Год лошади

– подумала она и решила проводить Кольку до фермы, и как говорится, на месте принять соответствующие меры. В случае чего - Маруська у нее не открутится. А такими парнями, как Колька, зря бросаться не следует. Тем более пока он здесь, а не удрал от нее на другую планету... "Ишь ты, чего учудил!
– с некоторой даже гордостью думала она по дороге.
– Другому и в голову не придет, хоть целую неделю водку хлестать будет... Фантазер! Надо бы свадьбу-то назначать..." Но когда они подошли вплотную к ферме, с Колькой вдруг произошло нечто совершенно неописуемое.

– А? Не веришь, не веришь?
– заплясал он и завертелся на одной ноге. От потрясения даже икота у него прошла.
– Да ты сама посмотри своими гляделками, если не веришь! Вот они - следы пребывания! Видишь?!

– Вижу, что ты - чокнутый!
– Холодно и враждебно отрезала возлюбленная совхозного электромеханика.

– А больше ничего не вижу... Но Колька Брянцев торжествовал. Чудо все-таки произошло: навозоподборочный транспортер работал!

ИЗ ДРУГОГО ИЗМЕРЕНИЯ

Полицейские вертолеты приземлились, - если можно так сказать - прямо на плоскую крышу Музея Национальных Сокровищ, обширную, как стадион, и сели по обеим сторонам могучего купола. Совсем недавно купол этот, величественный, как снежная вершина, увенчивался гордым символом государственности - хищным грифом с распростертыми над городом крыльями. Гриф являлся вообще-то приметной частью старинного государственного герба, а на куполе выполнял почетную роль флюгера, вращавшегося на массивном золоченом шаре. Сейчас флюгер исчез. И тому имелось вполне исчерпывающее объяснение: гигантская фигура грифа, вплоть до последних перьев хвоста, была сделана из листового серебра... Чудовищную птицу, сорвавшуюся со своего привычного шаровидного насеста, глаза невольно искали в раскаленном бледно-голубом, как драгоценная бухарская бирюза, небе. Но грифа не видно было и там...

Вертолетные лопасти еще крутились, рождая слабый призрак ветерка, а группе расследования особо важных государственных преступлений стало ясно: Музей Национальных Сокровищ, один из богатейших на планете Земля, ограблен в буквальном смысле слова подчистую...

Стены, с которых сорвали знаменитые старинные гобелены, выглядели неприлично голыми. И - ни одной картины на стенах! Ни одной... Витрины, обшитые роскошным голубым бархатом, сиявшие прозрачными пуленепробиваемыми стеклами, смотрели пусто и оттого глупо. Из них исчезли золотые маски древних правителей, бесчисленные украшения с самыми(крупными в мире изумрудами и сапфирами, уникальная коллекция монет баснословной стоимости; улетучились тяжеленные нагрудные бляхи, платиновые браслеты и налобные обручи царственных правительниц, их многорядные рубиновые ожерелья и флаконы для благовоний, выточенные из цельных кристаллов желтых, как сентябрьское солнце, топазов; испарилась гордость правителей восьмой династии - парадная императорская кольчуга, в каждой позолоченной ячейке которой сияли хитроумно укрепленные алмазные зерна первозданной чистоты размером с горошину;

растаяли в воздухе ритуальные принадлежности жреческих культов - нефритовые сосуды для жертвенной крови, массивные светильники из электрона, загадочно мерцающие аметистовые чаши для омовений, связки молитвенных четок из граненых кровавых пиропов и округлых бледно-зеленых гроссуляров, процеживающих свет подобно гроздьям созревших виноградин; похитители ухитрились вынести даже обстановку царской опочивальни, в том числе - ложе резной слоновой кости, инкрустированной перламутром, с орнаментом, неповторимым по своей сложности; ложе уплыло вместе с нетленным балдахином благородного пурпурного цвета, тканым вручную из тончайших нитей биссуса морских таинственных жителей... Ложе было шириною в два добрых "мерседеса" самой последней модели. Именно из такой машины - цвета слоновой кости - и вылез комиссар криминальной полиции, - неожиданно элегантный мужчина с подтянутой фигурой заядлого теннисиста, в белом костюме в узкую голубую полоску и очках в тонкой золотой оправе. Он походил скорее на преуспевающего режиссера секс-шоу или на модного профессора астрологии, чем на полицейского комиссара. Некоторое время он стоял под лучами жаркого полуденного солнца, наступив на собственную тень и, словно бы прислушиваясь к сухому жестяному постукиванию пальмовых листьев, неторопливо оглядывал фасад музея.

