Год дракона

Вовка рассказывал, что еще двести-триста лет назад вампиры вели себя иначе. Хищник нападал на жертву, съедал ее душу и выпивал кровь, которая была нужна ему, чтобы принять облик убитого. Тело вампир прятал, чаще всего зарывал на кладбище, после чего мог разгуливать на свободе в новом облике, подыскивая следующую жертву. Питались вампиры раз в месяц и делали это в полнолуние, когда у человека происходит прилив крови к голове, ведь шейную артерию проще перекусить, чем бедренную или плечевую. Отсюда пошли легенды, что Луна якобы провоцирует вампиров, но на самом деле они могли нападать когда угодно.

Несмотря на свою древность и силу, эти хищники были довольно уязвимы перед человеком: вонзенный в грудь кол (не только осиновый, но и любой деревянный), железный прут, меч и другой колющий предмет лишал вампира защитной оболочки. Он терял облик человека и принимал свой истинный, которому вредили солнце, вода и спирт. С появлением огнестрельного оружия убить вампира стало возможно одним выстрелом в голову. Частички серы, содержащиеся в порохе, быстро вступали во взаимодействие с защитной системой твари, вызывая у нее стремительную гангрену. И если при ранении в руку или ногу вампир мог отрубить пораженную конечность, чтобы спасти жизнь, то избавить тело от головы он не мог.

С наступлением технократической эры промышлять этим хищникам стало все труднее: суеверный страх у людей пропадал, прятать тела стало настоящей проблемой, да и доступность людям огнестрельного оружия заставила вампиров искать новый способ выживания. И они очень быстро его нашли: теперь они не избавлялись от тел, а переселялись в них. Медленно высасывая из человека душу, вампиры могли проводить в нем несколько месяцев и даже лет, пока органы и системы не отказывали из-за потери энергетической подпитки. Приспособившись жить в человеческом теле, вампиры быстро переняли повадки людей и научились хорошо маскироваться. Однако вычислить их все равно было можно. Во-первых, у них были сухие, потрескавшиеся из-за обезвоживания губы, которые вампиры постоянно облизывали. По этой же причине вампиры не потели, а посему предпочитали прохладные места и избегали солнца. Во-вторых, вампиры опасались зеркал. Но не потому, что не отражались в них, а потому, что как раз отражались. Люди не видели разницы между обычным человеком и тварью, забравшейся в тело, а драконы видели. К тому же в нашем распоряжении оставался еще один способ – огонь. Вампиры, как и большинство других тварей, его боялись и начинали паниковать.

Свою добычу мы съедали на месте, чтобы не шокировать нашу гостью, хотя, не скрою, у меня не раз возникало желание продемонстрировать Насте воронку. Вовка запрещал это делать.

– Лучше останемся для нее обычными парнями, – говорил он. – Она и так довольно насмотрелась всяких ужасов.

Однако Максик не послушался и его, и однажды я застукал его с Настей в асбестовом тренировочном уголке. Младший, глотнув урана, демонстрировал фокусы с огнем, чем привел девушку в неописуемый восторг.

– Вовка запретил это делать! – я оттащил брата подальше, чтобы Настя не слышала наших разборок.

– Он запретил жрать при ней тварей.

– Он просил быть для нее обычными парнями.

– Которые ничего не едят, но до сих пор не сдохли с голода? – зло прищурился брат.

Это был удар ниже пояса, и мне ничего не оставалось, как ответить на него другим ударом:

– И у которых вся комната увешена мертвыми драконами.

– Ты… ты заходил без спроса в мою комнату?! – взвился Максик.

– Ты сам мне рассказывал про них!

– Я не говорил, что я вешаю рисунки на стенах. Ты шпионил? Черт… – младший поджал губы и быстро направился к дому.

– Я не шпионил, я просто заглянул к тебе, думал, что ты там! – я попытался удержать его за руку, но брат оттолкнул меня.

– Отвали!

Наши стычки с Максиком были обычным делом, но эта оставила в моей душе неприятный осадок. Такой, что я думал о ней целый день и даже ночью мне не спалось. Я вышел во двор подышать морозным воздухом и сразу учуял запах дыма. Обойдя дом, я заметил отсвет костра в асбестовом уголке: Максик сжигал там свои рисунки. У меня в груди закололо так, что стало трудно дышать. Услышав мое приближение, брат обернулся.

– Что ты здесь… – начал, было, он, но я перебил его:

– Прости меня. Я не хотел. Я не должен был говорить так…

Максик молча отвернулся к огню.

– Я понимаю, как много они значат для тебя…

– Нет, не понимаешь.

– А для меня они значат много, – я увидел среди еще не брошенных в огонь листков тот, на котором был нарисован дракон в клетке. – Можно я возьму его?

Максик грустно посмотрел на рисунок, потом перевел взгляд на меня и вздохнул:

– Его бы я не сжег.

– Так я возьму? Подаришь его мне?

Брат медлил, словно сам не хотел расставаться с рисунком.

– В нем есть что-то такое… родное… – тихо произнес он. – Как будто это наш предок. У меня сердце щемит, когда я на него смотрю.

– У меня тоже.

– Забирай, – Максик протянул мне листок. – Только не показывай никому. Даже Вовке. И тем более Насте.

– Хорошо, – кивнул я, понимая, что справиться с желанием показать рисунок Насте мне будет труднее всего. – И еще раз: прости меня.

– Забыли! – примирительно улыбнулся Максик и хлопнул меня по плечу. – Я тоже сказанул лишнего.

– Я просто не хочу из-за девчонки ссориться с братом, – я хлопнул его по плечу в ответ.

Глаза Максика хитро заблестели. Я не стал комментировать это, развернулся и зашагал к дому, прижимая к груди рисунок.

========== Казань ==========

В начале декабря Вовка собрал нас всех на совет.

– Я хотел бы поговорить о Насте, – начал он, и у меня екнуло сердце. – Хочу, чтобы меня все поняли правильно: я не против нее, но пребывание среди дракоидов опасно для человека.

Настя напряженно всматривалась в него, а Максик покусывал нижнюю губу. Выдержав паузу, Вовка развернулся к девушке и продолжил:

– Я хочу, чтобы ты знала, как умерли наши отцы. Наша мама была драконом, и мой отец через почти пять лет совместной жизни совершенно неожиданно бросился под пули во время перестрелки. Отец Женьки и Максика продержался дольше, но и он свел счеты с жизнью, утащив за собой и нашу маму. Я не хочу, чтобы тебя постигла их участь.

Настя удивленно подняла брови.

– Я не могу предсказать, как дракоиды подействуют на человека. И мы все давно освободили наши сущности, которые теперь развиваются и с каждым днем становятся все сильнее, – Вовка испытующе уставился на девушку. – У тебя есть семья, Настя?

– Есть. Мама и сестра.

– Думаешь, они не хотели бы увидеть тебя снова – живой и невредимой?

Настя промолчала.

– Только не подумай, что я гоню тебя. Ты можешь оставаться у нас, сколько захочешь. Но подумай о тех, кто тебя любит…