Голливудские мужья

– Ведь от агента зависит все, – убеждала она. – Ты же видишь, что он сделал для меня.

Беверли снималась в «Романтической истории» вместе с Карлосом Брентом и Силвер Андерсон. Потом ей предстояло сыграть достаточно заметную роль в фильме «Убийство».

Джейд кивнула. Да, конечно, от того, кто именно представляет твои интересы, зависит очень многое. И она пригласила Зеппо на ленч в ресторан «Палм».

Когда она вошла, он подскочил с места.

– Долго же мне пришлось вас уговаривать, детка, – сказал он.

– Я всегда плохо поддаюсь на уговоры, – холодно парировала она.

Он крякнул от удовольствия. Красивые женщины – это была его слабость. А если красивая женщина еще и не размазня и не лезет в карман за словом!

– Итак, вы хотите стать кинозвездой, – задумчиво начал он.

Она покачала головой:

– Нет, мистер Уайт. Я хочу как следует заработать и купить себе остров, чтобы знать: когда слой дерьма на земле станет слишком густым, я в любую минуту смогу отсюда сняться и жить, как вздумается.

Он снова крякнул.

– Молодец! Здорово мыслите! Говорите, что вам предлагают эти жулики, – и вы получите вдвое больше!

Она кивнула.

– Именно этого я от вас и жду – за десять процентов.

С учетом всех обстоятельств Беверли д'Амо вполне могла сказать, что ее карьера развивается успешно. Два фильма кряду, а дальше – больше, если она так и будет ублажать Захарию Клингера. Почему бы нет? От нее не убудет а ублажить его не трудно… чудик, конечно, так что, она чудиков в своей жизни не видела?

Конкретное чудачество Захарии заключалось в следующем: долбать ее он предпочитал на глазах у двух ночных бабочек. Конечно, поначалу эти бабочки упражнялись в лесбийской любви перед ней и Захарией – скучновато, если сам не участвуешь. Но Захария, видимо, нуждался в этом для подзаводки и получал от зрелища удовольствие, а с какой стати она будет лишать его радости?

Беверли никогда не предполагала, что станет прокладывать путь наверх через постель. Но не добившись за два с половиной года в Голливуде ровным счетом ничего, она решила: буду давать. А если уж давать, так кому же, как не Захарии К. Клингеру? Самый главный, важнее и нет никого.

Они заключили сделку. Взаимовыгодный обмен. Справедливо? Вполне.

Одно неудобство – подыскивать ночных жриц приходилось ей. Дело куда как не простое. Всякий раз он требовал новую пару, да еще со свежей справкой от врача. Хотя сам он их и пальцем не трогал. Даже близко не подходил.

Беверли серьезно задавалась вопросом: а не подделать ли ей эти дурацкие справки – сразу целую пачку? Он все равно никогда не узнает, а ей будет куда легче.

Когда она первый раз легла к нему в постель, он потребовал справку и у нее. Черт бы его драл! Она тогда едва его не послала. Кому охота так унижаться?

Вскоре он купил громадный дом на Кэролвуд-драйв в Холмби-Хиллс и предложил ей перебраться туда. Это ей понравилось. Значит, она ему все-таки небезразлична. Другой на его месте не стал бы селить у себя чернокожую. Но Захария плевать хотел на условности. И за это она по-своему его любила.

У нее была своя спальня, своя служанка, свой «Роллс-Ройс». Когда он принимал гостей, – что случалось достаточно редко, – она играла роль официальной хозяйки. Если учесть обстановку и статус, с такой ролью вполне можно было мириться.

Совсем не такую роль ей пришлось играть в годы взросления.

На Родео-драйв было тихо, когда после ленча Джейд села за руль своей «Лины-Ли» и самым серьезным образом занялась покупками. За один заход она оставила в магазинах три тысячи долларов и виновато спросила себя: это что, она начинает по-настоящему приобщаться к Голливуду?

Нет, мысленно топнула она ножкой, это мои деньги. Я не трачу доллары, которые потом и кровью заработал какой-нибудь несчастный.

Она любила хорошо одеваться, а в последнее время новые наряды требовались почти каждый день – то и дело приходилось где-то появляться, участвовать в разговорных телешоу. В Нью-Йорке одежду ей довольно часто дарили, просто чтобы она ее носила, провоцируя вопрос: «Где ты это взяла?»

Но сейчас она позволила себе гульнуть, потому что был повод. Она попросила Зеппо Уайта представлять ее интересы на переговорах с «Орфеем». Если они пройдут удачно, она будет сниматься в кино. Упустить такой шанс теперь было бы безумием.

– Джейд?

Она обернулась. Перед ней стояла невысокая блондинка в персиковом спортивном костюме и больших очках от солнца. Кто это такая? Рядом стояла крохотная девчушка, одетая точно так же.

– Поппи, – напомнила женщина. – Поппи Соломен. Вы обещали мне позвонить. По поводу ленча. Вспомнили?

– О, да. Очень рада вас видеть, – сказала она дружелюбно, лихорадочно вспоминая – где же они встречались?

– А это – Роузлайт Соломен, – представила девочку Поппи. – Прелесть, правда? Все говорят, что она – вылитая я. Но я вижу в ней сходство с Хауэрдом. Верно?

Ага! Так это миссис Хауэрд Соломен. Они встречались в «Мортонсе», в тот вечер, когда Беверли заарканила Захарию Клингера.

– Очаровательный ребенок, – отпустила Джейд комплимент из вежливости. Ничего очаровательного в девочке не было. Толстушка, как ее мамочка, с надутым и недовольным личиком. – Сколько ей?

– Через две недели стукнет четыре годочка. – Поппи сделала паузу, потом беспечно добавила: – Придется совершить налет на Диснейленд.

– Очень… оригинально.

– Это произведет на нее впечатление, правда?

– Д-да… должно произвести.

– Детей сейчас ничем не удивишь, – доверительно сообщила Поппи. – В прошлом году ей вполне хватило шатра с клоунами и осликами у нас в саду. Сейчас она будет ждать чего-то большего.

– Безусловно, – согласилась Джейд, ломая голову, как бы улизнуть.

– Так, – взяла решительный тон Поппи, – раз уж вы мне попались, вам не уйти. Я настойчиво приглашаю вас на ленч. В какой день вы свободны? Меня устроит любой.

– Я плохо знаю свой график…

– Понедельник?

– Нет.

– Вторник?

– Нет.

– Как насчет среды?

– Среда? Надо подумать… вообще-то…

– Значит, среда, – положила конец ее сомнениям Поппи. – Двенадцать сорок пять, «Бистро-гарден». Никакие отговорки не принимаются, я приглашу кое-кого из близких подруг. Может, кого-то хотите пригласить вы?