Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги

Второе, что нам необходимо как воздух, – это разведка. Отваги и боевого рвения у наших командиров хватает. Но отвага без разведки – это безрассудство, потеря времени, а зачастую и потеря сил. Отвага плюс разведка – это точно рассчитанный удар, подвиг, геройская победа. Изо дня в день совершенствовать разведку, добиться, чтобы она была у нас непрерывной! Разведчики у нас хорошие. Это воины, для которых нет невозможного. Недаром первым человеком, которого Военный совет посчитал возможным представить к ордену Славы I степени, является у нас на фронте рядовой разведывательной роты Георгий Попов. Нужно полностью использовать прекрасные боевые качества наших разведчиков, чтобы всегда знать, что делает враг, какие средства он готовит, чтобы задержать наше наступление, – и парализовать эти попытки нашими ударами.

Третье требование – еще лучше и активнее использовать природные условия для достижения победы над противником. Местность у нас трудная, но это трудности не только для нас, но и для врага. У немцев теперь нет сплошной обороны. Условия сложной лесисто-болотистой местности позволяют нам с выгодой использовать эту слабость врага для нанесения внезапных ударов. В этом отношении пример показали гвардейские части, в короткий срок сокрушившие вражескую оборону на Лубанской низменности.

Четвертое требование – улучшить взаимодействие в бою всех родов войск. Мы обладаем полным превосходством и по артиллерии, и по авиации, и по танкам. Мы можем забрасывать врага металлом, давить его металлом. Дело в том, чтобы действительно обеспечивать в каждом бою полное взаимодействие техники и пехоты, имея в виду, что только пехота завершает уничтожение живой силы противника и удерживает захваченную территорию. Обращаю внимание общевойсковых командиров на дальнейшее улучшение использования артиллерии. Будьте артиллеристами. Умело управляйте артиллерией, поддерживающей огнем наших пехотинцев, и она доведет пехоту до цели и, как огневой щит, будет оберегать ее на захваченной местности.

Бойцы и офицеры фронта воодушевлены боевым стремлением завершить освобождение Прибалтики. За первый месяц наступательных боев мы уничтожили на своем участке более 60 тысяч вражеских солдат и офицеров и захватили в плен 10 тысяч. Дальнейшая борьба по обезвреживанию оказавшихся в прибалтийском мешке немецких войск будет продолжаться с нарастающей силой.

Немцы сопротивляются отчаянно, стремясь выиграть время, чтобы оттянуть свой конец. Мы не должны дать и не дадим немцам времени. Все помыслы, все действия, весь героизм бойцов и офицеров должны быть направлены к одному: к обеспечению стремительности наших ударов и нарастанию их силы. Не допустим, чтобы хотя бы на одном участке немцы сумели придержать наше движение и выиграть время.

Ведет ли отделение бой с вражеским заслоном на высотке, или командир части решает сложную боевую задачу – у всех метод один: быстрота и натиск; у всех цель одна: скорее выйти на берега Рижского залива, сбросить немцев в море, очистить Советскую Латвию от немецко-фашистских извергов».

Эта статья-воззвание повлияла на дальнейшую мобилизацию солдат и офицеров фронта. Они с еще большим энтузиазмом продолжали наступление.

Преодолев Лубанскую низменность и переправившись на ряде участков через р. Айвиэкстэ, войска встали перед следующей задачей овладения рубежом, открывающим путь на Ригу.

Итак, наш фронт (10-я гвардейская, 42-я, 3-я ударная и 22-я армии, насчитывавшие 33 стрелковые дивизии; два укрепленных района и 15-я воздушная армия) после ожесточенных боев закреплялся на фронте шириною свыше 130 км по линии Гулбене – Гостини. На правом крыле от Гулбене до Цирсты действовала фронтом на северо-запад в полосе свыше 80 км 10-я гвардейская армия, южнее, на участке около 55 км от Цирсты до Гостини, располагались остальные силы фронта. Наш резерв составлял 5-й танковый корпус.

Глава двенадцатая. КРАСНОЕ ЗНАМЯ НАД РИГОЙ

Наши надежды на то, что с преодолением лубанских болот войска фронта выйдут на оперативный простор и продвижение на Ригу будет развиваться в более стремительном темпе, не оправдались. В течение первой половины августа враг, закрепившись на заранее подготовленных рубежах, оказывал бешеное сопротивление.

