Год Ворона

Вице-президент зло поджал губы, скорее, как боец, готовый к драке. И после короткого раздумья решительно подытожил:

– Можно ли придержать информацию и не поставить в известность Ковбоя о возможности ядерного теракта?
– отрывисто вопросил вице-президент. Хотя наверняка знал ответ заранее, будучи осведомленным о всех потайных шестеренках государственного аппарата.

Морган развел руками, скорее даже чуть шевельнул ладонями, как рыба плавниками:

– Нет. К сожалению - нет. Механизм оповещения таков, что президент получит прямую информацию помимо меня еще и от ЦРУ с АНБ. Поэтому наоборот, надо предоставить новые сведения как можно скорее, чтобы опередить Агентство.

– Стало быть, первым делом мы должны убедить Плаксу, чтобы он не торопился предупреждать русских.

Морган, прикидывая в уме, как это сделать, кивнул. И спросил в свою очередь:

– А второе?

– Невзирая ни на что, убедить его нанести ядерный удар по курдам. Слишком многое уже завязано на этот шаг ...

– Больше хаоса, - понимающе ухмыльнулся Морган. И уже про себя додумал мысль до конца.
– "Больше вовлеченных в интригу, больше участников, которым будет некуда отступать".

Сообщники шагали бок-о-бок вдоль коридора, а впереди слуга в ливрее и белых перчатках уже открывал тяжелую, солидную дверь. Советник пропустил вице-президента вперед, и оба вошли в рабочий кабинет президента США.

Как и все, кто попадал в Овальный кабинет после "зиппергейта", Виктор быстро проникся к бедному Клинтону глубоким мужским сочувствием и не менее глубоким восхищением. В этой маленькой комнате нет углов, где можно укрыться от нескромных взглядов, зато имеется три больших окна и целых четыре двери. Восточная выходит в Розовый сад, западная - в небольшую комнату отдыха и столовую, северо-западная в коридор Западного крыла, а северо-восточная - в кабинет секретаря президента. Заниматься здесь случайным сексом, зная, что каждую секунду в одну из четырех дверей может войти кто угодно - охранник, секретарь, повар или официант - мог лишь человек с воистину железными нервами, не боящийся заработать импотенцию на нервной почве.

Нынешнему хозяину Белого дома это, похоже, не грозило. Плаксивый Ковбой, вдобавок ко всем своим многочисленным недостаткам, оказался именно тем, кем представлялся во время предвыборной компании. То есть безнадежным пуританином. Первая леди могла быть совершенно спокойна, она была застрахована от адюльтера надежнее, чем супруга амиша64, а персонал Белого дома в начале президентского срока едва не объявил забастовку - блюдя христианскую добродетель, их новый шеф недрогнувшей рукой вычеркнул из перечня подписных изданий "Плейбой" и "Хастлер".

В кабинете, кроме советника и вице-президента уже находились госсекретарь, министр внутренней безопасности, министр обороны, а также глава президентской администрации.

Совещание пока еще считалось не чрезвычайным, а рабочим, и президент открыл его коротким риторическим вопросом.

– Ну, что там у нас? Опять про террористов?

– Да, господин президент!
– советник привстал, сжимая чуть дрожащей рукой стопку тонких разноцветных папок.
– И, к сожалению, на этот раз новости крайне... угрожающие. Вот доклад из ЦРУ, вот аналитическая записка из офиса государственного секретариата, здесь результаты специального расследования.

Морган сделал драматическую паузу. Президент почесал нос, демонстрируя, сколько надоели ему мифические "террористические угрозы".

– После одиннадцатого сентября ни один город цивилизованного мира не может чувствовать себя в безопасности. И мы можем с уверенностью утверждать, что трагедия готова повториться. Только в куда больших масштабах, - продолжил Морган. Он перевел дух и, опасаясь, что немного перебрал с пафосом, коротко закончил:

– Террористы готовятся взорвать ядерный заряд в Москве.

Президент вытаращился на Виктора с неописуемым выражением и сделал несколько хаотичных жестов, словно его руки зажили собственной жизнью.

– Это же невозможно?!
– сипло выдохнул Плаксивый Ковбой.

– К сожалению, Господин Президент, факт можно считать доказанным.

– Кто эти люди?
– голос Плаксы дрожал, так что казалось, еще секунда, и он начнет на на деле подтверждать свое прозвище.

– Наши агенты под умелым руководством директора ЦРУ выяснили, что за угрозой теракта стоят курдские террористы, которых возглавил некий Джамаль, лидер одной из партий...

Но президент уже не слушал. Нацепив на кончик носа очки, старые и немодные, он перелистывал страницы подготовленных материалов.

– Есть ли угроза для территории США?
– оторвавшись от бумаг, спросил Плаксивый Ковбой, обращаясь ко всем находящимся в кабинете.

– Не думаю, - выдержав тяжелую паузу, решился на ответ вице-президент.
– По имеющимся данным террористы располагают только одним зарядом. Который им достался совершенно... хм, хм... случайно.

Министр внутренней безопасность бросил на вице-президента взгляд, полный облегчения и признательности.

– Тем не менее, - решился вставить и свой квотер Виктор Морган.
– Опасность крайне высока. Эти террористы не остановятся ни перед чем, а потому представляют явную и непосредственную угрозу безопасности Соединенных Штатов и всего цивилизованного мира!

Про "весь цивилизованный мир" получилось слишком напыщенно, "безопасность Соединенных Штатов" в контексте атомного удара по Москве также выглядела несколько натянутой. Однако президент любил именно такую экзальтацию, на грани надрыва. Видимо, это позволяло ему чувствовать себя еще более значимой персоной, чьи решения определяют судьбу мира едва ли не ежечасно.

– Атомный терроризм - это общая беда и общая проблема!
– автоматически выдал президент стандартную формулу.
– Нужно немедленно уведомить наших ...
– тут он споткнулся на поиске нужного определения. Здесь не подходили ни "союзники", ни "противники". Но советник Морган поспешил избавить начальство от мук выбора.

– Мой квалифицированный совет, господин президент, заключается в том, что правительство США не должно передавать собранные сведения кому бы то ни было, - решительно заявил он. И подчеркнул: - В сложившейся ситуации - Кремлю особенно.

Ковбой склонил голову, хмуря брови и определенно не понимая сути.

– А почему?
– осторожно спросил он наконец с видом ребенка, который опасается разворачивать конфетный фантик, опасаясь найти там отнюдь не сладость.

Словно музыкант в отлаженном оркестре, партию подхватил вице-президент.

– Конгрессмены, как представители народа, имеют мнение, - твердо сказал он, - что в ситуации, когда политический климат планеты начинает претерпевать столь драматические изменения, именно Америка должна и обязана выступить главным борцом с международным терроризмом, флагманом и маяком для всего цивилизованного мира. Наш долг в данном случае состоит в том, чтобы пожертвовав малым, спасти главные идеалы человечества. Мы, американцы, подарили человечеству его высшие ценности - демократию, права человека, рыночную экономику. И хотя бы в силу этого несем ответственность за мир, каким мы его видим. Вспомните, как вашему предшественнику развязали руки события 11 сентября...