победоносные вопли семилетней дочери. – Слушаю тебя внимательно.
– Ты говорил со Жмыхом по поводу отпуска? Ты обещал, что сегодня – крайний срок.
Андрей замялся:
– Слушай, Лерка, здесь такое дело… Нам вчера нового клиента отписали. Очень непростого. А тут еще…
– Всё понятно! Отпуск тебе простили.
– Да нет же, обязательно поедем! Я вот только немного разгребусь с текучкой и сразу напишу рапорт.
– Когда? Когда лето закончится и Алиске надо будет идти в первый класс? Спасибо – это мы уже проходили: ты по полдня будешь сидеть дома, а вторую половину – мотаться в свою ненаглядную контору. Поскольку ты у нас – единственный, неповторимый и незаменимый.
– А разве я у тебя не такой? – неуклюже попытался перевести непростой разговор в шутку Андрей.
– Иди ты к черту! На календаре – середина
лета, а ребенок всё это время торчит в городе.– А я тебе сколько раз говорил: давай отправим Алиску в лагерь. У нас многие детей отправляют, даже на две смены подряд. И ничего.
– А у нас многие отправляют детей в Египет, – с легким презрением парировала Лера. – Или, на худой конец, в Турцию. И не просто отправляют, а едут туда всей семьей. И, знаешь, тоже получается «ничего».
– Мать, ты чего разошлась-то?
– Потому что мать! Потому и разошлась!
– Па! Я уже этот уровень прошла, а ты проиграл, – поворотилась к родителям Алиска. – Давай дальше. Поехали там, где по бездорожью гоняют.
Андрей развел руками:
– Не могу, дщерь. Видишь, меня тут мама воспитывает.
Алиска строго посмотрела на мать и безапелляционно заявила:
– Мам, перестань! Или ты думаешь, что папа у нас до сих пор не самостоятельное существо?
– Че-е-го? – в один голос вопросили и удивленно уставились на дитя прибалдевшие родители.
– «Воспитание имеет целью сделать человека самостоятельным существом, то есть существом со свободной волей», – без единой запинки выпалила Алиса из классика. И уточнила: – Гэ Фэ Гегель.
– Жена, срочно тащи градусник. Похоже, дитёныш заболел, – первым отошел от культурного шока Андрей.
– Ничего и не заболел, – обиделась Алиска. – У нас такой плакат в садике, в кабинете у заведующей, у Анны Сергеевны висит.
– Ф-фу, слава Аллаху! Оказывается, нормальный ребенок. А то я уж испугался, что ты на прогулке вундеркиндовский вирус подцепила, – облегченно выдохнул Андрей. – Ну, чего тут у тебя? – поинтересовался он, берясь за наушники и поворачиваясь к компьютеру. – Куда дальше движемся?
И уже через несколько секунд «старый да малый» с воплями стартовали на разбитом большаке деревни Гадюкино, распугивая попадающихся навстречу пейзан и безжалостно давя зазевавшихся кур.
– Вот и поговорили, – раздражённо процедила сквозь зубы Валерия и вышла из детской. Впрочем, на другой результат «переговоров на высшем супружеском уровне» она особо и не рассчитывала…
Сестрорецк,
23 июля 2009 года,
четверг, 23:07
…Вот наконец и завершился этот ужасный день – первый её день, проведенный под неусыпным оком сотрудников милиции. С самого утра и вплоть до шести вечера за Ковелиной всюду, исключая дамскую комнату, хвостиком таскался угрюмый и неразговорчивый Евгений, которого затем сменил придурочный Тарас. У этого увальня пасть, напротив, не захлопывалась ни на секунду, а вдобавок ко всему мент только и делал, что беспардонно раздевал её взглядом. И хотя подобного рода мужское внимание Светлане обычно льстило, ловить на себе восхищенно-похотливый взгляд навязанного милицейского надсмотрщика было крайне неприятно. Самое ужасное, что такая вот жизнь под колпаком, начавшись нынешним утром, чётких перспектив по срокам прекращения не имела. На резонный вопрос Ковелиной: «Как долго будет продолжаться это измывательство?» – следователь Викул лишь пожал неопределенно плечами и ответил коротко и отнюдь не в юридической терминологии: «Как фишка ляжет».