Голиаф

— Да что вы все притихли, — хмыкнула она. — Вы, может статься, корабль спасли. А чтобы действительно стать героями, давайте-ка поскорей запустите эту дурищу!

ГЛАВА 16

— Право руля, — скомандовал капитан, и пилот завертел штурвал.

При повороте «Левиафана» палуба под ногами Алека поехала, но это был пустяк в сравнении с недавним тошнотворным креном. Морская гладь тогда заполонила передние окна мостика, и Алек с мистером Теслой неудержимо поехали вперед в своей парадной обуви. Алек не в первый раз позавидовал ботинкам экипажа на рифленой подошве. На плече у него по-прежнему сидел испуганно притихший Бовриль. Было видно, как стрелявший в «Левиафана» цеппелин безостановочно снижается. Стая боевых ястребов, сделав бессчетное количество надрезов, выпустила из него водород, и германское воздушное судно опускалось на море, как перо на пруд. В тот момент, когда по цеппелину проплывала тень «Левиафана», в поле зрения из-под сдувающейся мембраны показалась пара парусиновых спасательных лодок. В этот момент в голову Алека пришла жутковатая мысль:

— А ведь каппа может атаковать и эти лодки?

Доктор Барлоу пожала плечами:

— Не обязательно, если только субмарина не пошлет очередной боевой импульс.

— Мы сейчас сравнительно недалеко от берега, — заметил доктор Баск, — так что с этими парнями все может сложиться вполне неплохо, если только они не поленятся немного поработать веслами.

— Поработать веслами, — повторил с потолка лори ученой леди и хохотнул. Бовриль поднял голову и тоже хихикнул, слегка отпустив плечо Алека.

— Остальным повезло в меньшей степени, — сказал мистер Тесла, задумчиво разглядывая в отдалении «Кайзерину Элизабет». Она напоминала корабль-призрак. Палубы ее были омыты кровью, поблескивали осколками, и по ним в поисках добычи свободно разгуливали каппы. Если из экипажа кто-то и остался в живых, то они скорей всего укрылись на нижних палубах за задраенными люками.

Над кораблем-призраком зависал второй цеппелин, пуская в капп последний залп дротиков. Однако вокруг него уже кружили первые из боевых ястребов, терзая чуткую кожу цеппелина. Вскоре его двигатели заработали, и он начал удаляться.

— Мы разве не будем его преследовать? — спросил Алек.

— Нам едва ли есть до него дело, — ответил доктор Баск и, кивая мистеру Тесле, добавил: — Думается, доставить вас в Японию для нас важнее, чем этот отвлекающий маневр.

Алек тихо вздохнул. Как и предполагал граф Фольгер, весь этот длительный вояж — не более чем показуха. Адмиралтейство желает продемонстрировать, что британское воздушное господство всерьез и надолго, а Великая война — это соревнование европейских держав, а не второразрядных империй Азии.

Но, по крайней мере, теперь, помахав своим национальным флагом, «Левиафан» сможет повернуть и взять курс на Токио, а затем, с позволения Адмиралтейства, и на Америку.

— Мне кажется, те существа вряд ли опознают белый флаг, — заметил Тесла.

— Почему же, — возразила доктор Барлоу. — Субмарина их отзовет. Каким именно образом, по очевидным причинам известно одним лишь японцам.

— Которые, несомненно, предпримут все, чтобы потенциальный противник не прознал, как им удается усмирять их зверье, — вставил доктор Баск, разглядывая в подзорную трубу морской простор. — Вероятно, каким-нибудь звуком, недосягаемым для человеческого уха, вроде свистка для собак.

— Ох, и злющие у них собаки, — произнес мистер Тесла.

— Злющие, — мрачно повторил Бовриль.

Алек поймал себя на том, что кивает. Он уже видел в бою множество дарвинистских созданий, но эта самая каппа своей жестокостью превосходила их всех. В быстроте, с какой эти звери выпрыгивали из воды, было что-то от ночных кошмаров.

А вот в бесприютности мистера Теслы было, наоборот, что-то успокаивающее. Если его так удручает гибель австрийских моряков, то, разумеется, он подумает как следует, прежде чем обрушить свое оружие на беззащитный город.

— Тем не менее сам корабль не поврежден, — сказал доктор Баск. — И теперь он пополнит собой японский флот, как это десять лет назад сделала русская эскадра. Самая эффективная форма победы.

Алек нахмурился:

— А что, японцы способны управлять военным кораблем жестянщиков?

— Они освоили обе технологии, — пояснила доктор Барлоу. — С полвека назад американец по имени Коммодор Перри приобщил японцев к механике. Можно сказать, чуть не сделал из них жестянщиков.

— Хорошо, что мы этому воспрепятствовали, — улыбнулся доктор Баск. — Не хватало еще, чтобы эти ребята выступали на чужой стороне.

Судя по всему, мистер Тесла собирался высказать что-то не вполне политкорректное, но вместо этого лишь кашлянул.

— А ваш поврежденный двигатель, он основан на электрике? — поинтересовался он.

— Как и все двигатели на «Левиафане», — ответил мистер Баск и, поглядев на Алека, сделал оговорку: — За исключением тех двух, что нам любезно одолжили их высочество.

— Ага. Получается, вы не настолько уж против машинерии, — заметил изобретатель. — Что ж, быть может, я смогу быть вам чем-нибудь полезен.

— Позвольте мне вас сопровождать, — вызвался Алек. За два дня своего отшельничества он облазил все машинные платформы корабля. — Пролезть туда не так просто, но я знаю дорогу.

Энтузиазм Алека доктор Баск оценил легким наклоном головы:

— Благодарю вас, принц. Думаю, мистер Тесла, вам будет отрадно увидеть, что мы используем ваш принцип переменного тока. Концепция поистине новаторская.

— Вы так любезны.

Мистер Тесла учтиво поклонился двум ученым мужам, и Алек повел его с мостика на корму гондолы. По дороге Бовриль у него на плече нервно ерзнул.

— Не так просто, — шепнул он Алеку на ухо.

* * *

Даже в разгар боя ведущий из гондолы к брюшной машинной платформе хвостовой лонжерон пустовал. Внутри было тесно (лонжерон служил преимущественно для стабилизации корабля, а не в качестве прохода), и голенастому мистеру Тесле приходилось при ходьбе слегка пригибаться.

— Зрелище было на редкость неприглядное, — сказал Алек, когда они остались одни.

— Война никогда не бывает приглядной, — заметил Тесла, — неважно, кто в ней задействован, машины или животные. — Он ненадолго остановился поглядеть вслед юркнувшей поверху вестовой ящерице. — Хотя машины, по крайней мере, не чувствуют боли.

— Даже это воздушное чудище, — кивнув, сказал Алек, — наделено способностью чувствовать, что иногда оборачивается на пользу. Оно, вопреки воле офицеров, отступило перед одной из ваших пушек Теслы.

— Полезное, должно быть, свойство, — одобрил Тесла. — Притом, что убийство животных разрушающе действует на людскую нравственность.

Алеку вспомнился аргумент, который привела однажды в Стамбуле Дэрин:

— А разве вы не едите мяса, мистер Тесла?

— Пагубная слабость. Когда-нибудь я непременно покончу с этой варварской привычкой.