Годы

— Ну, есть всякие. Так я же говорю в общем!

— Во всяком случае, на один аршин всех мерить нельзя. Вот повоюем в этих местах, увидим.

Теперь вмешался Козлов:

— У этих чечен тоже воды не допросишься. Слово «дай» не понимают. Зато, скажешь «на», тут полное понятие!

Да, пожили мы там и увидели. И когда ехали к Грозному, были свидетелями непонятных и недружелюбных выпадов со стороны чеченцев.

О буйволах. Козлов, увидев запряжённых в арбу буйволиц, высмеял хозяев:

— Ну, дают! Коров запрягли в телегу!

Я, конечно, знал, что есть буйволы и их используют, как тягловую силу. Однако, посмотрев на шедших в запряжке буйволиц, вдруг вспомнил, что я, с другими подростками на своей родине, тоже удивлялся тому, что корейцы запрягают в свою арбу… коров! Но не только дети, но и взрослые в нашем селе бросали насмешливые реплики по отношению корейцев, едущих «на коровах». А надо сказать, что наше село почти сплошь было заселено выходцами с Украины, где езда на волах обычное дело. На волах, а не на коровах! Выходит, и они, взрослые, не знали, что у корейцев были буйволы? Как и я. А «прозрел» я только на Тереке!

7.2 Штаб 10-ого гвардейского корпуса. В Алхан-Юрте

Штаб корпуса я нашёл в Алхан-Юрте. Это большое чеченское селение, районный центр, западнее города Грозного. Оно расположилось по обе стороны реки Сунжа.

Теперь корпус назывался 10-м гвардейским, и в нём мне довелось возглавить оперативный отдел. Начальник оперативного отдела является первым заместителем начальника штаба корпуса. Штаб корпуса занял дома, принадлежащие чеченцу, сын которого стоял во главе одного видного республиканского органа. Жители Алхан-Юрта держали девушек и молодых женщин взаперти, и было удивительно, что невестка хозяина дома, жена руководящего сына, крашенная блондинка русской национальности, свободно расхаживала по двору. Положим, недолго расхаживала. Скоро её передвижение было ограничено свёкром.

Почему блондинка не жила в городе? Опасаясь воздушных налётов, семьи ответственных работников республики вывезли из города и расселили в сельской местности, как правило, у родственников.

Не все старозаветные чеченские законы в отношении женщин сдерживали страсть к приключениям. Напротив, разжигали. Недаром же хозяин дома поспешил изолировать невестку. Пока она пересекала двор, с ней успевали переброситься словами два-три человека. В доме напротив, молодая чеченка ухитрялась вылезать ночью через единственную узкую отдушину на свидания. Старику-отцу стали известны проделки дочери, и он, проучив дочь (ремнём как у нас?), отправил её проживать в другое селение, подальше от греха.

В состав 10-го гвардейского корпуса вошло несколько воздушно-десантных бригад. Бригады прибыли из-под Москвы, где отлично показали себя в боях под Москвой и Тулой. Соединения корпуса были рассредоточены по разным населённым пунктам. Бригады занимались боевой подготовкой, а штаб корпуса разрабатывал планы боевой подготовки и контролировал их выполнение. Было проведено ряд тактических учений, а также командно-штабное учение на местности.

В штабе корпуса я оказался сразу в, так сказать, ложном положении. В штабе знали, что я был начальником штаба у генерала И. Т. Замерцева, и его распоряжением переведён в штаб корпуса, а до этого во 2-ю гвардейскую дивизию. И меня опасались! Начальник штаба корпуса не мог всей полнотой власти «нажимать» на меня, и часто был недоволен тем, что командир корпуса отрывал меня от работы в штабе для поездок с собой в соединения.

Ну, а поскольку не было контакта между мною и начальником штаба гвардии полковником Гладковым, то, конечно же, страдало дело. Полковник Гладков, например, приказал мне составить план-календарь боевой подготовки. А я их никогда не составлял, даже на полк! Я попросту не знал, с чего начинать. И «содрать» было не у кого и не с чего, то есть не было примерного плана. К тому же меня смущала такая войсковая организация, как бригада, да ещё воздушно-десантная. Эта войсковая часть была просто усиленным полком! То есть, состояла из батальонов, как и полк, но имела свою достаточно сильную артиллерию и некоторые другие усиленные спецподразделения. И, как это не странно, мне и в голову не пришло посмотреть штаты бригады.

