Год Иова

Он находит альбомы с фотографиями. На чёрных страницах белыми чернилами сделаны подписи. Надписи стираются, даже когда он переворачивает страницы. Джуиты на пикнике под ощетинившейся кроной иудина дерева. Палит солнце. На заднем плане видна «модель А», с дверцы которой свисают фляжки с водой в холщовых чехлах. Джуиты на пляже. На заднем плане виднеется волнорез. Сьюзан стоит в джинсах, набросив на голову пляжное одеяло, а Оливер стоит рядом в вязаном купальном костюмчике с белым поясом. Он вспоминает, что в этом костюмчике он всегда очень чесался, но казался себе очень красивым. Он усмехается. Сколько ему было лет? Четырнадцать? Худенький — руки да ноги. А вот и маленький Оливер с удочкой в одной из тех прохудившихся лодок на маленьком озере в горах. А вот утеплённые Джуиты идут по сугробам между высоких сосен. Сьюзан держит высокие лыжные палки и гордо улыбается, позабыв о кривых беличьих зубах. Он откладывает альбомы сторону. Однажды кто-нибудь захочет написать книгу о Сьюзан. Он передаст их Акмазяну. Тот знает, в какой музей или университет их лучше отдать.

Джуит находит конверт из плотной бумаги. Его мать написала на нём аккуратным почерком школьной учительницы «Оливер», но он его не помнит. Швы конверта растрескались. Он был плотно заклеен, не намеренно, а скорее влагой минувших зим, вроде той, что стояла сейчас: и вчера, и сегодня шёл дождь, который, согласно прогнозам, продолжится завтра и послезавтра. Он открывает конверт и вспоминает эти фотографии размерами восемь на десять. Оливер вместе со всей остальной компанией на сцене в Средней Школе Хуниперо Серра. Это его первый спектакль. Оливер в смокинге и с бабочкой в Клубе Весёлых Ребят. Мать пометила его стрелкой, нацарапанной белыми чернилами. Лицо Ричи Коуэна, стоящего рядом, выглядит пятном. Здесь Оливер прикрепляет афишу о новом спектакле в школьной студии. Он стоит вместе с девочкой, имени которой сейчас уже не помнит. Здесь Оливер у микрофона с текстом в руках. В конверте лежат распечатанные на копировальной машине программы спектаклей и вырезки из «Курьера Кордовы». «Талантливый, красивый, искусный, большое будущее».

Большая картонная коробка, набитая тем, что он собирался выбросить, уже переполнена, однако, он засовывает туда и это, а затем неловко встаёт с пола, где сидел в позе лотоса, и приминает ногой верхний слой. Кряхтя, он поднимает коробку, подносит её ко входной двери, прислоняет к стене и подпирает коленом, открывает дверь и ставит коробку ко всему остальному, о чём уже никогда не пожалеет. Он выпрямляется, и чувствует напряжение в пояснице. Он устал. Ничего удивительного. Он — последний из Могикан. Потому и приходится вкалывать. С раннего утра он сортирует, выбрасывает, откладывает. То, что он всё ещё здесь — попустительство юристов. Думая об этом с отвращением, он стремится быстрее покинуть дом. Но сегодня его ни на что больше не хватит.

Он закуривает сигарету, прислоняется к стене и наблюдает за тем, как сквозь тёмные ветви гималайских кедров льётся дождь, прислушивается к шёпоту дождя. Он «переболевает» из-за Сьюзан. Именно «переболевает». Не из-за денег. Не из-за дома. Дом полон привидениями, и он уже не может здесь спать. Он ни за что не остался бы здесь. Однако, мысль о том, что дом достанется чужим людям, ему противна. Однако, это всего лишь сентиментальность, которая ему столь же противна. Этот дом, как и все остальные, состоит из гвоздей и досок, перекладин и кирпичей, проволоки и труб. Если он и несёт в себе нечто большее, это нечто большее Джуит может забрать с собой. Вместе со всем остальным? Он состраивает гримасу. Ему лучше забыть об этом как можно скорее. Если он сможет.