– Вы не будете осматривать место происшествия, господин комиссар?
– почтительно обратился к нему кто-то из следственной бригады.
– Ваш опыт...

– Мой опыт?
– усмехнувшись, ироническим тоном прервал его шеф.
– Мой опыт говорит... нет, он просто-напросто кричит, орет, надрывается... точнее даже будет сказать - вопиет... что на этом, как вы изволили выразиться, месте происшествия... не будет зафиксировано никаких следов. Ни-ка-ких...

– повторил он четко, раздельно, по слогам. Возникла странная томительная пауза. Ее нельзя было назвать тишиной, потому что в ушах каждого свидетеля и участника события тишина эта звенела тонкой, зловещей и назойливой нотой, словно бы в крепкой паутине черного мохнатого паука билась и пищала беспомощная колибри.

Маленькая летающая драгоценность...

– Ну что?
– почти без всякого выражения спросил комиссар подбежавшего к нему старшего полицейского инспектора, пожилого и одышливого, на желтом лице которого, как будто на куске старого лежалого сыра, выступили тяжелые мутные капли.
– Разумеется, - опять ни малейших следов?

Инспектор только судорожно заглотил порцию горячего воздуха, словно бы это был глоток противного теплого виски, поперхнулся - и виновато развел руками... Более того - со всей очевидностью выяснилось, что преступники не оставили вообще никаких следов своего пребывания в здании: вся сигнализация на месте и исправна, ни на одном из витринных стекол или иных мыслимых плоскостях нет ни единого отпечатка пальцев, нет следов на полу, паркете, цементе или земле... Вся охрана на своих местах - и никто ничего не заметил! Невероятно! Словно бы преступники появились из ниоткуда и исчезли в никуда...

– Такое впечатление, что в здание никто не заходил, и от него никто ни на чем не отъезжал... Ни одного разбитого стекла, ни одной поврежденной рамы... Неужели они подкупили всю охрану?!

– Это легко выяснить...
– отмахнулся комиссар.

– Отключили сигнализацию и усыпили охрану?
– высказал версию другой член следственной бригады.

– Это очень просто установить...
– опять возразил комиссар.
– Не в этом суть. Похитители пришли оттуда...
– и он многозначительно поднял глаза куда-то вверх.

– Государственная коррупция?!
– похолодев от собственного предположения, сипло спросил пожилой инспектор.

– Ну, причем тут это...
– досадливо поморщился комиссар, брезгливо тряхнув кончиками пальцев.
– К тому же, наши дурачки из правительства всегда оставляют следы. И обычно

– довольно грязные...

– А... Вы имели в виду - через крышу?
– с удивлением попытался исправить промах своего коллеги другой криминалист.
– Но там... там тоже нет никаких следов проникновения...

– И не должно быть...
– с некоторым оживлением почти весело усмехнулся комиссар.

– Полное отсутствие следов - это уже хорошо знакомый мне почерк. Именно так был ограблен

– почти полностью!
– Центральный Африканский музей древней истории. Да, история...
– он почти незаметно для окружающих вздохнул.
– Вы обратили внимание, что мы сталкиваемся с набором неожиданностей, которые гораздо богаче, чем набор отмычек у самого изощренного потрошителя замков? А мы пытаемся раскрыть этот феномен по старинке... Мне кажется более вероятной другая, почти непротиворечивая версия...

– Какая?
– завороженно спросили хором сотрудники следственной группы.

– Преступники проникают в намеченные для ограблений здания через другое измерение...

– негромко сказал их шеф.

– Откуда?!
– вылупился на комиссара пожилой опытный следователь, съевший свои зубы на ограблениях.

– Из параллельного пространства. Или - из другого времени...
– сухо пояснил комиссар.

– Мы просто-напросто бессильны предотвратить это. Земная официальная наука давно уже отстает от блестящих разработок и достижений "теневой" науки, которая щедро финансируется из преступных источников.

– Они что, умнее наших мозговиков?!
– хрипло спросил одышливый инспектор.

– Почему же? Вовсе нет. Просто - им лучше платят. Подобные тенденции наметились - увы!

– уже довольно давно: еще в конце двадцатого века в обиходе у преступников быстро появлялось все самое лучшее и передовое, - самые быстроходные машины, самое первоклассное оружие, самые превосходные средства связи и информации. Международные преступные кланы, кстати сказать, первыми создали общепланетный банк данных, о котором только еще мечтало разъединенное политическими страстями человечество. Когда каждая микроскопическая нация, принуждаемая своими вождями, стремилась непременно к полному суверенитету, собственному флагу, гимну и кабинету министров, - гангстеры всего мира как раз объединялись!