Ну, хорошо ли, плохо ли, а сей документ я начал «сочинять», однако, не закончил его. Командир корпуса приказал сопровождать его в поездке по бригадам. На этот раз я с удовольствием передал почти не начатый план для доработки своему заместителю.

Чтобы у читателей не создалось неправильное представление, автор позволил себе дать некоторые разъяснения. То, что командира корпуса сопровождал штабной офицер, в этом не было ничего неправильного. Практика войны в дальнейшем подтвердила, что с командиром всегда должны находиться офицеры — операторы, разведчики, связисты.

Вот, например, что пишет по этому вопросу генерал-майор В. Л. Абрамов в книге «На ратных дорогах». Он бывший командир корпуса, в состав которого долгое время входила 337-я стрелковая дивизия, должность начальника штаба которой занимал я.

«Было ещё светло, когда мы с Козловым и начальником оперативного отдела корпуса Борисенко проскочили сначала в 218-ю, а потом в 337-ю дивизии. Настроение генерала Ляскина и полковника Долганова приподнятое, воинственное…

…В оперативную группу штаба корпуса входили… полковник Дзеуленко, начальник оперативного отдела подполковник Борисенко, офицер при радиостанции старший лейтенант Краснокутский…».

Как видите, с командиром корпуса генералом Абрамовым всегда ездил начоперотдела Борисенко. Между прочим, генерал Абрамов неохотно расставался с Борисенко, они сработались. Но то, что генерал Замерцев брал именно меня, в этом усматривалось только знакомство! Я вполне понимал начальника штаба корпуса, его недовольство. Для того, чтобы знать с кем имеешь дело, надо изучить его, узнать что он представляет из себя как работник. А как изучишь человека, если его всё время нет на месте? И ещё, комкор не считал нужным ставить в известность Гладкова, когда брал меня с собой, хотя бы через адъютанта.

Позже я узнал о том, что Замерцев и Гладков, когда-то давно, служили в одном полку, на уроне ротных и взводных командиров. И Замерцев был взводным у ротного Гладкова! Теперь Гладков был недоволен тем, что попал в подчинение Замерцева. Вот вам и психологическая несовместимость.

7.3 Поездка с генералом Замерцевым по местам возможных боёв. Разговоры

Самая первая моя поездка с генералом проходила по тому району, который являлся тылом соединений, ведущих бои на рубеже Моздок-Малгабек. В начале наш путь шёл по шоссе, проложенному по долине реки Сунжа, в сторону города Грозный. Почти у самого города мы свернули на север, и через Сунженский хребет перевалили в долину реки Алхан-Чурт. Если вы посмотрите этот район на карте, то увидите реку Терек, которая начинает свой бег к морю где-то у горы Казбек, и через город Орджоникидзе течёт сперва на север, затем на северо-запад до города Прохладный. У Прохладного Терек поворачивает на восток. И далее река несёт свои воды в восточном направлении до Каспийского моря. Южнее повернувшего Терека, почти параллельно ему, течёт река Алхан-Чурт, ещё южнее течёт река Сунжа. Между реками Терек и Алхан-Чурт тянется невысокий Терский хребет. А между реками Алхан-Чуртом и Сунжой — Сунженский хребет. Сунженский и Терский хребты безлесны, подъёмы и спуски плавны, вершины, большей частью, округлы.

Мы перевалили в долину Алхан-Чурт. Впервые в своей жизни я увидел нефтяные вышки. Большая часть скважин не работала, у некоторых ритмично покачивались качалки. Вокруг, на более возвышенных местах, стояли серебристые баки, между ними протянулись нефтепроводы.

По долине проходила железная дорога и шоссе, по которому мы свернули на Малгобек. В тридцати, примерно, километрах от Грозного наша «эмка» нагнала паровоз, тянувший цистерну с нефтью.

— Смотрите, товарищ гвардии генерал, впереди что-то делают! — воскликнул адъютант генерала капитан Шалоплут.