Теперь он слышит поступь чьих-то шагов. Кто-то поднимается сюда по ступенькам с улицы. Он подходит к перилам крыльца, нагибается и с недовольством всматривается сквозь ветви. Если это Элизабет Фэйрчайлд, он может не выдержать и сорваться. Однако, это не долговязая женщина. Это толстый мужчина в светлом дождевом плаще и надвинутой на лоб шляпе. От усилий, с которыми он поднимается по ступенькам, у него одышка. Он то и дело приподнимает оплывшее лицо с голубым подбородком в надежде когда-нибудь увидеть конец этой лестницы. Он замечает Джуита, на мгновение останавливается и машет ему рукой, похожей на тюфяк, приветливо улыбаясь. Сказать «Привет!» ему не хватает дыхания.

— Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? — спрашивает Джуит.

— У тебя не работает телефон, — тяжело дышит Морри, опускает голову и с трудом поднимается по оставшимся ступенькам.

— Ты же должен быть в Австралии, — говорит Джуит.

— Да. Скажу тебе. Одну вещь. — Морри стоит на крыльце и пыхтит. — Погода здесь. Ужасная. Там лучше. — Он косится на Джуита. — Ты отращиваешь бороду?

— Хочу исчезнуть под её покровом, — говорит Джуит.

— Тебе и без неё удалось исчезнуть.

Морри, наконец-то, взошёл на последнюю ступеньку. Теперь он протягивает Джуиту руку, и тот жмёт её.

— Я убил столько времени, чтобы тебя найти. В конец концов, в «Блэкбёрд Продакшнз» мне дали вот этот адрес. — Морри смотрит в дом через открытую дверь. — Как твоя сестра? Мне сказали, она больна и ты ухаживаешь за ней. Сказали, что ты проводишь большую часть времени здесь, поэтому и оставил здешний телефон.

— Так было, когда я у них работал, — говорит Джуит. — Я забыл, что они знают этот адрес. А, может, не забывал. Наверное, поэтому и отключил телефон. Моя сестра умерла.

— О. — Толстое лицо Морри сделалось грустным. — Мне жаль.

— Теперь я чищу дом от разной фамильной рухляди. А после этого я уеду.

— Не уезжай, — говорит Морри. — Я раздобыл для тебя такие рекламные ролики, которые засыпят тебя чеками по колено. Кстати, — вспоминает он, расстёгивает плащ, засовывает руку во внутренний карман пиджака и извлекает оттуда конверт, который протягивает Джуиту. — Это остатки, — говорит он. — Конечно, ты заработал на «Тимберлендз» огромные деньги, но… — он пожимает плечами и механически улыбается, — и верёвочка в хозяйстве пригодится, верно?

— Он вытирает ладонью толстую шею, снимает шляпу и стряхивает её. — Послушай, не нальёшь ли ты мне чашечку кофе, или, может быть, виски, чего-нибудь на твоё смотрение?

— Ясное дело, Морри. Прости.

Джуит проводит его в гостиную комнату, заставленную кипами бумаг, и закрывает дверь. Последние дни тепло бывает только на кухне. Они садятся за кухонный стол и пьют кофе. За весь сегодняшний день, он не съел и не выпил ничего, кроме этого кофе — поэтому у него кружится голова.

— Деньги от «Тимберлендз» я потерял.

— Ты же хотел купить пекарню, — говорит Морри.

— Я вложил их по принципу «как быстро стать богатым». — Джуит выбрасывает окурок и закуривает новую сигарету. — Но быстро стал богатым кто-то другой.

— Послушай, — говорит Морри. — Не беспокойся. Я откопал тебе такую вещь. Реклама нового аэрозольного очистителя, так? «Зинг»? «Зэп»? Что-то такое. Самая громкая рекламная кампания хозяйственных товаров за всю историю мира! Ты будешь Капитан Ванной. Это покруче Кэти — Стирающей Леди.

— Спасибо, не надо, — говорит Джуит.

Скупщиком антиквариата оказался весёлый розовощёкий сорокалетний парнишка чуть выше полутора метров ростом. Светлых крашеных волос на макушке у него уже не было, но он отрастил их длинными по бокам, зачесал их на лысину и укрепил лаком. Теперь на них сверкали капли дождя. Вязаный ирландский свитер вполне подходит образу маленького мальчика, который, должно быть, старается поддержать скупщик. Поверх свитера синий пиджак с латунными пуговицами. И на серых фланелевых брюках — с которыми никогда не расставались ни мистер Грэй, ни мистер Ле Клер, и на серых замшевых ботинках следы дождевых капель. В руках у него бокал вина, из которого обыкновенно пила Сьюзан. Он смотрит на циферблат старинных часов под широким свесом. Это медный циферблат с серебряными римскими цифрами.