Год дракона

– Зачем они развели огонь? – спросил я.

От моего вопроса девушка заплакала.

– Эй! Эй! – я перешел на шепот. – Как тебя зовут?

– Настя…

– Настя, мне нужна твоя помощь. Без этого я нас не вытащу. Скажи мне, зачем они развели огонь в камине.

– Они… приносят ему жертвы, – едва справляясь со слезами, стала рассказывать пленница. – Убивают людей… а их головы бросают в камин… чтобы задобрить огонь.

Теперь я понял, чем пахло в комнате, – горелыми костями.

– Ты давно здесь? – продолжил я.

– Не знаю… А какое сегодня число?

– Третье октября.

Пленница помолчала, высчитывая в уме, а потом вздохнула:

– Почти два месяца. Я думала, что уже год прошел.

– Как ты угодила сюда?

– Приехала на каникулы к двоюродной сестре. Мы с ней пошли в лес за грибами, и на нас напали эти… эти осьминоги. Сестру убили…

– А тебя почему не тронули?

– Они бросили жребий, кто будет их переводчиком. Жребий пал на меня, – девушка снова заплакала.

– Настя, держись! Будь сильной!

– Не могу… Столько всего случилось…

– Если ты поможешь мне, я клянусь, что вытащу тебя отсюда. Я могу их одолеть, этих осьминогов, но мне нужна сильная помощница, – я пытался вытереть слезы о задранные вверх руки, чтобы лучше осмотреться. – Сколько комнат в доме?

– Две. Одна большая и эта. Тут держат пленников, пока не убьют, и проводят ритуалы поклонения огню. А в другой осьминоги живут.

– Слушай меня внимательно, – я старался говорить не очень громко, чтобы не привлечь эллогов, но четко, чтобы информация дошла до адресата: – Эти осьминоги ужасно боятся огня, поэтому ему и поклоняются. Я постараюсь устроить тут пожар, а ты, когда все загорится, держись возле меня. Я знаю, тебе будет страшно, но огонь тебя не тронет, если ты будешь рядом со мной. Поняла?

– Угу, – тихо отозвалась Настя.

– И еще… Чем меня связали? – я старался разглядеть веревки, но они были полупрозрачные, словно силиконовые, однако при этом сохраняли свойства бечевы.

– Это… какое-то вещество… осьминоги выделяют его, как паук – паутину, – стала объяснять пленница. – Оно очень прочное, его нельзя разрезать даже ножом. Но когда оно высыхает, то становится как бумага.

Большего мне и не надо было знать. Я задрал голову и увидел, что путы, связывающие мои запястья, надеты на железный крюк, торчащий из потолка. Единственным союзником, который мог помочь мне с побегом, был огонь, но его стоило хорошо попросить. Я коротко выдохнул и до крови укусил себя за правое плечо.

– Ты что?! – испугалась Настя.

– Доверься мне… – я смачивал нос в выступающей крови и ею рисовал на левом плече свастику. Когда все было готово, я закрыл глаза и мысленно обратился к огню. Это было похоже на молитву. Я умолял его помочь мне, я просил защиты. Без урановой подпитки призвать эту силу на свою сторону было сложно, но огонь услышал меня: рядом с крюком в потолке вспыхнуло небольшое пламя. Мне надо было, чтобы огонь нагрел железо, а то, в свою очередь, высушило путы на запястьях. Тогда я смог бы освободиться сам, освободить пленницу и устроить нам побег.

Но тут дверь распахнулась, и в комнату пожаловали эллоги – два осьминога, как называла их Настя, но мне они больше напомнили шевелящуюся кучу тряпья с рваными краями разной длины. Эллоги перемещались по потолку: наличие щупалец делало их бесшумными, а движение поверху – незаметными. Один пришелец, видимо, рангом пониже, остался висеть у двери, а второй моментально очутился возле клетки. Настя шарахнулась в дальний угол и запричитала.

