Год Собаки I. Среди Теней

Издалека раздался презрительный свист и возгласы неодобрения, которые прервались аплодисментами.

Кто-то вскричал:

— Браво!

И повисла пауза ожидания.

Девушка молча смотрела на меня. Зомби улыбались: по сравнению с безупречно одетыми гостями, я выглядел даже хуже, чем они.

Тут до меня дошло…

Это был поэтический поединок, соревнование. Где обменивались смыслами, мне не понятными. И догадался, что должен дать поэтический ответ.

Резкий прожекторный свет мешал сосредоточиться.

Я неожиданно для себя вошел в состояние суперпозиции и тотчас же знал кому и что нужно сказать. Слова вспыхнули в голове, и я повернулся к человеку в белом.

Это был отрывок, которой я учил в школе на Земле.

Стихотворение не казалось хорошим выбором… Сложно сказать, как в суперпозиции интуиция считает варианты. Возможно, произошла ассоциативная привязка через символы «вина», «плоть», «смерть».

— … Мы любим плоть… и вкус ее, и цвет… — читал тихо я, — и душный, смертный плоти запах… виновны ль мы, коль…

Девушка в трагическом платье покачнулась и оперлась на рояль рукой, а по ряду зомби прошла волна. Двое из них опустились на колени не в силах устоять на ногах. Конферансье побледнел, казалось, что он вот-вот потеряет сознание.

В глубине зала раздались сдавленные возгласы и стон.

Кто-то выкрикнул:

— Прекратите, ради бога…

И вдруг я осознал, что от волнения накладываю намерение стихотворения на окружающих, превращая его в заклинание. Но не мог остановиться и дочитал до конца:

— … хрустнет ваш скелет… в тяжелых, нежных наших лапах…

Меня встретила тишина. И в этой тишине еще один зомби упал на колено, и его вырвало на сцену. Больше никто не свистел и не смеялся.

И тут снова кто-то крикнул во весь голос:

— Браво! Браво!

Зал взорвался аплодисментами и криками восторга.

Из-за кулис на сцену, не торопясь, вышел Принц, он забрал у конферансье микрофон и поднес к губам:

— Это был захватывающий раунд… Наш юный герой приятно всех удивил. Он, определенно, заслуживает прощения… Но примет ли условия тот, кто пришел отказаться от условий?

Принц сделал знак, и прожекторный свет вернулся на сцену. Он задумчиво размышлял вслух:

— Может ли быть убит тот, кого убить нельзя? Можно ли убить бессмертного?

Он сделал паузу и посмотрел на меня:

— Скоро узнаем…

Я увидел по его лицу, что мне удалось парировать стихотворный выпад, смысл которого ускользал от меня, и который, возможно, не был безобидным…

Это был игровой ход. Но суть его была непонятна.

Как бывает непонятен странный ход пешкой, сделанный в дебюте гроссмейстером. На первый взгляд лишенный логики, но приводивший к сокрушительному проигрышу в эндшпиле.

Взгляд Принца по-прежнему оставался спокойным, но в глазах, стоящих рядом с ним молодых людей мерцал страх.

Прожекторный свет снова переместился, высветил девушку за роялем в алом вечернем платье и место перед микрофонной стойкой.

Принц вставил в нее микрофон, и они с зомби скрылись в темноте.

В глубине сцены возникло движение, что-то с металлическим звоном упало за кулисами, и перед зрителями возник Синг. Он с воодушевлением преследовал громадную крысу, которая смешно подпрыгивая, пыталась спрятаться под роялем.

Пианистка вскочила в ужасе.

Синг развернулся, скребя лапами на одном месте, его занесло, он сшиб микрофон.

Раздался электронный вой. Крыса, обезумев, прыгнула прямо в публику, на первые ряды. Я увидел, как она приземлилась на даму с глубоким декольте.

Дамы завизжали, послышались крики возмущения и мужской хохот. Синг со счастливым выражением на морде прыгнул следом.

Крыса метнулась под портьеры и пропала. Чудовище проследовало за ней.

Пользуясь суматохой, я поспешил убраться подальше с глаз долой: от сцены, от Синга и от Принца с его загадками…

И оказался в полумраке коридора за колоннами.

На стене горели магические бра, имитирующие живой огонь. Но этот огонь не обжигал, и не мог ничего воспламенить. Было очень уютно, пахло восточными благовониями, горячим свечным воском.

Между бра в стене были широкие проходы с полукруглым верхом, сквозь которые виднелся другой коридор с колоннами, а за ним еще один зал.

Я разглядел сервированные столы, официанты разносили блюда с закусками и бокалы. Скрипка и контрабас что-то оживленно и страстно играли, но не единого звука не доносилось с той стороны.

Я пригляделся и увидел в арках магические экраны корпорации Зен.

Магические экраны не пропускали звук. Музыканты играли что-то неуловимо быстрое, как в немом кино.

— Динь-дон… — произнес позади женский голос. — Привет, мальчик-колокольчик.

#

День Второй. Сцена 3–5

#

3.

Я обернулся и увидел чудесного ангела.

— Фрея… — представилась девушка.

Шагнула ко мне и протянула руку.

На ней было свободного кроя полупрозрачное платье нежно-зеленого морского цвета. Обнаженные руки, несколько браслетов на запястье.

Густые темные волосы, черные глаза.

Я старался не опускать взгляд.

Потому что… под платьем ничего не было. Сквозь волны ткани легко различалось красивое стройное тело.

Лицо ее показалось мне смутно знакомым.

— Вас я знаю… — сказала девушка. — Видела в газетах.

Я улыбнулся:

— Какой кошмар…

— Ничего, — успокоила она. — Хоть кто-то выглядит естественно.

Фрея подошла ближе и коснулась рубашки.

— Ты мокрый?

— Летел сквозь дождь.

— Пройди экран, сразу высохнешь.

Я указал на метку:

— Уже пробовал вчера… Закоротило.

— А… — произнесла она удивленно. — Вот почему света не было…

Девушка посторонилась, пропуская официанта с подносом в поднятой над головой руке, и на секунду прижалась ко мне.

У Фреи под платьем на уровне пояса торчало что-то твердое. Я рискнул опустить взгляд, и сразу отвел.

Сквозь полупрозрачные сине-зеленые волны платья виднелись изгибы тела и очертания груди. Она, улыбаясь, смотрела в глаза, смущая меня все больше.