Год лошади

– Что это, Отец?
– спросил Мальчик.

– Когда-то здесь находилось главное городское книгохранилище...
– отрешенно ответил Отец.
– Да... Биб-ли-о-те-ка...
– произнес он по слогам торжественное слово.

– Библиотека...
– повторил Сын еще одно незнакомое понятие.
– А для чего... для чего люди в городе хранили... столько книг?!

– Раньше они считались источниками знаний...

– Как вода - Источник Жизни?

– Примерно так. Но они были недолговечными и неудобными в обращении. Ведь были книги тяжеленные, толщиной в три-четыре пальца!

– Ну уж...
– недоверчиво хмыкнул Сын.
– Трудно в это поверить...Такую книгу надо изучать в течение нескольких циклов жизни... Отец не ответил. Тем более любая дорога, даже самая плохая, рано или поздно кончается: их дорога незаметно вливалась в обширную Рыночную площадь. Она понравилась Мальчику непривычным простором, на котором могло бы легко разместиться все их селение. К тому же здесь было много людей, одетых причудливо и непривычно, и множество товаров и вещей, совершенно не известных ему. Его удивило, что в самом центре Рыночной площади стояла гигантская глыба серого гранита, на вид совершенно бесполезного, вытесанного в виде вздыбленной волны. Из нее сиротливо торчало несколько больших ржавых штырей. И все... Может быть, когда-то на этой глыбе возвышался какой-нибудь памятник... Интересно - кому?! Лотки с товарами почти вплотную упирались в огромное прямоугольное каменное здание древнего Храма с двойными рядами очень красивых полированных красноватокоричневых колонн по всем четырем сторонам здания. Стены его - из отшлифованных мраморных блоков - были частично разрушены, либо разобраны для очередных нужд. Впрочем, гранитные полированные колонны тоже уцелели не везде - множество их обломков валялось на земле.

Широкие величественные ступени Храма были загажены сверху донизу, и зловонные нечистоты липкой смрадной массой стекали к площади. Впрочем, на этот запах никто не обращал внимания. Мальчику захотелось зажать нос...

...Перед одним из продавцов - диким, волосатым существом, от которого сильно пахло

– лежала кучка черных предметов, отдаленно похожих на грибы: с тонкой ножкой и толстой округлой шляпкой.

– Что это, Отец?
– тихо спросил Мальчик.

– Айрон...
– ответил Отец.
– Железо. Части изношенных старинных механизмов. Они называются: болты. Видишь - резьба? Раньше, давным-давно, эти болты скрепляли какое-то сооружение.

– Бол-ты...
– прошептал Мальчик.
– Смешно: бол-ты...

– Пять паундов муки... Это хорошая прайза!
– предложил Отец продавцу.
– Даю за твой айрон... пять...
– и он поднес к бородатому лицу торговца растопыренную пятерню. Глаза того блеснули из волосатых зарослей и он согласно закивал головой...

– Железо - это богатство, - довольно сказал Отец.
– Мы сделаем из этих болтов в нашей кузнице десяток боевых ножей. И - наконечники для стрел... Торговый обмен шел бойко и сноровисто. Боевики охраняли сложенные на землю мешки с мукой, которые быстро пустели...

– Урожай был неплох, мой мальчик! У нас еще остается корн, и мы сможем теперь купить запасной котел для Источника Жизни, - очень довольный провозгласил Отец.
– С крышкой и отводной трубкой!

Обратно обозные лошади бежали облегченно и весело, как и всегда, предвкушая дом, и люди тоже были в хорошем расположении духа. Торговля оказалась удачной, и на всех возах топорщились, укрытые мешковиной и рогожами, приобретения, необходимые в хозяйстве. Большой и опустошенный Город медленно отходил назад...

