Год колючей проволоки

На мексиканской территории по дороге, ведущей в Сан-Антонио, штаб-сержант Нулан спрятал в карман телефон, не отрывая взгляда от дороги. Дорога позволяла поддерживать скорость семьдесят миль в час, и именно с такой скоростью он и ехал, стараясь ничем не выделаться из транспортного потока. С того времени, как произошло то, что потом назовут «бойня в Сьюдад-Хуаресе», прошло чуть больше часа, по его прикидкам, у него было еще часов десять, прежде чем объявят тревогу, может, больше, может, меньше, но если меньше, то ненамного. В конце концов, эти ублюдки наверняка выбрали для того, чтобы пострелять, такое местечко, где их не будут беспокоить. Потом кто-нибудь случайно наткнется на все это… и газеты получат тему для разговоров.

Как он собирался пересечь границу? Да просто. До сих пор мексиканская граница была прикрыта довольно слабо, слишком значительными были транспортный и людской потоки между двумя странами. Стена проблему не решала. Пограничный переход представлял собой нечто вроде пункта для сбора платы за проезд по платной дороге, движущиеся автомобили проверяли по базе данных на угон и розыск с помощью быстродействующего компьютера. Каждый автомобиль останавливался на границе не более чем на несколько секунд, более-менее серьезному досмотру подвергался каждый десятый автомобиль, и то — американцами.

Тем более — у него техасские номера. Пропустят. А если не пропустят — поможет шериф. В конце концов, он все равно едет сдаваться…

Он не думал, что все будет так легко и просто. Он готовился к тому, что бандитов, убивших его брата, придется долго и кропотливо выслеживать, скрываясь не только от боевиков мафии, но и от полиции. Получилось же — как получилось — дико, жестоко и… и справедливо. Теперь ему оставалось только одно — вернуться домой.

Шериф Хаггис прибыл к пропускному пункту, едва не сломав по дороге машину и скормив ей чуть ли не полбака бензина, отключив режим «экономии» и давя «на все деньги». В пути он матерился, бил кулаками об руль и с ужасом понимал, что изменить он уже ничего не изменит.

Поздно…

КПП, расположенный прямо в городе, был ярко освещен, в то время как с мексиканской стороны электричество экономили. Состоял он из шести полос для движения, на каждой были въезд и шлагбаум. Отличием этого КПП от обычного было что-то вроде зала, через который проходили пешие мексиканцы, работающие в США, а живущие в Мексике. Путь им преграждали четыре ряда хромированных турникетов-вертушек, возле каждого из которых было рабочее место пограничника. Еще несколько лет назад к этим турникетам выстраивались очереди, сейчас — можно было пройти свободно. После налоговой реформы и в результате экономического кризиса официальной работы — а здесь проходили именно официально имеющие право работать в США мексиканцы — становилось все меньше и меньше, в то время как теневая экономика росла, как на дрожжах. Умные и наблюдательные люди мрачно говорили, что различий между двумя берегами Рио-Гранде становится все меньше и меньше…

«Шевроле Тахо», отстояв короткую очередь, медленно прокатился мимо мексиканских таможенников — розыска не было еще ни на машину, ни на ее водителя, даже трупы не успели обнаружить — потом мимо американского. В окошко сержант подал свои права и — велкам ту зе Юнайтед Стейтс. Нажав на газ, он заметил стоящий на обочине «Хаммер», который подтверждающе мигнул фарами. Сержант аккуратно припарковал машину на противоположной стороне дороги, опустил стекло, ожидая шерифа…

А шериф, ожидая момента, чтобы перейти дорогу, — не знал, что сказать. Нет… что сказать-то он знал — вы арестованы, вы имеете право хранить молчание, если вы не воспользуетесь этим правом, то все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Казенные, отточенные, налипшие на языке формулировки Миранды. Или, может, просто сказать — ты прав, парень…

Второй раз за всю свою службу в качестве офицера правоохранительных органов шериф отчетливо видел, что право в данном случае вступает в конфликт с правдой, с моралью, с должным. Он должен арестовать человека, который совершил преступление — пока непонятно какое, — но он, черт возьми, не считает его в чем-то виноватым. Разве еще в начале прошлого века было возможно то, что произошло сейчас с младшим Нуланом? Нет, потому что тогда оружие было на руках почти у каждого, этих мексиканцев линчевали бы еще до границы. И наркоторговцев, что сейчас пасутся у колледжей — тоже линчевали бы безо всякого суда и безо всякой Миранды.

До каких же пор все это будет продолжаться?

Штаб-сержант Грегори Нулан опустил окно и смотрел на шерифа, а шериф смотрел на него. Оба не знали, что сказать.

— Я должен тебя арестовать, парень? — спросил шериф.

— Вероятно, да, сэр.

— Тогда расскажи мне, за что.

Штаб-сержант вышел из машины, пошел к задней двери. Его лицо, сильно загорелое в далекой и страшной стране, в свете фонарей казалось серым.

Он открыл багажник машины, сдернул одеяло с того, кто там лежал.

— Думаю, он расскажет о том, что я сделал, куда лучше, чем я, сэр.

— Кто это? — спросил шериф, рассматривая лежащего в багажнике человека.

— Один из тех троих, которые убили моего брата, сэр. Я подумал, что кто-то должен ответить по закону.

— По закону должны отвечать все участники преступления, сынок, — сказал шериф.

Сержант глянул ему прямо в глаза.

— Боюсь, это невозможно, сэр.

Шериф раздосадованно покачал головой.

— Зачем… Ты же мог взять всех троих.

— Дело не только в них, сэр. Таких, как они, на той стороне — полно. С ними не справиться обычными полицейскими методами, мы пытаемся, но становится все хуже и хуже. Когда-то давно один человек сказал мне — бывают моменты, когда мужчина должен поступить правильно. Иначе он не мужчина. Этим человеком был мой дед, сэр.

— Твой дед никогда не сделал бы такого.

— Мой дед не сталкивался с тем, с чем мы сталкиваемся здесь каждый день, сэр.

В начале улицы появились две машины, на каждой из них была съемная мигалка, устанавливаемая на крышу на магните.

— Черт…

— Вы их вызвали, сэр? — спросил сержант.

— На кой черт? Закрой-ка дверь и садись в машину, я сейчас кое с кем разберусь.

— Извините, сэр, но я останусь здесь.

— Сядь в машину, сказал! И закрой дверь!

Было поздно — одна из машин остановилась перед носом внедорожника, блокируя его выезд на дорогу, вторая — рядом. Из машин выскочили несколько человек, у двоих были автоматические винтовки, остальные были без оружия.

— Какого черта… — шериф достал удостоверение, поднял его над головой, чтобы всем было видно, надраенная бляха бликовала в свете ламп.

— А все-таки вы нас обманули, шериф… — сказал один из агентов, доставая свое удостоверение. — Вы содействовали преступнику.

— Следите за языком, агент! О каком преступнике идет речь?

Агент О’Малли на секунду смутился — дикость ситуации была в том, что преступника, как такового, здесь пока не было. Сержант не находился в розыске, в отношении него не было сообщений о совершенном им преступлении, и формально задерживать его было не за что. То, что он скрылся от наблюдения агентов ФБР, не преступление.