Я и все мои ближайшие помощники почти безвыездно находились в войсках. 12 августа, однако, мы собрались вместе в штабе фронта после его переезда в местечко Яунсайкаву (15 км юго-восточнее Мадоны).

Наша разведка к этому времени установила, что в ходе боев за мадонский рубеж группировка противника была усилена, получив дополнительно к семи-восьми пехотным дивизиям еще пять пехотных полков. К этому следует прибавить 100 самолетов, 60 батарей артиллерии, 50 танков и мощные укрепления.

Обсудив создавшееся положение, мы пришли к выводу, что, не ослабляя усилий на всем участке наступления, необходимо сильнее нажать на противника в центре в районе Эргли.

Разгром на центральном участке, как нам казалось, мог принудить противника и к отводу своих войск на флангах.

13 августа войскам фронта был отдан частный боевой приказ [177] на продолжение наступления.

10-я гвардейская армия во взаимодействии с 3-й ударной армией должна была к исходу 18 августа основными силами выйти на рубеж Лиепкална, Плявиняс, а подвижной группой прорваться к Мадлиене. 3-й ударной армии, взаимодействуя с соседями (справа с 10-й гвардейской армией, слева с 22-й армией), к этому же сроку надлежало овладеть участком Эргли, Озолмуйжа. 22-я армия 130-м латышским и 90-м стрелковыми корпусами наносила удар со своего участка в том же направлении, что и 3-я ударная армия на Лиепкална, Плявиняс и далее на Мадлиену. С тем чтобы обеспечить успех удара на Эргли, на этом направлении должны были действовать и танкисты Сахно, и 15-я воздушная армия. Однако на следующий день, 14 августа, гитлеровцы, стремясь захватить инициативу в свои руки, силами батальон-полк с самоходными орудиями при мощной поддержке артиллерии предприняли неоднократные контратаки. Речь шла о попытках восстановить утерянные позиции в районе Мадоны и ликвидировать наши плацдармы на северном берегу р. Айвиэкстэ. Все контратаки врага были отбиты. Но лишь с утра 17 августа 1944 г. после авиационной и артиллерийской подготовки нам удалось прорвать оборону противника на глубину от 5 до 8 км.

Гитлеровское командование, усилив свою группировку частями, переброшенными с других участков и из глубины, при поддержке авиации, артиллерии, танков и самоходных орудий организовало ожесточенное сопротивление, особенно на стыке 15-го и 7-го гвардейских стрелковых корпусов и на участке 100-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии. Наша разведка установила, что первоначально в составе мадонской группировки было семь пехотных дивизий, два отдельных полка, десять отдельных батальонов. Их поддерживали 100 самолетов, 60 батарей артиллерии, 50 танков и самоходных установок. В процессе боев за мадонский рубеж группировка была усилена дополнительно пятью пехотными полками.

Мощные укрепления врага и отсутствие оперативной паузы сказывались на темпах нашего продвижения. Не лучше дело обстояло и у соседей. Справа 54-я армия 3-го Прибалтийского фронта, продвинувшись на правом фланге от 1 до 5 км, на остальном фронте вела бои на прежнем рубеже. Слева 4-я ударная армия 1-го Прибалтийского фронта перешла в наступление, но, встретив сильное сопротивление противника, продвижения почти не имела.

18 августа, несмотря на непрерывные контратаки гитлеровцев, войска 3-й ударной армии, правого крыла 22-й армии и 5-го танкового корпуса при содействии 15-й воздушной армии разгромили части противника в районе Эргли и продвинулись за день более чем на 25 км, с боями освободили более 100 населенных пунктов, в том числе крупные: Эргли и Яункалснава. В ходе боев было уничтожено до 2000 солдат и офицеров противника, захвачено до 350 пленных.

Я внимательно следил за развитием событий на центральном участке. Сразу же после освобождения Эргли выехал в штаб к генералу Сахно и здесь из первых рук узнал подробности боев по овладению поселком и железнодорожной станцией Эргли.

В день освобождения этого города несколько немецких офицеров пировали на квартире у начальника ст. Эргли, считавшейся глубоким тылом. Вдруг зазвенело стекло, и в разбитое окно просунулся солдатский сапог. В комнату прыгнул с автоматом сержант Васильев.

– Руки вверх!