– Не трогай ее! – крикнул я, чтобы привлечь внимание пришельца, но он не отреагировал на мои слова. Он набросился на девушку сзади, обхватив щупальцами за шею, голову, туловище. Несколько секунд Настя трепыхалась, сопротивляясь пришельцу, но потом замерла, медленно поднялась и уставилась на меня совершенно непроницаемым взглядом. Я понял, что эллог теперь контролирует ее движения и мысли. Девушка медленно подошла ко мне, оглядела с ног до головы и произнесла бесцветным голосом:

– За твою душу, дракон, мы получим столько, что сможем с супругой обеспечить себя до конца жизни.

– Что, ипотека не по карману? – ухмыльнулся я, стараясь потянуть время. Мне надо было, чтобы крюк как следует прогрелся.

– Болтай-болтай, недолго тебе осталось, – совершенно без эмоций ответила Настя. – Но прежде чем ты умрешь, призови сюда своего сородича.

– Не понимаю, о чем ты…

– У тебя кольцо! Драконы носят такие вещицы, чтобы их сородичи могли почувствовать зов и прийти на помощь. Я хочу, чтобы твои его тоже услышали.

– Я тебе не Дед Мороз, чтобы желания исполнять, – я намеренно дерзил, чтобы вывести противника из себя и посмотреть, что он предпримет. – И у меня нет родных.

– Неправда! Я же вижу, что ты не одиночка! Зови сюда свою семью – или будет очень больно.

– Думаешь, если ты связал меня, то, стало быть, ты крутой? Пока что ты на моей территории, а значит главный тут я.

– Не зли меня, дракон! Я убивал таких, как ты, много раз.

Я с тоской вспомнил рисунки Максика, а вслух ухмыльнулся:

– И до сих пор не заработал на счастливую старость? Выходит, хреновый ты делец.

– Я делал это ради удовольствия. Все они умирали медленно и мучительно.

– Если бы ты пленил хоть одного дракона, то знал бы, что с нами нельзя разговаривать. Мы проникаем в мысли наших врагов, постепенно завоевывая их, а потом заставляем делать то, что нужно нам. И с той минуты, когда я произнес первое слово, ты обрек себя на смерть.

Это был блеф чистой воды, но говоря эти слова, я смотрел прямо в остекленевшие глаза Насти, надеясь, что через нее эллог почувствует всю мою ненависть и решимость.

– Тогда умри! – девушка схватила со стола, что стоял возле камина, прибор, напоминающий фен. – Твои родные почувствуют твою смерть и прибегут за тобой.

– Не жадничай! Тебе и у одного дракона душу не отобрать, а ты уже разинул рот на целую стаю.

Прибор загудел, как реактивный самолет, – и непонятная сила рванула меня изнутри. Все тело пронзила невыносимая боль, от которой я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мне казалось, что кто-то невидимый подцепил крюком все мои жилы, органы, мышцы и тянет наружу. Я сжал зубы, инстинктивно сопротивляясь этой силе. Борьба длилась с минуту, может, больше, но мне показалось, что я целую вечность сопротивляюсь смерти. Наконец, прибор умолк. Крюк, вырывавший мои внутренности, тоже исчез. Настя отступила на шаг, впервые на ее лице появилась тень эмоции – легкое недоумение.

– Я же сказал: кишка тонка! – засмеялся я, хотя мой смех больше походил на кашель.

– Как такое возможно?

– Идешь на медведя – бери калибр побольше.

Настя медленно приблизилась. Эллог слегка отстранился от нее и принялся исследовать мою грудь, спину и руки несколькими щупальцами. Видимо, отвлекшись на меня, он потерял контроль над пленницей, потому что пелена спала с ее глаз, и я увидел в них леденящий ужас. Мы с Настей находились так близко друг от друга, что мне казалось: этот ужас вот-вот перекинется на меня. Мне было больно видеть, как ее глаза наполняются слезами и отчаянием.