Голем

Он посмотрел на Брейгеля, втайне надеясь, что тот поможет ему найти объяснение странным свойствам пакаля с рыбой. Но Ян только молча пожал плечами.

– А во-вторых? – Камохин вновь перевел взгляд на Осипова.

Ученый взял в руку нож, острием провел по пакалю и кинул его Камохину. На металлической пластинке была отчетливо видна глубокая царапина.

– Материал не тот.

Камохин разочарованно вытянул губы и крутанул пакаль между пальцами.

– Выходит, это подделка?

– Как камни Ики, – добавил Орсон.

– Но в таком случае возникает еще больше вопросов. – Брейгель улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. – Кому и зачем понадобилось изготовлять поддельный пакаль?

– И это все? – мрачно глянул на него Камохин.

– Нет. Как поддельный пакаль оказался в кармане у бомжа?

– Он его нашел.

– Здесь? На свалке?

– Ну, а где же еще?

– Никто не находил прежде поддельных пакалей возле разломов.

– Все когда-то случается в первый раз. – Камохин усмехнулся невесело и кинул поддельный пакаль на стол.

Брейгель улыбнулся и сделал глоток чая из стоявшей перед ним чашки.

– А что, если бомж принес его с собой?

– Принес откуда?

– Из своего мира, разумеется.

Брейгель сделал еще один глоток.

Камохин взял со стола поддельный пакаль. Но посмотрел не на него, а на ученых, желая узнать, что они думают по поводу высказанного Брейгелем предположения.

– А почему бы и нет? – Орсон отсалютовал Брейгелю поднятой чашкой с чаем: – Мне нравится ход твоих мыслей!

– Тогда объясните мне, куда он нас заводит, этот самый ваш ход? – невесело попросил Камохин.

Орсон взял за угол пластинку, которую держал в руке Камохин, и отобрал ее у стрелка.

– Это не поддельный пакаль, – сказал он, взмахнув пластинкой в воздухе. – Это элемент игры, известной, а может быть даже, популярной в мире, откуда пришли те, кого мы совершенно безосновательно называем бомжами. Что-то вроде шахматной фигуры, костяшки домино или игральной карты. Это объясняет то, каким образом она оказалась в кармане у… бомжа.

– С учетом экзотического вида игроков, можно предположить, что это ролевая игра, – заметил Брейгель.

– А почему бы и нет? – Орсон кинул пластинку на стол. – Допустим, каждый получает перед игрой пластинку, которая определяет его роль и игровой статус. Ну а дальше – в соответствии с правилами.

– Так у этой игры есть правила?

– Не знаю.

– А как она соотносится с Игрой, в которой участвуем мы с «серыми»?

– Да откуда мне знать? – недоумевающе развел руками англичанин. – Я только высказал предположение. Если можете, опровергните его. Я ничего не буду иметь против.

– Ну, хорошо, а это что такое? – Осипов показал жетон с дырочками.

– Я уже высказывал предположение, что это аналоговый ключ. Но сейчас, в свете гипотезы о ролевой игре, в которую, возможно, играют бомжи, я бы рискнул предположить, что это какой-то атрибут игрока. Что-то вроде личного идентификатора.

– Я бы сказал, что этот жетон похож на перфокарту с уже вбитыми данными, – произнес Осипов.

– Мы можем ее прочитать? – спросил Камохин.

– Если это двоичный код, что, в общем, было бы разумно… – Осипов умолк и задумчиво посмотрел через отверстия на свет. – Нет, все равно ничего не получится, – покачал он головой. – Даже если это какая-то простейшая математическая функция, мы ведь понятия не имеем, что за система счисления используется в мире, откуда они пришли.

– Ну, а если использовать нашу?

– Можно попытаться, – без особого энтузиазма согласился Осипов.

Он был почти уверен, что это пустая затея. Ведь даже на Земле в разные времена существовало несколько разных систем счисления.

– Что еще осталось? – спросил Камохин.

– Предупреждение Измаила, – ответил Орсон.

– Насчет лысой головы?

– Ну да.

– Насколько ему можно доверять?

– Кому? – спросил Осипов. – Измаилу? Или нашему толкованию его слов?

– Начнем с того, что нет вообще никакой уверенности в том, что это был Измаил.

– Кто же тогда?

– Да кто угодно! Те же наноботы могли забраться в компьютер.

– Они не знают об Измаиле.

– Кто тебе это сказал? Может быть, они вообще знают обо всем на свете! Они ведь строят гигантскую статую божества, почитаемого в другом мире. Может быть, они сами и есть боги? А статуя – это лишь зримое воплощение их могущества?

– То есть ты полагаешь, что сообщению Измаила нельзя доверять?

– Я полагаю, что все это здорово смахивает на бред. – Камохин схватил листы с распечаткой чата с «серым», взмахнул ими в воздухе и снова кинул на стол. – Или на разговор с одной из тех программ, которые умеют выдавать себя за человека, создавая комбинации из ограниченного набора слов так, что они становятся похожими на ответы на ваши реплики. Однако смысла в них нет никакого!

– Ну, не скажи! – Орсон обиделся так, будто что-то нелицеприятное было сказано в его адрес.

– Да почитай сам! – снова взмахнул распечаткой Камохин. – Здесь же полное несоответствие вопросов и ответов!

– Это обычная манера общения «серых».

– Нет, – упрямо мотнул головой Камохин. – «Серые» ничего не говорят прямо, это так. Но тем не менее в том, что они говорят, все же есть смысл. До которого лишь нужно докопаться. А здесь что?

– Лысая голова!

– Какой смысл в этой лысой голове?

– Измаил предупреждает нас, что нельзя трогать пакаль с изображением лысой головы. Вспомни, у нас уже были проблемы с пакалями. Даже не столько у нас, сколько конкретно у тебя!

– Про пакаль ничего не было сказано.

– Нам как раз и нужно было догадаться, что речь идет именно о пакале.

– Но у нас нет пакаля с лысой головой.

– Выходит, нам очень повезло, что мы его еще не нашли. Иначе бы это плохо для нас закончилось.

Камохин все еще с сомнением покачал головой.

– Ну, хорошо, допустим, речь шла не о пакале. – Орсон с показным недовольством допил чай и поставил пустую чашку на блюдце так, что оно звякнуло. – Какая еще лысая голова может представлять для нас угрозу?

– Учтите, среди нас лысых нет, – с улыбкой заметил Лев Иммануилович.