Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги

14 апреля армиям фронта был отдан приказ: в ночь на 15 апреля 1945 г. войскам занять исходное положение согласно утвержденному плану, быть готовыми к наступлению к 6 часам 15 апреля 1945 г. Вывод войск в исходное положение нужно было закончить к 2 часам с соблюдением строжайших мер ночной маскировки, обратив особое внимание на звукосветомаскировку. Наблюдательные пункты командармов обеспечивались надежной связью.

Утром 15 апреля началось наступление.

В 6 часов утра я был уже на наблюдательном пункте, расположенном в трехэтажном здании школы, хорошо замаскированном самой природой, так как находилось оно на склоне холма, кроме того, густо разросшийся парк полностью скрывал его от глаз вражеских наблюдателей. Из окон верхнего этажа открывался широкий обзор как по фронту, так и в глубину. Были видны участки обеих армий (38-й и 60-й), действовавших на главном направлении.

В трех километрах от НП Одер очерчивал границу Германии. Влево, за холмами, высились трубы Моравской Остравы. Оказалось, что мы из Польши наблюдали за происходящим в Германии и Чехословакии. От холма, где мы находились, до Одера расстилались зеленеющие поля с темно-красными пятнами селений; дальше, за Одером, яркая зелень озимых перемешивалась с темной зеленью хвойных лесов. Над передним краем то и дело взлетали ракеты – это сигналы передовых батальонов, атакующих противника с целью выявления системы его обороны и проверки, не оставил ли он первую линию траншей. К сожалению, эти батальоны действовали недостаточно быстро.

Я потребовал от командующих армиями К.С. Москаленко и П.А. Курочкина соответствующим образом повлиять на действия разведчиков.

От все еще горящего Ратибора, находящегося невдалеке, стелился густой дым. При сегодняшнем безветрии это несколько затруднит действия нашей авиации.

Начальник разведотдела фронта генерал-майор М.Я. Грязнов доложил о положении войск врага к моменту нашего наступления. Эго были самые последние данные о противнике. У Моравской Остравы появились еще три истребительные бригады. Всего перед фронтом наших наступающих войск оказывалось уже восемь дивизий противника.

Солнце поднялось выше, дымка, которая при восходе сгустилась, начала теперь рассеиваться. День обещал быть хорошим. П.А. Курочкин доложил, что разведка продвигается несколько быстрее, но все же недостаточно. Пришлось принять меры к усилению темпов ее продвижения. Вызвал к телефону А.А. Гречко, не прерывая связь с П.А. Курочкиным. Предупредил командармов, что противник слабо реагирует на действия разведчиков артогнем, вероятно, опасаясь раскрыть расположение своих огневых средств, или вообще оттянул их в глубину. Я не исключал возможности подвоха со стороны противника: он мог отодвинуть войска на новые позиции и тем самым спровоцировать нас на выпуск снарядов впустую. Разведка всех армий доложила, что гитлеровцы находятся на месте, надеясь, видимо, удерживать оборону. Бой разведывательных подразделений затих, прекратила огонь наша артиллерия, поддерживавшая разведчиков, молчит и противник… Это напоминало затишье перед бурей.

В 9 час. 15 мин. началась артиллерийская подготовка 60-й и 38-й армий. На участке 1-й гвардейской она началась на 15 мин. позже.

П.А. Курочкин доложил, что его войска успешно продвигаются, я приказал, чтобы атакующие обходили узлы сопротивления, пока не делая попыток взять их в лоб.

В 11 часов говорил с А.А. Гречко, у него 150 пленных, войска армии продвинулись на 3 км.

На НП доставили летчика с нашего самолета-штурмовика, подбитого зенитной артиллерией противника. Как сообщил раненый летчик, он мог бы приземлиться нормально, если бы поблизости от наших передовых частей был специальный аэродром для вынужденной посадки. Находившиеся на НП наблюдали, как летчик на своем «подраненном» самолете медленно снижался, упорно ища площадку для посадки, но, не найдя ничего подходящего, приземлился так, что самолет полностью вышел из строя.

