Годы

— Кто делает? — быстро повернулся вперёд генерал, сидевший вполоборота ко мне. Мы разговаривали.

Остановились. Тотчас к машине направился среднего роста плотного телосложения полковник.

— Где-то я видел этого полковника. Ой, да это же начальник кафедры химзащиты академии имени Фрунзе! — сказал я.

После взаимного представления, мы узнали, что под руководством полковника, поперёк узкой здесь долины Алхан-Чурт, создавались в несколько полос «химические заграждения». То есть поперёк долины накладывались полосами солома или трава, её поливали нефтью. Замысел был такой, что если в долину прорвутся вражеские танки, то нефтяные полосы поочерёдно будут зажигаться и, таким образом, создастся огненная стена. Предполагалось так же поставить здесь противотанковые мины и огневые фугасы.

После посещения одной из бригад, командир корпуса приказал ехать в Грозный. Езда была неторопливой и настраивала на непринуждённую беседу.

— Как ты думаешь, Рогов. Имеет ли право адъютант обижаться на своего генерала? А? Пятый день дуется, как обиженный ребёнок.

— Замерцев так и сказал, «на своего генерала».

— А что, не имею права? — горячо стал выкладывать свою обиду Шалоплут.

— Вот скажите, товарищ гвардии майор, скажите. Что, разве правильно кричать на своего адъютанта из-за квартиры? Нет, вот вы скажите!. Товарищу генералу не понравилась хозяйка квартиры. Ему надо молоденькую! А сами не посмотрят на себя в зеркало (Шалоплут Пётр Фёдорович — украинец)! Я старался, нашёл хорошую квартиру. Вы были, товарищ гвардии майор, на квартире товарища гвардии генерала в Нальчике? Видели хозяйку?

— Был. Хозяйку видел. Такая седенькая интеллигентная.

— Ну и что, что седенькая? Хорошая, чистенькая и спокойная квартира, интеллигентная хозяйка. А что ещё нужно товарищу генералу? Он уже пожилой, ему надо отдыхать побольше.

— Вот так, Рогов! Я ему в сорок лет старик, и меня надо к старухам.

— А что, вы молоденький? Вы скоро дедушкой будете, и нечего на адъютанта кричать.

— Ты, Шалоплут, неправ! Конечно, генералу не надо молоденькую, но и старуху, через чур интеллигентную. Такую важную и чопорную, как в Нальчике, не дай господь! Подбирай лет 30–35-ти, будет в самый раз! — пошутил я.

— Во-во! Мне надо попроще. Нас не учили ножкой пристукивать, да ручки целовать! — обрадовался поддержке командир корпуса.

— Зачем вам ручку целовать! Я ей сказал, чтобы она приготовила постель для генерала, чтобы не беспокоила генерала, когда он будет отдыхать. — не унимался адъютант.

— Слыхал, Рогов? Он ей наговорил чёрт знает что, и она подумала, что приедет старая перечница, вроде старорежимного генерала. Даже подкрасилась и попудрилась! Меня чуть удар не хватил. Конечно, уступила мне кровать свою девичью, такую беленькую, с кружавчиками, с накидочками. А я в бане бог знает когда был, пропылился. Ну и скажи адъютант, как я себя чувствовал, когда ложился на эту чистую старушечью кровать? Разделся я, лёг. А сон не идёт! Навертелся я, а тут, как на грех, «на луну захотелось посмотреть». Надо сходить. А как пойдёшь, если идти надо через комнату, где спит на кушетке эта интеллигентная дама? Подумает ещё, что генерал решил пойти к ней погреться. И закричит.

— Вы такое скажите, товарищ генерал! — махнул рукой капитан, а потом захихикал. — Хи-хи! Она бы не закричала!

— Нет уж, давай мне квартиру, где хозяйка попроще.

— И помоложе! — поддел Шалоплут.

— И помоложе, — механически повторил Иван Терентьевич, потом спохватился. — А ты ещё и посмеиваешься? Отдых, ты думаешь, только в том, чтобы квартира была тихая и уютная? Надо ещё, чтобы я чувствовал себя свободно, чтобы была простота и сердечность, взаимная симпатия.

— Так вам надо было поспать в ней несколько часов. И всё!

— Ну и что же? Я говорю одно, а ты другое! — И обратился ко мне. — Ему надо скоро майора присваивать, а разве он заслуживает? Менять надо.

