Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги

В то время это была еще территория Германии. Польша оставалась за Одером, хотя в действительности здесь были исконно польские земли.

Мы проехали в штаб 60-й армии, размещавшийся недалеко от Ратибора. Нас встретил командующий армией генерал-полковник Павел Алексеевич Курочкин. Я знал его с первых дней войны как хорошего, волевого командира. В штабе мы сразу же познакомились почти со всем руководящим составом. Здесь же были член Военного совета армии генерал-майор В.М. Оленин, начальник штаба генерал-майор А.Д. Гончаров и др.

Ознакомившись с составом армии и положением ее войск, я дал указания П.А. Курочкину об увязке действий с 38-й армией, сообщил ему, что вскоре 60-й армии предстоит участвовать в наступательной операции.

К вечеру мы приехали в Необшютц. Надо было вплотную заняться разработкой плана операции. Здесь уже находился новый начальник штаба фронта генерал-полковник Леонид Михайлович Сандалов, который только что прибыл на фронт, сменив Ф.К. Корженевича. Его приезду я был очень рад, так как хорошо знал его по совместной службе на Брянском, Калининском и 2-м Прибалтийском фронтах. Я добился в Генеральном штабе, чтобы его перевели из Курляндии в Чехословакию. И как мне казалось, Леонид Михайлович был рад, что будет работать на активном участке советско-германского фронта. В своих мемуарах, правда, генерал Сандалов пишет, что с неохотой покинул Прибалтику. Должен сказать, что работал Л.М. Сандалов на 4-м Украинском фронте, так же как и на 2-м Прибалтийском, с полной отдачей сил и в успешное осуществление последующих операций фронта внес большой вклад.

Нам предстояло совместно оценить складывавшуюся обстановку, чтобы удары войск фронта привели к ожидаемым результатам.

К этому времени войска 4-го Украинского фронта основными силами подходили к оборонительному поясу на границе Чехословакии и Польши с Германией по рекам Опава, Одер, Ольша. Это была сильно укрепленная оборонительная полоса, имевшая большую глубину. Она была построена еще до войны как пограничная линия обороны и была в свое время по воле мюнхенских «миротворцев» сдана гитлеровцам без единого выстрела. За последнее время вражеское командование модернизировало и укрепило ее дополнительно многочисленными мощными сооружениями.

Моравска Острава – главный пункт, который оборонялся противником на этом направлении, был превращен им в мощный узел сопротивления, но и севернее города по западному берегу р. Одер на десятки километров тянулись полевые укрепления, связанные между собой единой огневой системой и системой всевозможных заграждений.

С востока и северо-востока подходы к Моравской Остраве были прикрыты двумя оборонительными рубежами. Первый оборонительный рубеж проходил по восточному и западному берегам р. Ольша от Богумина на Цешин и Скочув и состоял из укреплений полевого типа, сплошных траншей в 1–2 линии, противотанкового рва и долговременных точек типа железобетонных колпаков и дотов. Общая глубина обороны достигала 6-10 км.

Второй рубеж пролегал в нескольких километрах восточнее Моравской Остравы, огибал город с северо-востока, перерезал р. Опава, выходил на ее правый берег и следовал далее в 500-1000 м южнее ее.

Каждый рубеж представлял собой систему мощных дотов, расположенных в две, а на отдельных направлениях в три и четыре линии с промежутками между дотами от 150 до 700 м. Вторая и последующие линии находились на расстоянии 250–600 м от первой. Доты по качеству постройки и мощи вооружения относились к типу первоклассных сооружений.

По своей конструкции они представляли железобетонные орудийно-пулеметные капониры и пулеметные полукапониры и имели от 2 до 9 амбразур.

Характерной особенностью расположения дотов на местности было отсутствие амбразур в напольной лобовой стенке. Амбразуры располагались по бокам и в тыловой стенке с расчетом на ведение флангового и тыльного огня. При этом из амбразур каждого сооружения можно было полностью просматривать промежутки между двумя соседними дотами и подступы к выходам из них. Расположение дотов было произведено с учетом окружающей местности и давало возможность обстрела всех лощин и высот.

Система дотов на переднем крае и в глубине создавала многослойный артиллерийско-пулеметный огонь и плотно прикрывала подступы к укреплениям. Доты хорошо были замаскированы от наземного и воздушного наблюдения: с напольной стороны стенки засыпались землей, а с тыльной стороны маскировались кустами и маскировочными сетями.

Пятиамбразурные и девятиамбразурные доты – двухэтажные сооружения, имевшие на вооружении по 2 пушки и по 3–7 пулеметов, толщина наружных стен – 1,1–1,2 м, толщина перекрытия – 2,3 м, высота над уровнем земли – 3–4,7 м.

В январе 1945 г. немецкое командование приступило к строительству на этих рубежах обороны полевого типа с одновременным приспособлением к использованию большинства дотов. Опорные пункты и доты соединялись сплошной траншеей, на отдельных участках по р. Опава были отрыты две траншеи, которые имели почти полное фортификационное оборудование (стрелковые ячейки, пулеметные площадки, блиндажи). Перед всем участком переднего края в 30–80 м от первой траншеи были установлены противопехотные препятствия, которые состояли из 2–3 рядов колючей проволоки на низких и высоких кольях.

Между оборонительными линиями отрывались эскарпы с таким расчетом, чтобы застрявший в них танк можно было расстрелять с фланга. Эскарпы маскировались слоем дерна.

Основными факторами, обусловливающими возможность упорной обороны для противника, являлись благоприятные условия местности и наличие довольно развитой системы мощных укреплений по чешско-польско-германской и польско-чешской границам.

Не ограничиваясь существующими заранее оборудованными линиями обороны, гитлеровцы, когда удавалось задержаться на том или ином рубеже длительное время, немедленно приступали к созданию второй линии обороны на глубине от 3 до 5 км, которую постепенно оборудовали не хуже, чем действительный передний край.

Такого рода мероприятиями командование противника пыталось ослабить эффективность наших артподготовок. С началом нашей артподготовки, а иногда и до ее начала (в тех случаях, когда противнику удавалось заранее узнавать момент начала нашего наступления) противник отводил основные силы с переднего края на вторую позицию, из-за чего наша мощная артподготовка, нацеленная по передовому краю, не давала ожидаемых результатов.

Данные об обороне противника мы тщательно собирали из различных источников, включая авиаразведку, разведку боем, агентурную разведку и т. д., и в итоге имели почти полную характеристику системы его обороны на большую глубину. Во многом нам помогли офицеры 1-го Чехословацкого корпуса, которые хорошо знали не только местность, но и довоенную систему приграничных оборонительных сооружений на границе, где они служили еще до нападения гитлеровской Германии на Чехословакию в 1938 г. Много ценных сведений сообщил нам, в частности, подполковник Кокерда – офицер этого корпуса.

Таким образом, войскам фронта предстояло преодолеть сильно укрепленную оборону противника, и это мы не могли не учитывать при подготовке операции.

Авантюризму Гитлера и его генералов не было предела. Они продолжали на что-то рассчитывать, надеялись на какой-то неожиданный поворот событий.

Для того чтобы как можно дольше затянуть войну, фашистские заправилы все еще пытались использовать Чехословакию с ее ресурсами. Потеря Чехословакии и прежде всего крупного Моравско-Остравского промышленного района вела к окончательному истощению фашистской армии, которой уже почти неоткуда было черпать то, что требовалось ей для продолжения войны.