Пыль и пепел пожарищ... И еще - плесень... Пепел, плесень и пыль. Все, что могло сгореть - выгорело, что могло гнить - догнивало. И все было засыпано пылью - серым снегом смерти... Заплесневелое пепелище - вот, пожалуй, было самым точным и самым правильным названием бывшего когда-то великолепным Города. Пепел, плесень и пыль. Пыль, плесень и пепел...

– Отец, посмотри!
– вдруг заинтересованно воскликнул Сын.? Что это за желтая струя? Вон, - видишь? Какая яркая! Это - краска?

И он спрыгнул с повозки и, подбежав к яично-желтому ручейку, который сыпался из провала в бетонном ограждении, торопливо набил желтым порошком карманы куртки и холщевую торбу. Отец улыбнулся про себя и подумал: "Пусть развлекается! У него и без того слишком много забот и так мало игрушек!" Отец долго рассматривал добычу сына и внимательно изучал желтые крупинки, высыпав их на ладонь.

– Сера...
– наконец, удивленно решил он.
– Чистая кристаллическая сера! Опять отходы какого-то производства...

ЧЕРНИЛЬНЫЕ ОРЕШКИ

Мальчик вздрогнул: в ветвях Дуба Совета он заметил сильное шевеление! Он с разбега остановился. Да, точно! Где-то в глубине таинственной кроны раскачивались концы ветвей, слышалась возня и приглушенные голоса, как бы просеянные сквозь мельтешение листвы.

А ведь этот Дуб невольно старались обходить стороной и стар, и млад. На нем не было ни птичьих гнезд, ни уютных дупел... Разве что вороны отдыхали на этом мрачном дереве. А на мощной его ветви, горизонтально протянутой над землей, еще болтался обрывок веревки,

– напоминание о казни Кривонога...

– Эй!
– с замиранием сердца негромко окликнул он того, кто скрывался в шелестящей листве.
– Кто там?!

Снова закачались ветви, словно их специально кто-то дергал, и из листвы уставился на Мальчика двухголовый мутант - "Иван-да-Марья".

– Это мы, Илия...
– разом сказали обе головы, одна - басом, а другая - пискляво.

– Что вы там делаете?!
– оторопел Мальчик.

– А мы...
– хохотнула да Марья, - орешки ищем.

– Ты что?! Разве на дубу растут орешки?
– поразился Илия.
– Вы так желуди называете, да? Свиные орехи?

И он засмеялся.

– Чернильные орешки...
– прогудел Иван.
– Нас отец Петр попросил...

– Ему, знаешь, самому по деревьям лазить неудобно... ?опять хихикнула да Марья. Он ведь уже старенький, наш Патер-Питер...

Двухголовый близнец (или близнецы?) спустился пониже и поудобнее устроился на ветке, выполняющей роль виселицы, весело болтая ногами.

– А нам он доверяет...
– сообщил Иван.

– Да... Он считает нас... этим самым... ангелоподобным существом, - добавила да Марья, - поскольку мы - бесполое создание.

– Ага! Вот у птиц - по одной паре крыльев, хоть у петуха, хоть у гуся. А у серафимов по шесть!

– Значит, ваши ангелы и архангелы - тоже... мутанты?! ?даже вздрогнул от своей догадки Илия.

– Значит, выходит так...
– соглашаясь, пробасил Иван. Потом Иван-да-Марья ловко спрыгнул (или, все же - спрыгнули?!) на землю.

– Слушайте, а зачем Патер-Питеру эти ваши орешки?
– с любопытством спросил Илия, Сын Судьи.

– Да не орешки это, не орешки!
– махнул рукой Иван и полез за пазуху.
– Вот это что... На жесткой вырезной пластинке дубового листа, плотной и жилистой, уже тронутой осенней буроватостью, виднелся бугорок, круглый нарост, - словно бы под кожицу листа засунули горошину.

– Вот это и есть чернильный орешек. Только их надо много...
– пояснила да Марья. Отец Петр что-то с ними делает: сушит и растворяет в какой-то особенной жидкости. И у него получаются... чернила!

– И ими он пишет свою Книгу!
– сообщил Иван.