Год любви

Каждый вечер Дарси отвозил его в Мер. Оливер ворчал, что у Дарси непрезентабельная машина, и требовал, чтобы они сломя голову мчались в его черном «ягуаре» по темному загородному шоссе. Дарси рассказывал Элен, что, доехав до дому, они часами играли в шахматы. Оливер напивался до беспамятства, пока не валился с ног и не засыпал. Он забывался тяжелым сном и спал почти до полудня. Дарси же, как всегда, поднимался ни свет ни заря и, зевая, обходил свои владения. Проснувшись, Оливер ехал обратно в Оксфорд, Элен уговаривала его что-нибудь съесть и коротала с ним эти быстротечные, солнечные дни.

Оливер то вел себя кротко, то раздражался, то он уже смирился с необходимостью и дальше играть роль Орландо. Пил он по-прежнему много, но Элен считала, что это его поддерживает в форме. А когда его апатия внезапно сменялась яростным неприятием Оксфорда, спектакля и ее самой, Элен понимала, что он принимает и кое-что еще. А порой, когда Оливер стряхивал с себя циничное легкомыслие, они беседовали, и Элен видела, что он боится и ненавидит все, чему другие люди завидовали. И вспоминала, как когда-то ей показалось, что за блестящей внешностью Оливера скрывается чувствительная душа, и как она влюбилась в его двойника. Новый Оливер был ближе тому, о котором она мечтала, но он оказался сложнее и гораздо уязвимее придуманного Оливера.

Ее новое чувство не имело ничего общего с той, давней, романтической любовью, причинившей ей столько страданий. Но оно было не менее сильным. В нем были безграничная преданность, желание защитить и жгучая, постоянно растущая тревога.

Чувства Оливера тоже, очевидно, изменились. Однажды, когда они сидели в его комнате, глядя, как золотистый свет за окном постепенно сереет, Оливер посмотрел на нее и сказал:

– Мы, наверное, не будем с тобой так сидеть, когда спектакли закончатся и ты меня приведешь к Харту целым и невредимым в последний вечер?

– Почему не будем? – спокойно спросила Элен, глядя Оливеру в глаза.

– Я никого так хорошо не знаю, как тебя, – сказал ей тогда Оливер. – До чего же мы одиноки! Смешно, правда?

А в другой раз он пробормотал, словно разговаривая сам с собой:

– Дарси даже не подозревает, как ему повезло. А может, и подозревает…

Элен ничего ему не ответила.

Вечерами Оливером занимался Том. Он долго отшлифовывал его роль, умело сочетая суровость и похвалу. Элен же сидела в это время за своим письменным столом и пыталась наверстать упущенное.

И вот наконец наступил последний спектакль…

По традиции в этот вечер устраивался банкет для всех, кто так или иначе участвовал в постановке. Том воспринял это с энтузиазмом. Он упорно приглашал на банкет Дарси и Элен.

– Если бы не вы, мы бы ничего не сыграли после премьеры. Или же мне пришлось бы выйти на сцену и читать за Оливера его реплики. А это была бы катастрофа, – Том одарил их ослепительной улыбкой, так редко появлявшейся на его лице. – Я ведь отличный режиссер, но совсем никудышный актер. Так что приходите, пожалуйста! Оба.

К некоторому удивлению Элен, Дарси согласился. И предложил ей еще раз посмотреть спектакль.

Он заехал за ней в Фоллиз-Хаус, на сей раз его волосы были приглажены, Дарси нарядился в бархатный пиджак, который вполне прилично смотрелся бы и на самом Оливере, с кокетливым галстуком-бабочкой, и это ему очень шло.

– Дарси! – рассмеялась Элен. – Вы меня смущаете. Не забывайте, мы же идем на театральный банкет.

Дарси был счастлив, что Элен его поцеловала, и на какое-то мгновение блаженно застыл, держа ее в объятиях.

– Ну, иногда нужно ходить на подобные мероприятия, а не то можно пропустить что-то очень важное, – радостно сказал он. – И потом я хочу пойти туда из-за Оливера. Мало ли что… И, конечно, мне хочется пойти вместе с вами. Вы сегодня очаровательны, Элен. Еще немного – и я пожалею, что мы уходим, уж лучше бы мы остались здесь вдвоем.

Элен в награду за хорошую учебу дали небольшую стипендию, которую она могла истратить на путешествие. Предполагалось, что она отправится за границу и тем самым расширит свой кругозор, но она – с легким чувством вины – истратила часть денег на новую одежду. И сегодня шелковый фиолетовый пиджак, надетый на изысканную блузку, придавал ей дополнительное очарование.

– Вам нравится? – Элен повертелась перед Дарси, демонстрируя ему новый наряд. – Я обожаю покупать красивые вещи.

– Ветреная девчонка! – пошутил Дарси. Они взялись за руки и пошли в театр.

В тот вечер публика сильно отличалась от присутствовавшей на первом спектакле. Вместо напряженного ожидания, в зале царило праздничное, приподнятое настроение. Здесь собрались почти одни друзья, так или иначе связанные с постановкой и готовые насладиться спектаклем, а потом выпить за его успех.

Перед тем как погас свет, Элен успела заметить Стефана. Он сидел сбоку один и глядел прямо на сцену.

«Похоже, он ждет-не дождется, когда поднимут занавес, чтобы снова увидеть Пэнси», – подумала Элен.

Спектакль тоже слегка отличался от прежнего. Оливер играл нормально, он уже окончательно свыкся с ролью и отшлифовал свою игру, что восполняло недостаток его интереса к спектаклю. Впрочем, Пэнси была так хороша, что зрители смотрели только на нее. Теплота и душевность, которые Элен заметила в ее игре, когда спряталась от посторонних взоров в артистическом фойе, теперь проявлялись еще ярче. Больше того, Пэнси явно вдохновляла своей игрой всю труппу, и партнеры старались быть ее достойны.

Когда после эпилога опустился занавес, Элен повернулась к Дарси и увидела, что он часто моргает, с трудом – как и многие другие – сдерживая слезы.

– Она станет знаменитостью, – воскликнула Элен, вскакивая с места вслед за всеми остальными зрителями. – Обязательно станет! Пэнси будет великой актрисой.

Раздались оглушительные аплодисменты. Пэнси и Оливер выходили кланяться. Они улыбались, держась за руки, но не смотрели друг на друга. Потом Пэнси вышла на поклон одна. Она посылала воздушные поцелуи морю радостных лиц, смеялась и была приятно смущена бурными аплодисментами. Кто-то бросил к ее ногам белую розу. Пэнси нагнулась, подняла ее и прикрепила к корсажу платья. И тут же ее буквально забросали цветами. Пэнси поднимала их до тех пор, пока они не начали вываливаться из ее рук.

Когда восторженные крики раздались с новой силой, Пэнси протянула руку к кулисам. Том вынырнул на свет и торопливо, почти официально поклонился. Затем поцеловал Пэнси руку, еще раз повернул ее лицом к залу и увел за кулисы.

В зале зажегся свет, зрители в последний раз прокричали протяжно «браво». Спектакль закончился.

Элен и Дарси присоединились к приглашенным на банкет. Элен никогда не была у Тома в гостях, и ей было интересно посмотреть, как он живет. Его элегантный дом был расположен в северной части Оксфорда. Входная дверь была гостеприимно распахнута.