Все командующие армиями доложили, что войска продвигаются, но развитию успеха сильно препятствуют заграждения и узлы сопротивления.

Артиллеристы 1-й гвардейской начали методический огонь тяжелой артиллерией по позициям врага на ближних подступах к Моравской Остраве, обстреливая переправы и дороги, они стремились ни в коем случае не допускать разрушений в городе.

С нашего НП мы видели, как на громадном полукруге линии фронта все чаще и чаще вздымаются вверх столбы дыма – это горели танки, переправы, склады с горючим на пути наступления наших войск.

Начальник штаба 60-й армии генерал-майор А.Д. Гончаров получил приказание о необходимости начать обстрел подступов к г. Опава. В 14 часов обстрел был начат. Посоветовавшись с офицерами штаба, мы решили, что, как только будет занят Рогув, надо будет перенести НП на высоту возле него, откуда хорошо должна была быть видна Моравска Острава.

Генерал А.А. Гречко доложил, что противник контратаковал его наступающие части всего девятью танками. Из этого факта командарм сделал вывод, что на данном участке противник слаб; было решено прижать его к реке, так как в этом случае он оставит Рогув, взорвет переправы и уйдет за Одер.

В 15 часов разведчики передали, что на переправах большое скопление противника. Становилось ясным, что противник отходит. Больше всего отход чувствовался перед фронтом 38-й армии. Здесь враг стремился поскорее убраться за реку и пока не поздно закрепить за собой господствующие высоты.

В 17 часов Л.М. Сандалов, собрав сведения из армий, сообщил, что на всех участках наступления пехота противника отходит за реку, а танки и самоходные установки остаются прикрывать отход стрелковых частей. Я приказал быстро начать расстреливать танки и самоходные орудия, а нашей пехоте выходить к реке и форсировать ее с ходу.

В 17 час. 30 мин. сообщили, что наш танковый корпус прорвался сквозь боевые порядки врага. К 19 час. 30 мин. на стыке 60 и 38-й армий наши части продвинулись на 7 км, наступление продолжалось.

В 20 часов звонил А.А. Гречко, я вынужден был указать ему на недостаточно быстрое продвижение войск армии, высказал опасение, что задача дня не будет выполнена всеми армиями. Она состояла в том, чтобы 60-я армия заняла г. Опава, а 38 и 1-я гвардейская вышли на р. Опава. К.С. Москаленко доложил о занятии населенного пункта Штенниновице. Я приказал ему во что бы то ни стало занять переправу через р. Опава, т. е. выполнить задачу дня.

Боевой день приближался к концу. К 22 часам Л.М. Сандалов составил боевое донесение: «Перейдя в наступление, войска фронта прорвали сильную, заблаговременно укрепленную оборону противника и продвинулись вперед до 8 км».

Я приказал В.Н. Жданову вернуться на свой КП, подвести итоги дня и учесть, что сегодняшние действия авиации были не всегда дружными, летчики не справлялись полностью со своими задачами, командные пункты были расположены в ряде случаев неудачно, так что с них не видно было целей, на которые наводили самолеты. Воздушная армия произвела 961 самолетовылет, но не все они оказались эффективными.

Действия авиации на завтра должны были развиваться по тому же плану. Авиация начинала действия с 6 часов утра вместе с пехотой. Я отдал также приказание начальнику инженерных войск фронта генерал-майору З.И. Колесникову держать наготове переправочный парк, чтобы в минимальный срок отремонтировать и навести новые переправы, которые противник, несомненно, постарается подорвать. Нашим войскам предстояло за ночь выйти к реке и форсировать ее. Начальнику инженерных войск было приказано также разминировать дороги на освобожденной от противника территории, так как кое-где на минах подрывались наши машины и повозки.