Видно было, что Шалоплут привязан к своему начальнику. Видно было, также, что и Шалоплут устраивает Замерцева, и тот только пугает адъютанта. И я подумал, что будет Шалоплут и майором в скором времени. Командиру корпуса положен адъютант в звании майора.

Шалоплут Н. Ф. действительно вскоре стал майором. Забегая вперёд, скажу, что недолго оставалось ему служить в качестве адъютанта. Он был назначен командиром батальона в стрелковой бригаде, хорошо воевал, был тяжело ранен. Вернулся в строй и вновь командовал батальоном. Был ранен второй раз. Работал офицером оперативного отдела армии, учился в Военной академии имени Фрунзе. Демобилизован в запас в звании подполковника.

— А вот и Старые Промыслы! — объявил шофёр, и на этом разговор прервался.

Старые промыслы — это уже город Грозный. В нём я ещё не бывал. Ехали через весь город, пересекли по мосту реку Сунжу, и оказалась в расположении штаба Северной группы войск Закавказского фронта.

Генерал Замерцев пробыл в штабе недолго, вернулся и приказал ехать.

— А кто командует группой? — спросил я его.

— Генерал-лейтенант И. И. Масленников.

Масленников? Это бывший заместитель Наркома Внутренних дел и начальник погранвойск? — переспросил я.

— Он самый.

Северная группа войск Закавказского фронта была сформирована решением Ставки Главного Командования и на основе директивы ЗКФ № 603/оп от 7 августа 1942 года, в составе 9-й и 44-й армий, 89-й и 417 стрелковых дивизий и 52-й танковой бригады. Управление группой было возложено на полевое управление 24-й армии. Многие командиры штаба 24-й армии автоматически стали работниками Группы войск, и, стало быть, рангом выше по должности. Я мог быть среди них. Но я считал, не без основания, перспективной должность, занимаемую в 10-м гвардейском корпусе, и надеялся получить хорошую практику.

Членами Военного Совета Группы войск стали дивизионный комиссар Фоминых и знакомый нам полковой комиссар Грушевой, начальником штаба генерал-майор Дешевский.

В корпусе мне приходилось исполнять поручения командира корпуса и штаба корпуса и самостоятельно, и во главе группы командного состава. До 20-го августа я побывал в 5-й гвардейской воздушно-десантной бригаде, разместившейся в селении на реке Сунжа западнее Ермоловской. Удивительно быстро я сошёлся с комбригом Героем Советского Союза майором Петровским, с комиссаром и начальником штаба бригады.

Гвардии майор Петров, молодой командир, одного возраста со мной, комиссар бригады и начштаба отлично сработались в боях под Москвой. Они были чужды напускной важности и недоступности, какаю, нечего греха таить, напускают на себя многие старшие командиры. Был это душевный, простой народ, который не считал форму выше содержания.

21 августа мне пришлось побывать ещё в одной бригаде — 6-й.

Немецко-фашистские войска, в основном 1-я танковая армия, продолжали своё продвижение на восток. Немцы частью своих сил действовали на Нальчик, а остальными силами устремились на Прохладный. Здесь завязались бои. Немцев встретили свежие соединения Северной группы войск, и продвижение противника замедлилось. Из оперативных и разведывательных сводок вышестоящего штаба обращало на себя сообщение о внезапной атаке нашими частями вражеских войск в Прохладном, где они окружили и уничтожили до батальона немцев. Но враг продолжал наступать вдоль северного берега Терека и подошёл к Моздоку, хотя и замедлил продвижение. Здесь также завязались серьёзные бои. В одном из таких боёв наши части, при поддержке бронепоездов, подбили более двадцати вражеских танков.

7.4 Проблемы с местным населением

Лучше один раз увидеть, и мне было приказано выехать к местам боевых действий к Моздоку, посмотреть ситуацию и перенять боевой опыт. За мной был закреплён автомобиль американского производства «Форд-8», у которого был длинный металлический кузов. Весьма неповоротливая, то есть неразворотливая машина! Вместе со мной и шофером, меня сопровождали мой ординарец Козлов и боец охраны. Путь лежал через станицу Орджоникидзевскую, через Сунженский хребет и небольшой чеченский аул, что стоял между станицей Вознесенской и Гороа-Горской, посёлком нефтяников.